Дмитрий встает рано утром. Переодевает отца. Делает с ним небольшую разминку: поднимает и массирует руки и ноги. Готовит завтрак — кашу. Кормит отца, потом ест сам. Готовит обед — борщ, тушеная картошка с мясом. Снова переодевает отца, делает разминку, кормит. На полдник для отца мандарины…
— Кушай папка, — говорит Дима, — у нас только здоровое питание. Больше овощей, фруктов, больше нежирного мяса.
Семь лет назад у отца Димы случился инсульт — с тех пор он парализован. Обычно после такого кровоизлияния живут два-три месяца, говорит Дмитрий. «Я когда в поликлинику ездил недавно за инсулином, врач удивился: “А что, Валерий Григорьевич еще жив?”», — вспоминает Настоящий.
ДТП
Дмитрий не может ходить после ДТП. Авария произошла летом 2012 года. Настоящий тогда работал в Пскове юристом. Было много дел, почти не спал. Поехал в Остров навестить родителей. Только подъехал — друзья попросили подвезти до поселка рядом с Островом.
Отвез, а когда возвращался к родителям, «выключило» — уснул.
— Очнулся уже под машиной, пытаясь схватиться за ветки — там ива или что-то такое было, — вспоминает Дмитрий. — А мне уже было не встать, потому что позвоночник сломан. Сознание потерял, очнулся в скорой, мне сделали укол — опять вырубился, а потом пришел в себя уже в островской реанимации.
В реанимации он провел шесть суток. Потом Диму увезли в Псков — там поставили скобы, собрали позвонок. Но ходить он уже не мог.
— Надо было сразу [операцию] делать, тогда, может быть, ну, не обе ноги, но одна бы точно включилась, — уверен Настоящий. — Потому что спинной мозг был перебит, но не полностью, там ниточка оставалась. Но врачи продержали меня здесь неделю — сказали, я «нетранспортабелен». Благодаря этому я теперь не хожу. Как-то так.
Первые полгода после аварии Дима лежал у родителей в Острове. За ним ухаживал отец: занимался физкультурой, разминал ноги. Выстругал брусья — опираясь на них, Дима учился садиться.
Дмитрий Настоящий
— Плакал месяца три-четыре, — вспоминает Настоящий. — Хотел веревку на шею, ручонки [на себя] наложить. Когда, помню, документы оформили, розовую справку получил по первой группе инвалидности — тоже меня прибивало пару месяцев. А так потихоньку-помаленьку сознание пришло, что в любой ситуации надо жить.
«Резал родную маму»
Через полгода Дима сел в коляску и вернулся в Псков. Стал вместе с другом снимать квартиру. Подрабатывал юристом: составлял документы, договора, студентам помогал делать курсовые, контрольные.
А в 2014 году у отца случился ишемический инсульт. Его парализовало с правой стороны.
Настоящий вернулся в Остров, чтобы помогать матери ухаживать за отцом. Но делать это было сложно — дом совершенно не приспособлен для жизни человека на коляске.
— На крыльцо не подняться, внутри не проехать, — вспоминает Дмитрий. — Я был в таком отчаянии, что даже написал в администрацию Пскова. Просил мне хоть какой-то угол, приспособленный для коляски, выделить, говорил, что дом отдам [взамен] — только дайте мне возможность за отцом ухаживать. Они мне ответили: сдай родителей в интернат и занимайся своей жизнью. Как я их сдам?! Это же мать моя с отцом!
Вместе с другом Дима стал сам переделывать дом под коляску. Бензопилами расширяли выходы из комнат, делали пандусы. Но первым делом сломали старый дровенник. «Чтобы я мог на коляске спокойно с коробочкой выехать, на колени коробку поставить, дров набрать, домой вернуться сложить возле печки», — объясняет Настоящий.
А через год с инсультом слегла мама Димы. Теперь он ухаживал за двумя лежачими родителями. Дима стирал, убирал, готовил, обрабатывал огород, сажал картошку, помидоры, ремонтировал дом. Жил на пенсию по инвалидности.
— Эти семь лет как в тумане, — говорит Настоящий, — иногда только вечером вспоминал, что еще не умывался.
Врачи ухаживать за родителями Диме почти не помогали.
— Когда мама лежала, я постоянно вызывал хирургов, терапевтов, они только руками разводили, ничего никто не подскажет. У мамы начались пролежни, ее нужно каждые 10 минут поворачивать. Я физически не мог. Однажды с полшестого утра до девяти прилег поспать, просыпаюсь, а у нее пролежень — начался некроз. А хирург мне [до этого] скальпель оставил: «Режь, если надо, я не поеду, в больнице много работы». Частички омертвевшей ткани надо отрезать, иначе сепсис пойдет. И вот я резал родную маму.
