Екатерина Пастухова — семейный психолог. Член ассоциации экзистенциально-аналитических психологов и психотерапевтов. Автор образовательных методик и курсов повышения квалификации для педагогов и директоров образовательных учреждений.
«Странный» ребенок в классе
Александра Ш., мама:
— У нас в классе есть одна довольно странная девочка, которая ведет себя абсолютно неадекватно. Но у этого неадекватного поведения есть свои причины. Дело в том, что она приемный ребенок в семье, а семья состоит из мамы и бабушки. И родственники ей очень некорректно сообщили о том, что ее взяли из детского дома. Мы эту историю стали узнавать одновременно с зарождением конфликта этой девочки с классом.
Моя дочь однажды пришла домой из школы и сказала с удивлением, что у ее одноклассницы Ани вообще нет родителей, она им чужая, ее откуда-то забрали в детстве, а ее настоящие родители погибли. Я сказала, что это какая-то ерунда. Но Аня продолжала рассказывать эту историю всем детям в классе. Дети в это не поверили, но фоном эта история все же существовала.
Я видела, что девочка была все время на надрыве. Любую шутку, критику она воспринимала очень эмоционально, даже истерично. Чуть что, говорила: «Ты мне больше не подруга». Было видно, что с ней что-то не так. При этом ее мама вела себя очень спокойно, а учительница делала вид, будто ничего особенного не происходит. Я вообще не всегда понимала поведение нашей учительницы и ее реакцию на то, что происходило в классе на протяжении последних четырех лет.
Закончилось это тем, что дети начали травить Аню. Наверное, это можно назвать буллингом, тем более что девочка на все очень остро реагировала. Дети прятали ее рюкзак, кидали вещи, отнимали шапку и бросали ее друг другу. Аня доходила до истерики, все это выходило за рамки игры. Но и Аня не была тихим ребенком. Она, например, дразнила одного мальчика в классе, швыряя его варежки другому мальчику после прогулки.
Большую часть времени наша учительница занимала позицию невмешательства. Так продолжалось несколько лет. В середине прошлого года я поговорила с Аниной мамой. Честно спросила, почему Аня рассказывает историю о том, что она не родной ребенок, смущает детей — ведь они не знают, как реагировать на эту новость.
Выяснилось, что все это правда. Рассматривая семейный альбом, Аня, увидев, что среди фотографий нет ее снимков в младенческом возрасте, спросила у мамы: «Почему?» И мама сразу ей все рассказала. Очевидно, это стало триггером нарастающего внутреннего конфликта девочки. Мы все оказались в ситуации, подрывающей атмосферу в классе, которую учитель вообще не пыталась погасить.
Екатерина Пастухова, семейный психолог:
Екатерина Пастухова
— В данном случае вызывающее поведение девочки — крик о помощи и потребность в поддержке. Действительно, когда ребенок осознает, что он не родной своим родителям — это причиняет сильную душевную боль и травмирует. Но как быть, если и поговорить о том, что происходит в жизни, не с кем?
Истерическое поведение девочки порождает «ядовитую» групповую динамику, которую компетентный и опытный учитель должен предвидеть и перестроить ее механизм на рациональное решение конфликтов. Если учитель по каким-либо причинам этого сделать не может, на помощь должен прийти школьный психолог. Совместно с учителем психолог разрабатывает стратегию гармонизации взаимоотношений в классе.
Реакция Ани абсолютно оправдана жизненными обстоятельствами. Девочка узнала о новости резко, неожиданно. Это выбило из-под ног опоры, которые раньше позволяли ей доверять миру и понимать, кем она на самом деле является.
К состоянию девочки с самого начала ее окружение должно было отнестись максимально серьезно, его нельзя было недооценивать. Подобные истерические реакции могут быть предпосылками к личностному расстройству.⠀
Поэтому в данной ситуации девочке особенно важно найти безопасное поле, в котором можно быть собой, делиться текущими переживаниями, быть принятой и понятой. Кроме того, в ребенке необходимо взращивать понимание того, как с этим можно жить дальше.
