Саймон Котти
В августе 2018 года The New York Times опубликовал статью «Новые исследования показывают, что фейсбук подталкивает к атакам против беженцев». В статье приводятся данные исследования Карстена Мюллера и Карло Шварца из Университета Варвик, которые проанализировали 3 335 атак на беженцев в Германии, произошедших за два года. Ученые пришли к выводу, что в городах, где люди больше использовали Facebook, нападения на беженцев происходили чаще. Колумнист The Atlantic и специалист по деятельности террористических организаций Саймон Котти подвергает сомнению этот тезис.
Действительно ли ненависть и риторика побуждают людей действовать
Представители Facebook уже трижды представали перед Конгрессом США за последний год, включая выступление Шерил Сандберг, которая отвечала на неудобные вопросы о распространении дезинформации и угрозе демократии в США.
Но проблемы взаимодействия с обществом у компании не заканчиваются этими вопросами. Facebook также обвиняют в разжигании политических распрей и даже насилия во всем мире: от создания условий для торговли оружием в Ливии до участия в разжигании антииммигрантской ненависти на улицах Германии.
Дело против крупнейшей в мире социальной платформы набирает обороты. Но насколько это необходимо? Судя по недавней статье в The New York Times, доказательства этого уже имеются и связь между Facebook и насилием в обществе реальна.
Статья, посвященная проблеме нападений на иммигрантов в Германии, начинается с такой истории: «Когда вы спрашиваете местных, почему стажер-пожарный Дирк Денкхауз, который, казалось, не представлял опасности и не был политическим активистом, ворвался на чердак дома, где жили сирийские беженцы, и попытался поджечь его, они перечисляют знакомые проблемы». В докладе перечисляются эти проблемы: экономический спад, разочарование и скука.
Затем авторы добавляют: «Но они часто вспоминают еще один фактор, обычно не упоминаемый при обсуждении нарастающей агрессии к беженцам в Германии: это Facebook. Все видели эти посты в соцсетях, изображающие беженцев как угрозу. Расистская язвительность на местных страницах резко контрастирует с общественным пространством Альтены (город на северо-западе Германии), где у местных жителей сложились теплые отношения с семьями переселенцев».
Авторы ссылаются на подозрения местных жителей, что Денкхауз «изолировал себя в онлайн-мире страха и гнева, что и привело к насилию».
Однако поразительно, что в статье The New York Times этот доклад описывается как «знаковое исследование», подтверждающее, что Facebook «делает общество более склонным к расовому насилию». Действительно ли это доказано? Насколько убедительна связь между онлайн-ненавистью и насилием?
Авторы исследования Карстен Мюллер и Карло Шварц выдвигают два эмпирических утверждения. Первое, умеренное и вполне приемлемое, заключается в том, что «эхо-камеры (ситуация, в которой определенные идеи и убеждения усиливаются путем передачи сообщения или его повторением внутри закрытой системы (партия, круг единомышленников, субкультура) — «Правмир») в социальных сетях могут усилить настроения против беженцев».
Второе утверждение, вызывающее острое противоречие, заключается в том, что эхо-камеры не только усиливают настроения против беженцев, но и могут способствовать преступлениям против иммигрантов.
Как пишут Мюллер и Шварц, эхо-камеры «могут подтолкнуть некоторых потенциальных преступников к тому, чтобы совершать насильственные действия». Они делают заключение, что «социальные сети становятся не только благодатной почвой для распространения ненависти, но и мотивируют на реальные действия».
Согласно Мюллеру и Шварцу, «враждебный настрой к беженцам в Facebook предшествует насильственным преступлениям против них в регионах с высоким уровнем использования социальных сетей». Основным доказательством служит тот факт, что в муниципалитетах, где интернет-пользователи активны на странице «Альтернативы для Германии», самой крупной крайне правой партии в стране, преступления на почве ненависти против иммигрантов непропорционально часты.
Как признают сами авторы, доказательства этой теории неубедительны. Отношения между идеями и риторикой, с одной стороны, и реальным поведением и поступками, с другой, остаются удручающе непрозрачными и не поддаются эмпирической проверке. Действительно ли ненависть и риторика побуждают людей действовать или они просто ссылаются на них после своего поступка в целях рационализации? Этот вопрос все еще оспаривается среди ученых.
