Вот начинался пост, и как хорошо он начинался. Канон Андрея Критского, тишина, желание все плохое забыть, всех простить. Но почти каждый год, именно в пост, случаются трагические или громкие события, которые не оставляют меня в тишине и покое. И вот я читаю у кого-то, что это силы зла, которые пытаются разрушить тишину и покаянную молитву Великого поста. И что не надо поддаваться. Надо молчать и молиться.
Может быть, поэтому многие православные СМИ об убийстве на Москворецком мосту почти не писали? Мол, пост, не надо поддаваться на искушения? Я, во всяком случае, проникновенные соболезнования прочла только у иеромонаха Димитрия (Першина) (низкий ему поклон) на Правмире.
Разве это не странно? Убивают человека. В центре столицы нашей страны, у стен Кремля, ставя тем самым под сомнение и национальную безопасность, и безопасность каждого из россиян. Убивают жестоко, нагло, стреляют в спину, за день до оппозиционной акции. Как бы мы ни относились к самой акции или к власти, к оппозиции, к ее лидерам и ее противникам, — убивают человека. Убийцы идут против законов человеческих и божеских. А мы молчим? Я этого не понимаю.
Вот из большого количества православных друзей на фэйсбуке лишь несколько написали «Царство ему Небесное». Одна знакомая сообщила, что подала записку в храме с молитвой об упокоении убитого человека. И все, тишина.
Я понимаю, что в той жесточайшей войне идей и эмоций, которая идет вокруг нас, сохранить себя очень важно, и понимаю, что часто сохранить себя можно лишь не вступая в бессмысленные споры и дискуссии. Я и не желаю споров, ведь следственные действия не закончены, и любые предположения сейчас бессмысленны. Но мне кажется, что обходить молчанием такое ужасное преступление нельзя, и это не для пользы души, а наоборот.
Христос учит нас любить друг друга. Сострадать друг другу. Независимо от того, каких политических взглядов мы придерживаемся и как часто мы грешим. Он любил всех и сострадал всем — и блуднице, и мытарю, и разбойнику. Поэтому читать слова о том, что кто-то там «сильно нагрешил» и что-то там «заслужил», мне странно. Кто из нас без греха?
Фото: gdb.rferl.org
Я еще могу понять людей глубоко неверующих, которые так думают. Вот, например, одна девушка пишет в социальных сетях: «Не скорбите по предателю и не заставляйте скорбеть других». Я эту девушку знаю, она неплохой специалист, меня связывали с ней профессиональные интересы. Я «отписываюсь» от нее, потому что моя толерантность сейчас равна нулю. Я знаю, что не права, знаю, что человека надо убеждать, пока есть силы, и что ставить крест на людях нельзя, даже когда кажется, что все бесполезно. Но у меня нет сил убеждать, нет сил любить этого человека по заповедям Христа, нет сил за нее молиться, и я едва сдерживаюсь от резких обвинений в ее адрес. Это ужасно, и это одно из самых важных для меня откровений этого Поста.
Я слишком слабый человек, не способный найти в себе сострадания. А сострадание нужно, потому что девушка эта не знает Христа. Она считает себя патриотом и убеждена в том, что надо бороться с врагами страны всеми методами. Это ее беда, ее трагедия, потому что любовь к стране без сострадания к отдельным людям обесценивается. Так же как и любовь ко всему человечеству обесценивается неприязнью к одному конкретному человеку. Но оставим девушку и мои печальные открытия о себе.
Почему молчат те, кто Христа знает? Те, кто молится Ему, говорит с Ним? Те, кто знает, что Его рука всегда протянута к человеку? Те, кто приходил к Нему в беде и скорби? Почему они молчат? Ведь выстрел на Москворецком мосту — это выстрел и в Него тоже. Ведь каждое преступление против человека — это преступление против Бога. Если бы все мы, православные люди, активные в социальных сетях, написали бы о том, что просим у Бога упокоения убитого человека, если бы мы проявили активное сострадание к его близким, то, может быть, мы повысили бы градус сострадания в обществе? И немного снизили уровень агрессии, исходящей от людей, не знающих Бога?
Ненависть повсюду распустила ядовитые цветы. Мы молчим, значит, мы с ней согласны. Я не верю в то, что это и есть смирение. Сострадание есть главнейший принцип бытия человеческого, и мы, может быть, только для этого приходим в мир — чтобы сострадать тем, кому плохо, и своим активным состраданием изменять жизнь вокруг. Я не верю в молчание, потому что молчание это смерть. Я верю в слово, потому что оно было, есть и будет символом жизни.