Встретила я соседа, почерневшего от недельного запоя и бессонницы, с глазами опухшими и покрасневшими, в лифте. У ног тоскливо поскуливала собака — красавчик сеттер, похудевший, притихший.
— Нету больше моей Катеньки, — заплакал он горько и стал совсем не похожим на себя.
Фото orthphoto.net
Еще месяц назад мы с ним вместе шли от метро и разговаривали о философии и религии, о смысле человеческой жизни и прочих приятных и необременительных вещах, о которых беседа ведется на кухне под рюмочку коньяку или во время неспешной прогулки по лесу. А недели через три случилась беда — умерла его жена, тихая и кроткая. Была она врачом в поликлинике, да вот только помочь бы ей ни один врач не смог. Умерла она внезапно, совсем еще молодая, сорока пяти не было — тромбоэмболия, мгновенная смерть.
— Захожу, — глотая слезы, рассказывает вдовец, — а она за своим столом вроде как заснула. Я ее тронул за руку — а она уж остывает.
Уже и лифт двери раскрыл, а он все говорит и говорит — видимо, после похорон как закрылся в квартире, так и не выходил, только пил по-черному.
— Как я ее берег! Она же младше меня почти на десять лет, все девочкой своей ее считал… Как мне без нее?
Плакать хотелось вместе с ним.
— Вы держитесь… Может, Вам помощь какая нужна?
— Чем мне теперь помочь… Вот у тебя семья верующая, вы хоть помолиться могли, когда мамы не стало, а мне что? Мы же даже с ней некрещеные, и не думали об этом.
Слова утешения застревают в горле. Действительно, чем тут помочь… Буди, Господи, Судией милосердным!
Сосед стареет на глазах и тихо продолжает:
— А Бог-то, видать, есть, молитву ее услышал, хотя она даже имени Его не назвала… Лет десять назад поехали на дачу — я на рыбалку с другом отправился, да лодка и перевернулась посреди озера. Друг мой минут десять побарахтался и потонул. Я тоже к смерти приготовился, да тут вспомнил ее глаза и решил: надо выжить. Кое-как поплыл — туман, берега не видно, а я только плыву и глаза ее вспоминаю. Проплыву немного — останавливаюсь, на воде лежу. Так до берега за несколько часов и добрался. Потом пришел домой, ей рассказал, а она обнимает меня и шепчет: «Родной мой, ты только раньше меня не умирай! Я же без тебя с ума сойду». Выходит, она в Бога не верила, я не верю, а Он ее услышал.
И уже выходя из подъезда, срывающимся голосом:
— Украли у народа веру, и надежды у меня больше нет. Одна любовь и осталась.