Многодетная мама – мэр города
Женщина у власти, мэр города, воспитывающая пятерых детей… Не верите? Я тоже не верила, пока не увидела.
С Ириной Владимировной я впервые познакомилась на программе Матвея Ганапольского, в которой принимала участие в качестве журналиста. Мне хватило пяти минут, чтобы проникнуться к ней симпатией. Удивительно цельная натура, простая, целеустремлённая, честная. Ей веришь априори. И она всегда выполняет обещания.
После этой телепередачи, я мечтала, что когда-нибудь обязательно возьму у неё интервью. Сегодня моя мечта сбылась.
– Ирина Владимировна, кем Вы мечтали быть в детстве? И как оказались в большой политике?
– В детстве я кем только не мечтала быть – и врачом, и учителем, и журналистом, и геологом, поскольку мы жили в Сибири. Кое-что частично удалось реализовать, даже в газете поработала. А в большой политике… Я не считаю, что должность главы города – это большая политика. Большая политика, на мой взгляд, существует в пределах Садового кольца, а здесь у нас — местная политика.
В общем-то, я никогда не бредила идеей стать высшим должностным лицом, и всегда хотела помогать какому-то честному порядочному человеку, который бы реализовывал те идеи и проекты, которые, допустим, у меня были. Но так случилось, что мне пришлось принять основной удар в этой борьбе за власть. Предыдущие градоначальники, на мой взгляд, были не совсем честными и не совсем порядочными. Так случилось, что я оказалась на острие этой борьбы и, в итоге, народ оказал доверие именно мне.
– Значит, Ковров – не Ваш родной город…
– Родилась я в Красноярске, школьные годы провела на Крайнем Севере, в Норильске. Потом поступила в Ленинградский военно-механический институт, который закончила и по распределению оказалась в Коврове. С тех пор прошло более 20 лет.
– Как давно Вы занимаете должность мэра, и что Вас в ней привлекает? И может ли она привлекать?
– С конца 2005 года я вступила в должность. Естественно, привлекает то, что ты, наконец, можешь никого не заставлять, не убеждать, не доказывать, а реализовывать со своими единомышленниками всё, что ты считаешь нужным. И, главное, в общем-то, за два года определенных успехов в этой сфере удалось добиться. Мы приступили к решению задач, которые перед властью стояли десятилетиями. Это — строительство нового морга, (старый находился в бывшем старообрядческом храме, где вивисекционные столы находятся, извините, в алтаре). Реализуем программу «Доступное, справедливое жилье», открыли наконец-то художественную школу и православную гимназию. Мы взыскали долги с так называемых «градообразующих предприятий», которые город Ковров раньше считал своей вотчиной, в чем и был конфликт интересов. Большие предприятия (они основные налогоплательщики) забывают, что налоги они платят, в основном, в федеральный и областной бюджет, а в Коврове даже на налоговом учете не состоят. И в результате этого до сих пор у нас «гражданская», «холодная» война идет.
Я предпочитаю по-честному работать. Тогда и у бюджета появляется тенденция к росту. Теперь мы уже каждый квартал идем с превышением по собственным доходам.
– Расскажите о Коврове, о его особенностях.
– Это удивительный город. Здесь много оборонных предприятий. Директора этих крупных промышленных гигантов имели всегда прямой выход на московские структуры, на правительство, что, кстати, сказывалось и на снабжении Коврова — на заводах были те продукты, которые в магазины вообще никогда не поступали. И заводчане гордились этим. Поэтому так сложилось, что Ковров всегда отличался, даже если брать результаты выборов — обычно ковровчане голосуют не так, как вся область. Я очень уважительно отношусь к нашим землякам, и в целом, в таком городе приятно жить, но и спрос, конечно, больше. У нас много людей с высшим техническим образованием, очень талантливых. Ковров работает на космос, на атомную энергетику. У нас есть муниципальный фонд развития города — это структура, которая помогает решать социальные задачи. У нас будет Интернет-кафе для слепых, мы реализуем очень много проектов, поддерживаем художников, местный монастырь.