Помочь в этой ситуации могут любые экологичные отношения девочки: с приемной матерью, сверстниками, которым Аня доверяет, с психологом (если базовое доверие к миру уже нарушено).
«Мой сын знает предмет на пять, а вы ему ставите три!»
Анна М., учитель русского языка:
— В моем классе один мальчик перестал заниматься русским языком, хотя до этого у него были четверки, пятерки. В целом он был воспитанный, образованный ребенок, но интерес к предмету у него пропал.
Во время экзамена по русскому он был между двойкой и тройкой. Это был внутренний школьный экзамен, он ни на что не влиял. Я дала ему еще одну работу, она снова была выполнена максимум на три с минусом. Тогда я дала ему билет с вопросами. Он ушел готовиться в коридор. Выхожу, чтобы позвать его отвечать, и вижу: он не готовится, а играет в телефон. Я поставила за экзамен три, заполнила табель, сдала.
Через полтора часа ко мне пришел его папа. Он был очень возмущен, сказал, что его сын знает предмет на пять, а я ставлю три, требовал исправить оценку за экзамен. Я показала работы его сына с огромным количеством ошибок, но папа все равно не сдавался, тогда мы пошли к завучу. Завуч была на моей стороне, поэтому оценку оставили.
Но эта история не единичный случай — многие родители отказываются верить в объективность плохой оценки, начинают обвинять учителя в предвзятости, хотя это непродуктивно.
Екатерина Пастухова, семейный психолог:
— Если оценки ребенка неожиданно портятся, значит, он потерял смысл, который видел раньше в занятии предметом. Успеваемость снижается, когда пропадает ценность, влекущая за собой мотивацию. Далеко не всегда учитель может на это повлиять.
В данной ситуации изменение в успеваемости было заметно учителю, но не родителям. Почему? Мы видим, что педагог ждала, когда мальчик вновь войдет в прежний темп работы и к предмету вернется былой интерес.
Этого не произошло. Учительница старалась справедливо оценить ученика, давала дополнительные работы, возможность исправить положение. Мы видим, что педагогу были непонятны причины перемены отношения ученика к урокам русского языка. Из этого мы можем сделать вывод, что какие-то изменения происходят во внутрисемейном поле.
Найти выход из данной ситуации можно с помощью доверительного диалога учителя с самим мальчиком:
«Мне грустно от того, что твои оценки стали ниже. Скажи, ты можешь сам предположить, почему это происходит? Возможно, тебе разонравился предмет? Или стало сложно? Может быть, я чем-то тебя обидела?»
Такая беседа поможет исключить негативные изменения в отношениях между ребенком и учителем. После этого появляется возможность искать причину дальше:
«Ты бы хотел снова получать хорошие оценки? Какая оценка была бы хорошей для тебя? Какую помощь ты хотел бы получить? От кого?»
В таком разговоре учитель создает принимающее пространство для того, чтобы ученик почувствовал, что он не один.
Ребенку важно понимать, что непосильную для него проблему можно разделить с другим человеком — взрослым, авторитетным.
Когда в семье отношения портятся, учитель может стать для ребенка опорой и проводником по трудному миру взрослых. Если учитель готов откликаться на личные переживания учеников — это 50% успеха ребенка в обучении.
Когда родитель находится в позиции отрицания: «Мой ребенок знает русский на 5», важно представить ему объективные данные, доказывающие, что это не совсем так. Это могут быть примеры классных работ ученика, контрольных.
Учитель обижает ребенка
Дарья К., мама:
— Наша семья мало участвовала во внеклассной жизни. Мы не вовлечены в процесс подготовки к походу, не лезем в первые ряды при организации школьных спектаклей. У нас трое детей, я и муж работаем.
Заметила, что это отражается на отношении классной руководительницы к моей дочери. Я молчала об этом, но дочь стала сама это замечать. Говорила, что учитель ее не любит, отвечает на вопросы резко, а другим на те же самые — мягко. Даша чувствительна, она долго про все это думает и пытается понять. Я объяснила ей, что если даже это и так, то она ходит в школу для того, чтобы учиться.
