Продолжение главы 3. Разведка, бомж и футбол
Выяснилось, что река гораздо шире, чем казалось с берега. Это никакое не открытие, но всякий раз, оказываясь в воде или на ней, удивляешься и проявляешь внутреннее нетерпение от желания поскорее достичь цели. Впрочем, на этот раз невыдержанность практически отсутствовала — уж слишком вокруг было красиво! С удаляющегося берега на нас с надеждой взирал статный старинный дом — ныне сельский детский сад, а когда-то богатая летняя вотчина местного промышленника и благодетеля…
Из окон этого здания открывается изумительный вид на художественно изогнутые очертания Северной Двины и на храмовый комплекс на противоположном берегу, к которому направлялось наше моторное суденышко.
Но будем трагически точны. Наша цель — лишь остатки храмового комплекса, удивительным образом сохранившаяся деревянная Воскресенская церковь, расположенная метрах в трехстах от массивных развалин другого церковного здания из красного кирпича.
Покровский храм 1913-го года
Когда-то это был белоснежный Покровский храм, возведенный в 1913 г. в честь 300-летия дома Романовых на средства того же благодетеля, до сих пор оставившего о себе добрую память. Поговаривают, что под рекою даже был прорыт подземный ход, по которому можно было пройти из дома в храм, но никаких подтверждений этому мы за время нахождения в Ракуле не обнаружили.
Причалили, поднялись на холм, к развалинам, продираясь через заросли густого кустарника. Несколько раз натыкались на вросшие в землю надгробные плиты. Вошли в храм… Он, безусловно, живой. Истерзанный, но не сдавшийся, как величественный окровавленный богатырь, он приветствовал нас, покачивая огромными стальными руками, которые не удалось до конца вырвать даже с помощью качественной советской взрывчатки: стены четверика устояли.
Внутри — воронка. Бессмысленный взрыв — один ущерб. Помещение использовать теперь нельзя, да и кирпичи не очень-то пособираешь — пристали друг ко другу так, что не разлучить их ничем. Но отсутствие смысла только на первый пригляд. А на второй заметно: бес-то в аккурат и смыслил. Подучил голодранцев с бантами, что нельзя простить храму его появление на свет Божий в юбилейный год царской фамилии.
Прошли дальше, к пятикупольному красавцу, а вместе с нами пошел и дождь. Мелкий такой дождичек, увязался на наши головы. Удивительная сохранность куполов. Неужели с тех пор? Нет, все оказалось проще. В 1991 г. их восстанавливали московские студенты-реставраторы.
Храм на высоком подклете размерами напоминает Власиевскую церковь в Тулгасе, где мы работали в прошлом году. Тоже большой, но трапезная часть немного поменьше. Состояние неплохое. Окосим, мусор соберем, окна закроем. Крыша пока не течет, но скоро может надуть сквозь щели между стенами и крышей. Пол хороший.
На одной из досок внутренней отделки старомодным почерком кто-то из строителей, как у них водится, оставил дату проведения работ: «1910 г.». Это и есть дата последнего поновления, видимо, готовились к 1913 г., к освящению нового каменного храма. Закрыли церковь в начале 20-х. Зато теперь мы имеем огромное количество непрофильных надписей на стенах. Варварских, вырезанных ножами, чтобы в веках все знали, кто и когда здесь был (зря надеялись — уже не узнают). А над входом в храм нетвердой рукою неизвестного сельского дарования, несведущего в аглицком наречии, выведено синей краской: «БАР.РУ».
Картина ясна, можно возвращаться в лагерь, будем готовиться к намеченным на сегодня делам. Кроме самого актуального — обеда, к ним еще относятся работы по окашиванию Никольской часовни, мелкий ремонт ее кровли, товарищеский матч по футболу и молебен, назначенный, как мы помним, на 18 часов.
Постойте! А как же бомж? Вертаемся назад и углубляемся немного в лес. На той стороне нам рассказывали о некоем человеке, уже год проживающем в старом поповском доме самовольно, на полулегальном положении. Зовут его Александр, фамилия — Доставалов. Его дом сгорел по причине слабости хозяина к спиртосодержащей продукции, вот он и пришел в эти края то ли начинать жизнь заново, то ли завершать ее в тишине и посильном труде.
По дороге нам встретился странный человек: худощавый, негнущийся, высокого роста, с опухшим лицом и едва слышным голосом. Речь замедлена. Одежда неопрятная, старая. Он шел с лейкой в руке по направлению к реке, до которой было и далеко, и ландшафт непростой для подъема с водой на высокий берег. Но человек шел к реке. С лейкой. Да, это Александр. Здравствуйте! Он поставил лейку на траву, познакомились.
И была экскурсия в дом священника. Дом почти весь разбит, но когда-то был очень хорош. Спроектирован с городским размахом.