– Что для Вас самое сложное в Вашей нынешней профессии?
– Сложно всё. Груз ответственности, которую приходится нести. Сложно всегда убедить себя в правильности принятого решения. Потому что всё время сомневаешься, потому что понимаешь, что очень много людей зависят от тех или иных действий и решений, которые ты принимаешь… Расслабляться не приходится.
– Вы производите впечатление самостоятельной и самодостаточной, можете ли назвать себя феминисткой?
– Нет. Я не считаю себя феминисткой и, вообще, как-то с уважением отношусь к мужчинам и объективно оцениваю их роль в общественной жизни. Конечно, мужчины –просто другие, а пытаться встать на одну планку — даже мысли никогда не возникало. У нас свои есть сильные стороны, у мужчин — свои. Мне, вообще, стремление женщин подменять собою мужчин не очень импонирует.
– Женщина у власти – это огромная ответственность и нелегкий труд. Как Вы думаете, почему всё-таки женщины идут на подобные должности? И чем это объясняется, в чем причина? Это мужской инфантилизм, чувство невозможности как-то реализовать себя в семье или особый склад характера – почему?
– Реализовать себя – это желание и женщин, и мужчин, это обычное желание любого человека. Я считаю, что у меня в семье всё нормально, я состоялась как мама, дети уже большие, самостоятельные. Семья дружная, сплочённая, все привыкли друг о друге заботиться. То есть, я считаю, что реализация в семье произошла и ещё есть горячее желание и возможность реализовать себя в работе — хочется жить в нормальном городе, в нормальном обществе. Это общество, где жить моим детям и внукам. Еще раз повторю, что я не рвалась сюда, во власть, даже никогда не мечтала и не хотела, но вот так сложилось.
– Ирина Владимировна, Вы чувствуете себя на своем месте или Вам хочется чего-то большего, карьерного роста?
– Мне слово «карьерный рост» не очень нравится, слово «карьера» претит. Именно карьерного роста особо и не хочется, а вот чего-то большего – это «да». Мне хочется «произвести» в Коврове революцию, т.е. покончить с ветхим жильем, построить нормальные дороги, сделать город-сад, благоустроить общество. У нас есть город-побратим Брест, мы недавно, где-то год назад, подписали соглашение о дружбе и сотрудничестве. Когда я бываю в Бресте, мне хочется, чтобы Ковров был если не лучше, то, во всяком случае, не хуже. Действительно, белорусские города обладают бóльшим порядком, в них видно больше заботы властей, чем, допустим, в российский городах. У них хозяйство городское отлажено, там очень много строят, бесплатно предоставляют жилье многодетным – с третьего ребенка практически бесплатно. Конечно, нам обидно. Чем мы хуже? Россия не такая бедная страна, что не может себе позволить заботиться о своих гражданах.
– В одной из телепередач я узнала, что предвыборная борьба была довольно жесткой, приходилось даже как-то обеспечивать безопасность детям…
— Борьба была жесткой, но детей пришлось тогда вывозить совсем по другому поводу, не во время выборов. Во-первых, я все-таки четыре года депутатом была, и свои, идеи пытались реализовать через депутатский корпус. Но у исполнительной власти были несколько иные цели… Поэтому на многие проблемы просто не обращали внимания, потому что у них свой уровень, свое качество жизни. Они думали, что раз им бесплатно предоставляются отдельные палаты в ЦКБ, то все остальные, бабушки, на которых потолки падают в больницах – на это можно не обращать внимания. Понятно, что там и коррупционные схемы были, которые мы пресекли. Одна из этих коррупционных схем – бывший муниципальный Октябрьский рынок, который был, понятно, на каких условиях, отдан бесплатно азербайджанцу. И когда мы были депутатами, мы на суде отстояли право муниципальной собственности. Но так просто нам его, разумеется, не отдали. Пришлось пригласить частное охранное предприятие и изымать уже силой. Естественно, они поставили условие, чтобы обеспечить и мою безопасность, и безопасность моей семьи. Мы вывезли детей в неизвестном направлении.