Для себя я решила, что если все будет совсем плохо, поговорю с учителем. Дочери я посоветовала не цепляться за эти мелочи, спокойно получать знания.
Другие родители тоже замечают предвзятость со стороны этой учительницы. Например, две семьи из класса вместе поехали на море и написали учительнице почти одинаковые сообщения о том, что не придут на 1 сентября. Одной семье учительница в ответ пожелала приятного отдыха, а другую семью отчитала за пропуск занятий.
Екатерина Пастухова, семейный психолог:
— В такой ситуации важно находиться в диалоге с учителем. Не замалчивать и не держать в себе обиду, а четко, систематически и, главное, содержательно давать понять, что отношение преподавателя к вашему ребенку несправедливо.
Учителя государственных школ — люди, работающие в довольно жесткой системе. У них есть определенные страхи и неконструктивные поведенческие модели, зачастую вызванные как раз этими страхами и невозможностью действовать в соответствии с собой, не нарушая требований вышестоящих сотрудников. Отсюда возникают любимчики — с ними просто и они «играют» по взаимовыгодным условиям.
Ваша сильная сторона — чувство справедливости.
Во-первых, вы — отражение силы для вашего ребенка. Всегда в присутствии ребенка необходимо отстаивать его интересы
Дочь должна видеть, что мама сильная и сможет заступиться за нее. Так вы покажете вашей дочери отличный пример того, как защищать себя самостоятельно.
Во-вторых, учителя боятся вопросов. Особенно публичных. Не бойтесь спрашивать учителя о том, что вам непонятно. Например, почему ответ одной семье так разнится с ответом другой семье в аналогичной ситуации. Чем это вызвано?
Если вы видите, что происходит занижение оценок дочери, спросите у педагога рекомендации, как можно совместными усилиями эту ситуацию разрешить. Если учитель не хочет идти с вами на контакт лично, такие вопросы можно задать в присутствии других людей. Например, после окончания уроков или на родительском собрании.
Если учитель не идет на диалог с вами, необходимо обратиться к директору учебного заведения. Это очень эффективный способ, помогающий донести свою позицию.
Ни в коем случае не нужно ждать, пока «станет совсем плохо». Это может травмировать ребенка и закрепить некорректную модель взаимодействия учителя с ним.
Мальчика травят, а другие родители молчат
Ольга Б., классный руководитель:
— В моем классе был чеченец, очень умный и прилежный мальчик. Но другие дети его обижали. Ребенок чувствовал себя неуверенно, пытался понравиться одноклассникам.
В августе, перед началом учебного года, он играл в футбол с одноклассниками, и на поле между детьми произошла потасовка. Кто-то его толкнул, он упал, в результате чего сломал позвоночник. В том же учебном году дети вечером, после уроков загнали его на крышу школьного козырька и кричали, чтобы он спрыгнул.
Когда я начала собирать родителей на собрание по этому поводу, они отказывались приходить. Их все устраивало, обсуждать неприглядное поведение своих детей и сложившуюся в классе ситуацию не хотел никто. Говорили, что я делаю из мухи слона.
Я не могла закрыть на это глаза, мальчика бы просто убили. Мне все же удалось организовать обсуждение этой истории. Мы много работали с детьми вместе со школьным психологом.
Почти все родители в классе хотели, чтобы этого мальчика перевели в другую школу. Видимо, они полагали, что уже своим присутствием он провоцирует детей на агрессию. Ребенку тоже было психологически тяжело учиться в этом классе, но его родители не хотели менять школу, им нравилось, что сын учится в элитном учебном заведении.
Постепенно ситуация немного сгладилась, но, конечно, не до конца.
Екатерина Пастухова, семейный психолог:
— Увы, это самая распространенная проблема, возникающая в элитных школах. Это проблема закрытого сообщества, где нет места тем, кто отличается по статусу или другим особенностям. К огромному сожалению, это до сих пор так. За такие ситуации несет ответственность администрация школы, она должна проводить постоянную работу с родителями учеников.
