Я не буду говорить об итальянском кино и гении Паоло Соррентино, решившем в своем новом творении сделать героем главу Католической Церкви в мире и обществе, где признаки существования Бога столь же явно бросаются в глаза, сколь признаки Его отсутствия.
Я не буду говорить о потрясающей живописности созданной Соррентино киноленты, когда фильм вдруг превращается в искусство, и тягучие, как масляная краска, кадры можно рассматривать отдельно и долго, наслаждаясь композицией, образами и цитатами – от ожившей «Пьеты» Микеланджело до сотканных из света белоснежных одежд монахинь.
Не буду говорить о живом музыкальном ряде, захватывающем зрителя с первой серии звуками нервной, наэлектризованной композиции группы Labradford (Chris Johnston, Craig Markva, Jamie Evans) и изысканно меняющемся на протяжении ленты, задавая тон действию.
Или о прекрасном актерском составе, продуманных типажах кардинальского состава и невероятной игре Джуда Лоу, который настолько перевоплотился в своего героя, что в какой-то незаметный момент просто стал Папой Пием XIII, американцем итальянского происхождения. Кажется, навсегда.
Я не буду говорить о прекрасном рассказе о внутренней жизни и быте Ватикана, в который зритель вовлекается настолько естественно, что забывает о важности действия.
Ведь содержание эпизодов заключено в совершенно выстроенных и опять же невероятно живописных сценах обыденной жизни – от утреннего туалета Папы и кардиналов до бесед за развешиванием чистого белья на просушку.
Не буду говорить о диалогах – практически театральных, самодостаточных, иногда нарочито неважных, но столь говорящих, что хочется вспоминать и цитировать не только слова, но и мимику, улыбку, глаза их участников.
Все это есть в сериале, но он не об этом.
Я даже не буду говорить о католицизме, догмате непогрешимости, закулисных играх, теме конфликта Папы и окружения, толерантности, консерватизме и прочем. Потому что, о ужас, фильм о главе Католической Церкви и не о об этом. Он даже не о католиках.
«Молодой Папа» – сериал о силе личности.
Много есть в этом фильме и иного, наносного, отрежиссированного, компромиссного, но есть личность. И сила ее такова, что ведет и сосредотачивает людей в конкретном месте, направляет их взгляды только туда и влечет их сердца только туда, потому что эта личность – свет миру.
В первой сцене сериала из пирамиды младенцев, сложенных на главной венецианской площади Святого Марка, выползает младенец-понтифик, в последней – Папа говорит проповедь с балкона венецианского Собора. 10-серийный, круглый, как футбольный мяч или планета Земля, цикл завершается в одном месте, и Пий XIII падает почти замертво. Та вначале нарочито провокационная и простая фигура понтифика, которая подобно падающей Вифлеемской звезде, превращающейся во всепожигающий метеорит, рушит все устои и заставляет кардиналов в ужасе стараться от нее избавиться, раскрывается на протяжении сериала настолько глубоко и завораживающе красиво, что в последних сериях обращение к Папе «святой отец» становится единственно возможным.
«А теперь взгляните на ближнего своего. Посмотрите на него с радостью и запомните, что сказал Святой Августин: «Если вы хотите увидеть Господа, у вас есть возможность сделать это», – говорит Папа в проповеди в Африке те слова, которые не стал говорить в своей первой проповеди на площади Святого Петра.
Бог являет Себя в человеке.
Это фильм о силе личности, в которой, в то время, когда весь мир забыл Бога, когда переживание богооставленности становится тяжелым до боли, до угрожающего требования чуда, Бог являет Себя.
И именно поэтому этого человека невозможно не полюбить. Ведь в конце киноленты, несмотря на все метания, тьму сомнений, страдания, поиск Бога, кризис веры и самопознания, Папу любят все – и некогда столь коварный госсекретарь Ватикана кардинал Войело, и мафиози, убивший лучшего друга понтифика, и девушка легкого поведения, увидевшая в его глазах Бога, и каждый, каждый человек в многотысячной толпе, всем сердцем тянущийся к нему – к этой точке на карте земного шара, воплощающей в себе образ Христа и истинное призвание каждого человека быть Богом. Точке, которая своей и внешней, и внутренней красотой меняет людей вокруг себя.
Любовь человеческая – любовь Божия, если бы только сегодня такая сила любви произносила проповедь людям…
Такого человека нет, но есть фильм о побуждающей к святости вере, о действенной молитве, о радости от мгновенного присутствия Бога, зримого в человеке. И такой фильм – и есть лучшая, идеальная миссия. Мир останавливается, чтобы говорить о любви, потому что услышал «Песнь песней».