– А были такие моменты, когда Вам хотелось уйти с этой должности, из сферы власти?
— Не было. Власть взять легко, а удержать ее – намного сложнее. И возникает вопрос: для чего? У меня не было моментов, когда мне не хотелось заниматься созидательным трудом. Потому что понимаю – если не я, то – никто. Поэтому оставшееся время, конечно, постараюсь сделать так, чтобы система, которая была — порочная, коррупционная, не смогла себя воспроизвести вновь, даже если что-то со мной случится или мне захочется всё бросить. Такие возможности, в принципе, нужно губить на корню… Это такая проблема для России — там, где много криминальных денег, общество становится больным, на мой взгляд. Когда появляются люди с криминальным сознанием, они вокруг себя распространяют, это как грипп, как гепатит С. Они меняют мировоззрение вокруг, пытаются внушить, что врать и воровать – это, в общем-то, нормально. Хочешь жить – умей вертеться, воровать, обманывать. А мы хотим среду изменить, чтобы не было людей, которые не своим трудом получают какие-то блага. Хочется, чтобы духовные ценности стали выше. Вот работает художник, получает копейки, но нет же – не бросает своего дела, покупает холст и краски, потому что в этом творчестве – его жизнь.
– Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье, о детях.
– Дети обыкновенные, с разными наклонностями, способностями. Первый мой ребенок – дочка Александра, уже сама мама. Саша музыкой увлекается, у них семья музыкальная – играют на флейте, гитаре. Ее сыну, моему внуку, Андрею скоро 6 лет. Зять у меня очень хороший, сам из Луганска — работящий, простой парень. Вторая дочка Татьяна — автолюбитель, работает водителем. Таня учится. Сын Иван работает, готовится идти в армию. Илья только что отслужил – вернулся из Ханкалы. Гриша – младший, ему 14. Хочу в Суворовское училище его отдать. Оболтус невозможный, но каждый вечер с моими престарелыми родителями сидит, ухаживает за дедушкой и бабушкой.
– Все-таки, когда в семье пятеро детей, у мамы практически не остается времени свободного. Скажите, пожалуйста, как у Вас получается совмещать работу и воспитание детей? Поделитесь опытом.
— Да какой опыт – личным примером стараюсь воспитывать. Любить детей, без сюсюканья, быть честной по отношению к себе и к ним.
– А в чем, на Ваш взгляд, предназначение женщины?
– Нести гармонию. У меня все подчиненные мужчины, они, бывает, как сцепятся, и бедная Татьяна Геннадьевна (секретарь) сидит между ними и не знает, куда деваться. Надо всех успокоить, обязанности расписать, потому что они же – лидеры, они друг перед другом петушатся. Я никогда не буду кричать, на чем-то настаивать, просто спокойно объясню. И, смотришь, все разошлись спокойные – заниматься своими обязанностями.
– На Ваш взгляд, прежде всего — карьера или семья?
– Для меня лично, такого вопроса не стоит. Мне приходится заниматься всем – и семьей и работой, и прочими разными делами, учитывая наличие родителей-инвалидов. Можно заниматься самому, а можно организовать процесс. Я, видимо, отношусь к тем людям, которые организуют процесс, и когда всё само движется, и каждый знает, что нужно делать. Это, на мой взгляд, самое главное. Мне хотелось бы, чтобы и на работе у меня всё было хорошо и в семье. Нужно успевать всё. И это у меня получается.
– Ирина Владимировна, Вы — строгая мама? Кто у Вас в семье авторитет?
— Я бы не сказала, что я строгая, я даю детям возможность самим принимать решение, хотя, думаю, что на них влияю. Но никого не заставляю, не настаивая на чём-либо, у нас это как-то демократично происходит. Авторитет, конечно – мама.