Дом с городским размахом
Очевидно, что батюшка его строил не сам. Не обошлось без приснопоминаемого благодетеля. Здание почти в три этажа. Сохранились изящные резные водосточные трубы. Внутри огромное количество помещений, несколько печек, высокие двустворчатые межкомнатные двери. Даже стекла на окнах частично сохранились аутентичные (про наличники врать не стану — не помню). Я легко представил себе маленьких попят, бегающих по дому через проходные комнаты и прячущихся в бесконечных закутках и лестницах. Но все это было когда-то.
Дом внутреннее убранство
А мы перешагивали через рухлядь, лезли в окно вместо двери, шагали по битому стеклу и поднимались по гнилым ступеням в конуру Александра, устроенную им в дальней комнате второго этажа. Думаю, и охотник на временной заимке устроился бы с большим комфортом, чем жил на ПМЖ наш новый знакомый.
Разговор состоялся странный. Я пытался донести до измученного человека, сидящего на пружинах старой кровати, простую мысль о неслучайности его нахождения в этом доме и призвать к служению Богу в качестве добровольного смотрителя за храмом. «Ну…» — было мне ответом. А когда мы пригласили его на Литургию, Александр глубокомысленно произнес, что дел много и он не может загадывать так далеко. Забегая вперед, скажу, что на Литургии 22 июня я Александра не видел, но кто-то заметил его, ненадолго подходившего к церкви в парадном кожаном пиджаке.
Но дальше… Чтобы совсем покончить с описанием этого сюжета, мне придется ужаснуть тебя, дорогой читатель. В ночь на 28 июня дом сгорел дотла. Александр успел выпрыгнуть в окно…
Лодочный мотор мерно урчал, ему вторили наши подведенные животы. Уже на подходе к стоянке я увидел картину, на мгновение приведшую меня в вопросительный ступор: что-то в ней ломало восприятие и вынимало из подсознания смутно знакомые очертания и образы. Заинтриговал? Еще бы!
Представьте, подхожу, кругом люди знакомые бродят, а из одной палатки как ни в чем не бывало выбирается, протирая глаза… «Саня!» — закричал я и бросился ему навстречу. Он, соответственно, ко мне. Вот это чудо! Это ж наш друг Санек, с которым мы ездили на Север в прошлом году! Вот так молодец! Поздним вечером прошлого дня, когда мы уже приближались к Ракуле, он не выдержал, бросил все, сел в свой автомобиль и примчался к нам, преодолев весь путь на 5 часов быстрее, чем мы. Такая нечаянная радость! Обнимаемся: все, говорит, как вы хотели, батюшка, так и случилось. Серега, тоже обомлевший, улыбается: «Батюшка, еще пожелайте что-нибудь!»
Санек приехал!
Дорогой читатель, надеюсь, ты не станешь упрекать меня в хвастовстве, но оценишь мою ложную скромность, ведь я сообщаю не все, о чем хотелось бы сказать.
После обеда закрутился калейдоскоп событий. Закупка стройматериалов, молебен, общение с местными жителями, стосковавшимися по богослужению, работы в часовне, в результате которых трава покошена, аварийные участки крыши покрыты рубероидом, фотофиксация и обмеры сделаны.
Покос. Никита и Максим
Консервация кровли Никольской часовни
Марина
Ракульские атланты
Скоро обед
Одновременно состоялся товарищеский матч по футболу между смешанными командами с участием мальчишек Ракулы и Москвы. Москвичи пришли на поле с барабанным боем, под знаменем «Общего дела».
Настройка барабана
Их сопровождал велосипедный эскорт с девицами-красавицами, несколько ракульских футболистов и заметно окрепший дождь, видимо, переплывший с той стороны реки в нашей лодке.
Знаменная группа
Но даже проливной дождь не смог остановить игру. Достойный счет 4:4. Шоколад и отличные спортивные подарки стали приятным дополнением боевой, но дружелюбной атмосферы.
Товарищеский матч
Победила дружба
Глава 4. Чудо послушания, многодетность и Божественная Литургия
На следующий день ровно в 9 часов утра на пристани собрался народ. На воде уже покачивалась лодка с бортовым номером Р74–85АД. На корме восседал Геннадий — сын смотрительницы часовни Надежды Николаевны.
Геннадий рад
Я так и не понял, как трактовать послание на борту: то ли «рад», то ли «ад». Уточнять не стал, но мне ближе первое буквосочетание. Несколько местных жительниц и вся наша команда малыми группами переправлялись на ту сторону. Впереди — полный радости трудовой день. В процессе работы к нам присоединились дачники с той стороны. Жители Мурманска и Северодвинска. Женщины и дети. С мужиками сложнее. На вахтах они, в море.
