Зеленоглазое такси
Священник Илья Соловьев. Фото: Фейсбук
Да, я штатный священник Русской Православной Церкви, состоящий 17 лет в священном сане, кандидат богословия, кандидат исторических наук, наряду с несением своего церковного служения работаю водителем такси. Я начал свою работу здесь примерно месяц назад после того, как мое ближайшее церковное начальство освободило меня от несения церковного послушания, которое давало мне возможность материально себя обеспечивать. Теперь мой оклад не позволяет мне этого и я легально подрабатываю в такси.
Садясь за руль я вспоминаю русских эмигрантов, некоторые из которых несмотря на свое знатное происхождение и прежнюю обеспеченность, оказавшись на чужбине, зарабатывали себе на хлеб работой в парижских таксмомоторах.
Священники-рабочие
Скажу сразу, что у меня нет никаких претензий к нашему сельскому приходу, в который меня назначили три года назад через неделю после того, когда архиерей освятил храм, построенный нашей общиной при моем посильном участии в г. Московский. Я знаю, что выплачиваемое мне вознаграждение вполне соответствует нашим приходским доходам и вовсе не скорблю от этого и с благодарностью к Богу довольствуюсь тем, что у меня есть. Более того, я не хочу просить себе иного места, т.к. знаю, что, говоря словами Б. Гребенщикова, «в наше время, когда крылья — это признак падения» мои просьбы натолкнутся на стену.
— Как же Вы можете так унижать свой сан? — быть может, спросят меня некоторые православные.
Я отвечу так: «Нет никакого унижения в честном труде. Всякий благой и честный труд угоден Богу».
В 1940-50 гг. в Католической Церкви в Европе существовали священники-рабочие, посланные на заводы и фабрики для миссионерской цели. Говорят, что эти цели не были достигнуты и в 1953 г. Ватикан прекратил этот «эксперимент». На самом деле у священника, работающего на светской работе, есть новые возможности для церковной миссии, хотя формально они и более ограничены, чем проповедь в храме. С другой стороны аргументы случайного попутчика, незнакомого человека, встретившегося в машине, иногда могут значить для людей больше, чем самые пламенные призывы с амвона.
Важно и то, что священник-рабочий, знающий реальную жизнь, в отличие от затворившегося в стенах обители монаха, может быть более трезв в своем общении с людьми на исповеди, при встречах, в иных приходских ситуациях.
Новая жизнь
Устроившись на работу водителем такси, я понял, что вся моя прежняя жизнь была своего рода «прекраснодушным детством». Я никогда не работал «в миру». С 23-х лет, сразу после окончания Московского Университета, я поступил на службу в Московскую патриархию и занимал тут различные должности, затем был рукоположен.
Приходится теперь признать, что среднестатистический священник не вполне знаком с жизнью своей паствы. Можно сказать, и более. Очень часто мы вообще не знаем, какова она — реальная жизнь. Во всяком случае я это понял как говорится «на своей шкуре». Работая в такси, я увидел иной мир, мир такой, какой он есть без приходских прикрас. Люди всегда (очень часто) разговаривают со священниками не так, как они общаются в обычной жизни, даже тогда, когда они выдвигают аргументы против веры или высказывают свое неуважение к «жреческой касте».
У прихожан в храме очень часто даже неосознанно возникает какая-то «ролевая игра». Они стараются быть ЗДЕСЬ лучше, выглядеть перед Богом и единоверцами иначе, чем в реальной жизни. Все эти деланные «простите! благословите! со святым вечером! Ангела за трапезой! спаси Вас Господи!» — составная часть этой игры.
Помню одну нашу прихожанку из церкви, где я служил в Москве. Она всегда была благодушной и улыбалась. Но вот я увидел ее в метро, как говорится со стороны. Другое лицо. Я даже не узнал ее поначалу…
Помню, как на Крутицком подворье после смены духовного начальства Великим постом стали готовить пишу без растительного масла. Придя в трапезную я увидел, что макароны в таком виде я просто не смогу есть.
— Зачем вы готовите без масла? — спросил я новую повариху.
— Масло для желающих на столе.
За столом тем временем сидело несколько прихожанок.