Я замечаю, что те мамы, которые водят детей за ручку до совершеннолетия, постоянно опекают их – из таких детей, часто вырастают совершенно асоциальные субъекты. Очень часто у богатых, обеспеченных, образованных родителей вырастают какие-то наркоманы и алкоголики. У меня дети все очень самостоятельные, они сами для себя принимают, на мой взгляд, правильные решения. И мне кажется, что в этом как раз и есть успех. А как он добивается? Ну, наверное, если бы все знали рецепт, у нас бы не было подонков и преступников. Всё-таки очень важен личный пример. Например, мой Гриша очень уважает дедушку, моего отца. Придёт домой и скажет: «А вот дедушка считает вот так» – это для него аргумент.
– А кем и где Вы работали до нынешней должности? Есть ли кто-то из детей, кто хочет пойти по Вашим стопам?
– А по каким моим стопам? У меня первая запись в трудовой книжке – «Изготовитель творога 3-го разряда», потом подрабатывала на хлебозаводе, во Фрунзенском универмаге — по утрам полы мыла до занятий. Потом на заводе работала главным конструктором, после окончания института. Занималась предпринимательской, издательской деятельностью. У нас была первая частная газета «Авось» во Владимирской области. Предпринимательство шло вместе с благотворительностью. По натуре я не могу отказать людям, которые нуждаются, им никто ничего не дал, и они пришли к тебе, уже отчаявшись. Я сначала взялась всем помогать, но потом поняла, что нужны другие методы, чтобы этим людям помогать. А одновременно заниматься бизнесом и политикой нельзя. Было совершенно очевидно, что ничего хорошего от занятий и тем, и другим не будет — пришлось всё закрыть и заняться другим.
– Расскажите, пожалуйста, о самом счастливом дне в Вашей жизни.
– Я очень долго думала: что же это за день… Я — оптимист по натуре, поэтому у меня много радостных дней. Трудно было определить, но, наверное, все-таки — это рождение первенца, для меня, 21-летней студентки, это было чудом. Никого не было – и тут появилось Сашка! Принесли мне её — такая лысенькая, беленькая, ушки — словно с кисточками, как у рыси, реснички, носик, пальчики. Ничего не было и тут – раз: что-то пищит, шевелится, трясет лапками своими, чего-то требует…
– Трудно было учиться в институте и справляться с ребёнком?
– Нет. Тогда я была на третьем курсе; специальность у меня была: газово-динамические лазеры. Наша экспериментальная группа состояла из 12 человек на весь Советский Союз. Академку не стала брать, трудовые подвиги мы с Сашкой начали совершать с самого начала. Я её носила на лекции. Профессор у нас был Шурухин, (основоположник теории горения твердого топлива), ничего не сказал, когда я впервые в институт с ребёнком заявилась… Она у меня такая тихая была – все удивлялись. Мы и в походы в грудном возрасте ходили. Все друзья-подруги с курса пошли, и мы пошли – в Ленинградскую область, на лодках, вплавь, на остров, в Карельские леса. На острове неделю жили.
Причем все мои подруги в группе – были недовольны, что я тащусь с ребенком. Предлагали: «Оставь в общаге девчонкам, а то измучаемся». Я ответила: «Чего это я ее оставлю в общаге?» И они потом удивлялись, насколько ребенок никому никакого беспокойства не доставлял. Никакого плача, в озере её искупаю, поест – заснёт в палатке — а я пока рыбу ловлю или суп варю на костре. Потом заметила, со временем: у всех дети болели, у меня – нет. Я, правда, ее еще в снегу купала, с грудного возраста. С остальными у меня уже этого не получилось это, потому что в воспитание стали вмешиваться дедушки-бабушки.
– Самый последний вопрос: Ваша любимая книга?
– Только не поваренная! Я читала запоем в детское время, сейчас, конечно, поменьше… Мне трудно назвать любимую, в каждый период жизни любимые книги менялись. Но, как бы ни было банально, очень нравится – «Как закалялась сталь», в юности зачитывалась Инессой Арманд – у неё тоже было пятеро детей. Сейчас читаю «Новый Завет».