На работу
Потрудились мы от души. И дождь, и солнце, и вкусный фасолево-кукурузный салат, обкос, обмеры, фотофиксация, щиты на окна, вынос мусора, стирание надписей. Всего было в избытке. Подготовили храм к завтрашней Литургии: изготовили временные престол и жертвенник, развесили иконы. Прикрепили к стене информационную табличку, оставили книгу храма.
Охраняется Народом
При установке престола и жертвенника случилось еще одно чудо. Голые доски оставлять не хотелось, поэтому я попросил Никиту поспрашивать по домам, не даст ли кто ткани. «А какую спрашивать?» — поинтересовался Никита. Отвечаю: «Лучше всего красную или золотую».
Работы в Воскресенской церкви
Ольга
Работы в Воскресенской церкви
Гонцы отправились, что называется, за послушание, со скептическим настроем. Но тут и чудо подоспело! Вернулись через 15 минут с большим рулоном красной ткани и куском золотого бархата. Красной материи хватило как раз на престол, жертвенник и все наши импровизированные аналои. А бархат пустили на катапетасму, причем ничего не резали, а просто повесили, размер подошел к проему царских врат один в один, а с верхней стороны ткани уже была прошита дорожка для продевания веревки. Дивен Бог в Своих деяниях!
Чудесное обретение ткани
Обустройство алтаря
Вернулись уставшие, но довольные. А после ужина Никита, Сергей, киношники и я отправились в гости к героическим людям — в семью школьной учительницы села Ракула Нины Соколовой.
В середине 90-х годов Нина Соколова со своим мужем Львом (на тот момент они являлись родителями четверых детей) принимают ответственное решение и совершают героический поступок. С целью сохранить школу, оказавшуюся под угрозой закрытия из-за отсутствия в селе детей — а надо понимать, что если закрывается школа, то село неизбежно умирает, — Соколовы берут в семью сначала шестерых, а затем, совсем недавно, еще двух приемных детей. Благодаря этому многодетные родители приобрели бесценный опыт, дети из детских домов обрели счастливое детство, а сельская школа (читай — село) продолжила свое существование.
Часть детей выросли, кое-кто уже создает свои семьи. Чувствуется между ними дружба и готовность трудиться и служить. Малыши подробно рассказали нам, кто где спит, у кого какие перспективы по перемещению из одного спального места в более желанное.
У семьи большой дом, крепкое хозяйство, львиная часть труда — на плечах папы Льва, кстати, как выяснилось, того самого смотрителя водонапорной башни.
Нина Соколова — героическая женщина
Кульминация нашей встречи проходила примерно так:
Нина Соколова: Ну, желай!
Аленка, 5 лет: Я хочу передать Марине большое спасибо, что она мне помогала, и хочу передать большой привет, что она была моей самой, самой лучшей подругой, что я ее люблю. Марина, тебе спасибо за все и хочу всем-всем передать привет.
Нина Соколова: Молодец! Всем, всем привет, да? Ребятам из детского дома. Всем, кто тебе помогал там. Молодец!
Аленка: И даже Ольге Владимировне и Ольге Николаевне.
Нина Соколова: А я хочу пожелать всем женщинам всей большой нашей земли здоровья и счастья. Самое большое счастье для женщины — это когда дети всегда возвращаются домой. Будьте всегда счастливы!
Священник Димитрий: А что пожелаете тем, кто боится рожать детей?
Нина Соколова: Вот знаете, как вам сказать… Девочки боятся рожать, но каждая женщина рождена на этот белый свет быть матерью. Так что не надо бояться, это большое счастье.
Священник Димитрий: Спасибо, это золотые слова.
Нина Соколова: Женщина если говорит, что не хочет иметь детей, это неправда. В душе каждая женщина чувствует, что она должна родить, она мать.
Священник Димитрий: А думают так: ну, одного родим, ну, может быть, двух — и хватит. Что вы думаете? Этого разве достаточно?
Нина Соколова: Нет, не достаточно, один ребенок — это эгоист, я так думаю.
Священник Димитрий: Два, это только для разгону…
Нина Соколова: Три…
Лена: Это только войти во вкус…
Нина Соколова: Да, да, а потом праздник.
Священник Димитрий: А потом праздник, правда!
Лена: А вы сами из многодетной семьи?
Нина Соколова: Да, я сама двойняшка, у нас шестеро детей в семье было. И муж у меня тоже двойняшка. Думали, у нас тоже будут двойняшки. Но у нас нет, значит, будем ждать, что у детей родятся. Да, Аленка?
22 июня — великий день в истории села Ракула. Праздник Всех святых, в земле Российской просиявших, в Воскресенском храме на правом берегу Северной Двины был отмечен служением Божественной Литургии — первой за 80 с лишним лет.
На Литургию
Божественная Литургия
Эта служба далась непросто. Певчих, по большому счету, не было, чтецы пребывали в состоянии дебюта, поэтому приходилось одновременно держать в голове множество различных вещей и при этом приглядывать за всеми процессами, происходящими в храме.