Фото: Ilias Bartolini / Flickr
Но преступления действительно разжигают ненависть
Что же до жестоких преступлений против иммигрантов в Германии, то скорее сами преступления против беженцев могут приводить к всплескам ненависти в интернете, чем ненависть в социальных сетях приводит к насилию в реальном мире. Если сообщений, разжигающих ненависть, больше в тех регионах, где непропорционально чаще случаются нападения на беженцев, это может быть хорошо, так как люди начинают обсуждать эти случаи, особенно если они беспокоятся по поводу иммиграции или плохо относятся к беженцам.
Жестокость террористов побуждает к действиям, мы видим это в случае «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в России). Каждый раз, когда происходила атака, которая была похожа на акцию сторонников ИГ, мы наблюдали огромный подъем активности в социальных сетях среди их фанатов, независимо от того, были ли в реальности террористы вдохновлены этой организацией.
Это часть более глубокой социальной динамики, которую описал великий французский социолог Эмиль Дюркгейм: преступление вызывает гневную реакцию в обществе, сближая людей, чтобы они могли выступить за или против преступника.
Во времена, когда жил Дюркгейм, люди делали это в своих домах или на улицах. Сейчас они делают то же самое, но уже имея Facebook и другие социальные сети, где, под прикрытием анонимности, они могут сливать самую злобную желчь, которую только можно представить.
Карстен Мюллер, один из авторов исследования о влиянии фейсбука на преступления, ответил мне, что «данное исследование не позволяет нам ответить, сколько преступлений на почве ненависти можно объяснить событиями, происходящими в социальных сетях» и его результаты «зависят от многих оговорок».
Мюллер подчеркнул, что «любая причинно-следственная интерпретация наших результатов зависит от сбоев в работе Facebook и интернета». «Мы обнаружили, что во время таких отключений корреляция между преступлениями на почве ненависти, с одной стороны, и использованием региональных ресурсов в социальных сетях, с другой стороны, практически нулевая.
Это подразумевает, что по крайней мере часть данных, которые мы собираем, свидетельствует о причинно-следственной связи».
Или, как пишет Times, «всякий раз, когда в районах с высоким доступом в фейсбук доступ в интернет уменьшался, атаки на беженцев также сокращались».
Фото: Squat Le Monde / Flickr
Таким образом, сокращение риторики ненависти в интернете может остановить некоторые преступления в реальном мире.
Неужели мы действительно верим, что люди не имеют права голоса
Нельзя отрицать, что Facebook и другие социальные платформы могут способствовать насилию, позволяя людям распространять убеждения и риторику, которые узаконивают его. Активисты могут использовать социальные сети для координации и мобилизации во время нападения. Но до сих пор не очевидно, что фейсбук сам может создать мотив для жестоких действий.
Аналогичные дебаты можно обнаружить у ученых, которые изучают проблему терроризма. Они спорят, может ли террористическая пропаганда в интернете радикализировать тех, кто уязвим к ней. Консенсус в том, что устойчивое воздействие может усилить экстремистские убеждения людей, но маловероятно, что оно само по себе может вызвать радикализацию, не говоря уже о «подталкивании» людей к насильственным действиям.
И обратите внимание на детерминизм термина «подтолкнуть».
Неужели мы действительно верим, что люди не имеют права голоса в этом вопросе и у них нет желания, чтобы их «подтолкнули»? И даже если мы допустим, что их «подтолкнули», как работает этот механизм? Это один быстрый «толчок» или кумулятивная серия мини-«толканий»?
И, наконец, почему большинство тех, кто потребляет и распространяет ненависть в интернете, воздерживаются от реализации своих истерических требований? Если бы онлайн-высказывания о ненависти были настолько «толкающими» на реальное действие, мы бы увидели гораздо больше преступлений на почве ненависти, чем сейчас, учитывая массовое распространение таких высказываний в социальных сетях.
Это повышает вероятность того, что многие люди, испытывающие ненависть к другим, воздерживаются от ее реализации в реальном мире, потому что виртуальный мир позволяет им выразить свое возмущение и человеконенавистнические настроения.
Эти вопросы должны быть в центре дебатов о роли социальных медиа в современном мире, но они часто вытесняются теми, кто считает, что слова ненависти — это не только поступок, но и одновременно первопричина поступков гораздо более серьезных.