Частью этой работы является доведение до родителей задач, миссии и основных ценностей школы. В обязательном порядке в учебном заведении необходимо вводить регламентированные правила поведения. Родители и дети должны быть осведомлены о санкциях, которые последуют за нарушение правил.
Любой буллинг должен пресекаться сразу же, как учителем, так и самой администрацией.
Описываемая ситуация трудная. Если для школы важно открывать образовательное пространство талантливым детям из разных уголков страны, мира, то школа должна заявить об этом родителям.
Родители должны заранее знать, что их ждет в том или ином учебном учреждении. Тогда они смогут осознанно сделать свой выбор.
В данном случае мальчику не дают возможности учиться и выстраивать отношения со сверстниками. В моей психологической практике были родители, дети которых совершили суицид на почве школьного буллинга. Взрослые сожалели о том, что обратились к этой проблеме так поздно.
Здесь решается вопрос выживания ребенка. На кону стоит не диплом престижной школы, а жизнь мальчика, поэтому родителям необходимо всерьез задуматься о смене места учебы.
Родителям обязательно стоит поменять школу, если:
- конфликт угрожает безопасности, жизни и здоровью ребенка;
- перепробованы разные методы по разрешению конфликта и ни один из них не дал результат — это означает, что ребенок продолжает находиться под влиянием конфликтного поля;
- ребенок замкнулся, не разговаривает о том, что происходит в школе, уходит от тем, связанных с взаимоотношениями между одноклассниками и учителями.
Все это признаки того, что ребенок напуган и находится в ситуации тупика. К перечисленным ситуациям родителям необходимо относиться крайне серьезно и незамедлительно реагировать на них.
Весь класс стал неуправляемым
Елена Г., мама:
— В 6-м классе нам дали нового классного руководителя, учительницу французского. Сначала она показалась нам милой, приятной женщиной, но скоро я поняла, что это не так.
В классе начались конфликты между детьми. Педагог, пытаясь их разрешить, проводила с учениками длительные беседы наедине, в ходе которых унижала их и запугивала. Она предлагала детям оставить все эти ситуации в секрете, не сообщать родителям о том, «какие они плохие и что натворили». Мы узнавали обо всем случайно.
Дисциплина в классе ухудшалась, дети становились неуправляемыми, и все это совпало с переходным возрастом. При этом авторитета учителя они уже просто не ощущали. Чем больше она им угрожала, тем больше дети смеялись над ней.
В какой-то момент весь класс объединился против классного руководителя. На родительских собраниях мы только и слушали о том, какие у нас плохие дети. Но мы постепенно начали понимать, что дело не только в них.
Очень скоро наш класс получил репутацию «самого неуправляемого» класса в школе. Детей сделали изгоями, им не разрешали приходить на общую школьную дискотеку, не брали в школьные спектакли.
Мы много раз обращались к директору с просьбой поменять классного руководителя, но он говорил, что она — опытный педагог с 20-летним стажем работы, и заменять ее он не видит смысла. Откровенно говоря, она казалась нам не то чтобы ужасным учителем, а скорее неадекватным.
Учительница уволилась из школы сама после 9-го класса. В следующем году нам, наконец, дали другую классную руководительницу. Все изменилось — и поведение, и оценки, и отношение к детям, а, поверьте, нам было с чем сравнить. Жалею лишь о том, что этого не произошло раньше.
Екатерина Пастухова, семейный психолог:
— Да, к сожалению, учителя так же часто и вполне сознательно могут стать инициаторами травли. В данной ситуации очень показательна сплоченность детей.
В любом случае дирекция школы уязвима перед процессуальными аспектами. Коллективные заявления, жалобы и просьбы, создание комиссии по урегулированию споров между участниками образовательного процесса — все это способно изменить ситуацию. Если нет отклика в администрации школы, то вам обязательно помогут в департаменте образования. В такой ситуации не стоит ждать, надо действовать.
Прислушивайтесь к своим детям, внимательно относитесь к сказанному ими и к изменениям в эмоциональном фоне во время учебы в школе.