Каждение
К довершению всего на проскомидии выяснилась вещь, от которой у меня все внутри похолодело, — я забыл в Москве покровцы. Господь подсказал единственно возможное на тот момент решение, и я отрезал часть аналойной накидки, разделил этот кусок на три части и освятил как покровцы. Так и служил.
Великий вход
26 человек приступили к Святой Чаше с Христовыми Тайнами. Как и в других местах Русского Севера, многие сделали это впервые.
Причащение
По окончании Литургии было организовано совместное праздничное чаепитие с местными жителями.
Жительница деревни Погост (Ракула) в шестом поколении Сафинова Валентина Петровна в этот день в древнем храме своих предков впервые исповедовалась и причастилась Святых Христовых Таин и рассказала нам о том, как в этом храме крестили и венчали ее предков, о своем дедушке, который пел в церковном хоре, и о беззакониях большевиков, взорвавших Покровский храм.
Сафинова Валентина Петровна с дочерью
— Родом я из этих мест, Ракула, Холмогорский район, деревня Подборье. Здесь родился мой отец, и вырос, и потом на войне был, вернулся. И мой дед отсюда, и прадед, и дальше прапра-, которых уже не могла знать. В этот храм ходил мой папа, мои предки. Я рада, что спустя столько лет его бездействия мы смогли в нем побывать, и я, и мои земляки, и из деревень ближайших, все пришли и посетили церемонию, Божественную Литургию. И храм, как будто услыхав все это, опять наполняется молитвами, и воспрял, и хочется верить, что он у нас не будет заброшенный, осиротевший, а отремонтируем его, и будет действующим, или хотя бы раз в год батюшка просто к нам приезжал.
— А папа рассказывал, когда он причащался, в какое время?
— Ну, это, мне кажется, было очень давно. Я приезжала сюда к бабушке и дедушке, он церковным был, да. Они вот все это самое, что даже было запрещено, все равно продолжали. Вечерами к нам приходили из других деревень, и читались книги Божественные. Потом, дед очень хорошо пел. И вместе они с Парасковьей Михайловной пели тоже. Говорили, говорили, а потом запоют! Естественно, я, как была еще ребенком, плохо понимала, что это такое происходит. Видимо, тогда уже шел такой цикл запрета, что даже спустя столько лет мы были от этого оторваны, но тем не менее сейчас, как говорится, снова идет возврат. И я рада, что я смогла на родной земле все это почувствовать.
Мои дети сегодня были: сын, дочь, внучка, внук, и мы пришли всей семьей, и зять, и как-то вот чувствовалась радость! Я стою, вспоминаю то время, когда мне было лет пять, шесть, семь. Мы тоже бегали сюда. Естественно, мы, девочки, не могли что-то нахулиганить. Нам было интересно, тогда еще была лестница не такая, а сохраненная, мы могли подняться, походить. Часть убранства была еще сохраненная, а сейчас его вообще уже нет. Спустя столько лет я здесь стою. Вроде бы нет дверей, нет окон, а какое-то чувство все равно приятное такое, словно ближе к Богу как-то находишься. Как объяснить, чувство радости, да?
А каменную церковь, насколько я знаю, взорвали. Взрывали и увозили. Сначала колокола сняли, естественно, тоже увезли куда-то. Потом взорвали. Пол был теплый, там какие-то были ходы, это все обогревалось. И когда ее решили убрать, стереть с лица земли, был взрыв, да не один. И все равно, смотрите, как она устояла! А вот мозаику увезли в Архангельск. Строился тогда, как я вот знаю, первый драмтеатр в Архангельске. И убранство увезли в Архангельск. А забор тоже там, где стадион «Динамо», забор до сих пор сохранился.
Вечер прошел у костра, с песнями и шутками, которых в нашей компании всегда много.
Вечерний досуг
Под руководством Максима юный рыбак Леша Николаев порадовал нас двумя щуками и окунем, изловленными на спиннинг из вод Северной Двины. Легли, как всегда, поздно. После отбоя мы с Никитой еще штурмовали всемирную паутину в стремлении послать этому миру очередной mеssаge о прошедшем дне. Со всем миром я, конечно, загнул, но человек семьдесят из социальной сети «ВКонтакте» внимательно наблюдали за нами во все время экспедиции.
Вечер на Северной Двине
Утром 23 июня мы простились с Ракулой.
Это край добрых, отзывчивых людей и прекрасных пейзажей, которые остаются в сердце навсегда.
Экспедиция
Продолжение следует
Читайте также:
- Чудаки из Первопрестольной на Русском Севере
- Русский Север: вдохновение безнадеги…
- Северный дневник, или Невероятные приключения якутского батюшки
- Тиксинский дневник