Последнее свидание
В апреле этого года мама умерла.
— Папка плакал сильнее, чем я, — вспоминает Дима. — Где-то недели две-три, а то и четыре мы делали вид друг перед другом, что все хорошо. Но по глазам было видно, что он страдает, и я тоже. Несколько недель я спать вообще не мог. Потом понял, что мне сейчас главное отца в порядок привести, чтобы он быстрее духом воспрянул.
— Я как чувствовал, — говорит Дима о смерти мамы. — Незадолго до смерти развернул кровати мамы и папы, чтобы они видели друг друга. У них получилось последнее свидание.
У отца Дмитрия работает левая рука. Он научился ею писать и переписывает книги. Переписал почти всего Дон Кихота.
— По развитию он после инсульта как ребенок пяти-шести лет, — объясняет Настоящий. — Все плохое, что в человеке нажито было с годами, ушло, а все хорошее, чистое в нем осталось. Радостно каждый день. Он каждое утро рад, счастлив, что я пришел. Мы друг от друга подзаряжаемся, обмен любовью происходит, добротой. На этом все и держится.
Сад с вишней
Дима все время улыбается, смеется, шутит. Настроение рядом с ним поднимается. Мужчина занимается спортом: гантели, боксерская груша. Строит баню. Сам чинит колеса своей коляски — Остров больше похож на деревню, дороги неровные.
Дима сам ухаживает за садом и огородом. В этом году у Настоящего большой урожай вишни.
— Друзьям раздаю, — говорит он. — А как вишни у меня цветут весной! Вы бы видели! Просыпаешься — и как в раю.
Из своих фруктов он даже варил компоты.
— Яблочного сварил восемь банок и сливового, по-моему, тоже восемь. Яблочный повзрывался, а после сливового почему-то все на горшке сидели. И после этого я больше компоты не делаю, — смеется Дмитрий.
Друга, который помогал Настоящему перестраивать дом, убили. «Пьяные отморозки, уже три года его нет». Но другие друзья часто заходят к Диме. В маленьком городе не нужно договариваться заранее, шли мимо и заглянули.
— Приедут и говорят: мы тут кофе попьем. Устали, зашли кофе попить, не вот ради тебя приехали, — смеется Настоящий.
Дима дружит и с семьей своей бывшей девушки — они начали встречаться до аварии, но потом она вышла замуж за другого, родила дочку. Теперь вместе с мужем приезжает в Остров в гости два-три раза в год. Когда Настоящий бывает в Пскове — заезжает сам.
— У нее муж прекрасный, — говорит Дима. — Не надо в себе никогда зло держать, оно тебе же хуже делает, душа начинает разрушаться. Если так сложилось, значит, так надо. О чем тут говорить. Девушка [другая] у меня есть. Все сложно, конечно. Но она у меня в сердце.
«Я душой живу»
Несколько лет назад Дима купил машину. Сам придумал и сварил накидки на педали, чтобы управлять автомобилем руками.
— Цена вопроса 750 рублей, — улыбается Настоящий, — а машина специальная несколько тысяч долларов стоит. Зачем, если можно и так. Машина теперь как продолжение меня, с ней я полностью функционален. Могу ехать куда хочу.
С юридической профессией Дима завязал. «Она мне никогда особо не нравилась — бумажки перекладывать», — признается Настоящий. Он любит, когда удается вечером прокатиться на своей машине: поехать на озеро, постоять, подумать.
— В маленьком городе душой живешь, в большом ради амбиций, — говорит Дима. — Если бы я ради амбиций жил, в Пскове бы остался, родителей сдал. Но я не мог, просто не мог. Теперь вот тут.
Дмитрий смеется.
У Димы есть мечта — вернуть чувствительность позвоночника хотя бы частично. Он хочет выяснить, есть ли возможность восстановить нервную проводимость.
— Много времени прошло, может появились технологии, которые мне помогут, — говорит он, — но я готов к любому ответу. В моей ситуации либо живешь, либо не живешь, либо вперед двигаешься, либо вниз валишься. Не может быть, чтобы посередине что-то.
Что-то горело внутри все время — вот оно, наверно, меня вытянуло.
Друзья приходили, навещали, родители заботились. Сам хотел жить. Я люблю жизнь, мне кажется, в любой ситуации, даже в коляске, интересно.
Фото: Андрей Кокшаров