— Как же батюшка с маслом-то? Пост ведь! — изрекли некоторые жующие уста.
— Послушайте, — сказал я им, — для чего вы демонстрируете здесь свою «праведность»? Для чего вы лжете самим себе и окружающим? Скажите мне правду как на исповеди, кто в такие дни дома готовит хотя бы для самого себя пишу без масла?
В ответ — гробовой молчание.
Священник Илья Соловьев. Фото: Фейсбук
Человек познается в такси
Мне часто приходится слышать телефонные разговоры пассажиров или их беседы между собой. Я слушаю их невольно, потому что мне некуда убрать свои уши. Меня буквально поражает, что некоторые молодые девушки говорят с употреблением матерных слов. Парни и девушки разговаривают порой между собой точно также. Знайте, дорогие мои, что это отвратительно смотрится со стороны! Я помню, что даже в школе самые отъявленные классные «хулиганы» старались «не ругаться» при девочках.
Некоторые люди в такси ощущают свое превосходство перед водителем. Ведь они платят за услугу!
— «Эй, шеф… эй, командир, поверни налево…»
— «Ты куда едешь? Глаза разуй!»
Некоторые пытаются проявить свое превосходство в грубости. Помню девушку — продавщицу из дорогого бутика. Весь день она улыбалась и делала из себя стрессоустойчивую, вежливую продавщицу, а, оказавшись в такси, вдруг стала иной и отыгралась на водителе по полной, с грубостью и обидами. Но я не обижаюсь и не обращаю внимание на это. Людям трудно жить…
То, что людям трудно жить понятно и потому, что очень многие говорят только о возможности заработка, получения денег. В этом нет ничего удивительного, хотя хочется, чтобы чаще говорили о хорошем — о хорошей книге, о понравившемся фильме, о добрых новостях.
Отдельная тема — сленг. Молодежь и даже более старшее поколение в повседневной речи плохо владеют русским языком. Слова «типа», «я такой(такая)», «прикинь», «как бы» и проч. наполняют до 50% произносимых предложений. Иногда я не совсем понимаю, о чем идет речь. Думаю, что это от того, что многие мало читают и прежде всего — нашу русскую классику. Отсюда — столь бедный словарный запас…
И все же люди в большинстве своем хорошие, они очень чутко реагируют на вежливое обращение, особенно тогда, когда на явное неуважение и грубость они слышат в ответ совершенно иное. В такси мне часто приходится «подставить другую щеку» пассажирам и если это работает с евангельским результатом — я получаю подлинно христианское удовлетворение.
Издержки и разочарования
В последний месяц я начал понимать, что московские власти делают все для того, чтобы нажиться на участниках дорожного движения. Обилие всякого рода камер, размещенных порой с завидным коварством, отсутствие в центре города легальной возможности для остановки ради посадки или высадки пассажиров, штрафы и преследования от ГАИ (ДПС) и проч. — такова реальная ситуация на дороге. Да, российский и московский бюджеты нуждаются в поступлениях, но есть и иные способы их пополнения, в том числе и такие, от которых будет хорошо и удобно простым людям.
Не понятно, например, почему водитель такси персонально отвечает за происшествия на дороге, а за нарушения правил дорожного движения штрафуют не его лично, а компанию, которой принадлежит машина? Ответ прост. Штраф на физическое лицо ниже, чем на юридическое. Но таксопарк все равно взыщет этот штраф с водителя, а государство получит больше денег. Получаются своего рода «двойные стандарты». Власти проявляют здесь явную погоню за финансовыми поступлениями и несправедливость.
В добрый путь.
Садясь за руль своего желтого такси, я осеняю себя и дорогу крестным знамением, прошу Божия благословения на свой труд. Я вожу машину со страхом Божиим, стараюсь соблюдать правила и быть честным с пассажирами, коллегами, проявлять истинно христианский настрой. Я прошу Бога о помощи мне в этом моем новом деле, которое я тоже воспринимаю как служение ближнему, а, значит и Богу. В добрый путь! Если Богу будет угодно — я еще поделюсь со своими читателями и друзьями в ФБ своими впечатлениями от новой работы.