Подписывайтесь на наш подкаст:
Способны ли ученые спрогнозировать землетрясение?
Константин Ранкс
— Мы часто слышим, что кто-то заранее предсказал землетрясение, а его не послушали. Насколько можно спрогнозировать такого рода катаклизмы?
— Для большинства активных сейсмических зон мы можем предсказать: здесь будет землетрясение. Мало того, мы можем сказать, какой примерно мощности оно будет.
Когда говорят «магнитуда — 7» — мы понимаем, какая будет энергия. Мы знаем примерно, по предыдущим наблюдениям, какая глубина гипоцентра, то есть очага землетрясения. Его проекция на поверхность — это эпицентр, но сам сейсмический удар происходит где-то в глубине. Гипоцентр может быть совсем мелкий, километров пять, может быть достаточно мелкий, 20 километров, а может быть глубокий — 150 километров и даже 500. В общем, мы можем сказать, что в данном разломе происходят такие-то сейсмические события.
Мы можем предположить достаточно точно, что в каком-то конкретном месте может скоро произойти сильное землетрясение. Допустим, двигаются две плиты одна относительно другой. Это как льдины при ледоходе зацепились. При этом движении литосферных плит накапливается внутреннее напряжение, как бывает, если натянешь тетиву лука или сожмешь пружину.
Периодические небольшие толчки — это нормальное явление. Энергия набралась — сорвалась, набралась — сорвалась, без катастроф. Но если землетрясения вдруг прекратились, это очень нехороший знак. Это означает, что энергия копится, рано или поздно она сорвется. Пружину отпустили. Лук выстрелил. И это очень опасно.
Волонтеры в Турции разбирают завалы. Фото: Can Erok / AFP — Getty Images
— Если в сейсмоопасной зоне давно не было землетрясений, это уже повод насторожиться?
— Это уже нехорошо. Если там постоянно трясло и вдруг все затихло — это означает, что энергия стала копиться. Почему прекратились землетрясения? Что там, все смазали, что ли? Маслом? Нет. Это важный момент.
На Земле есть зоны, где землетрясение — норма жизни. Причем ежедневной. Огромная дуга от Альп, которая идет через всю Турцию, Иран, Афганистан, север Пакистана, Гималаи, называется Альпийско-Гималайская зона складчатости, горообразования.
Источник: THE WASHINGTON POST
По всем краям Тихого океана — Курилы, Камчатка, Алеутские острова, все побережья обеих Америк, Антарктида, Новая Зеландия, Филиппины, Япония. Это огромная зона, где тихоокеанская кора подлезает под материковую кору. Она движется, как эскалатор, туда, вниз. И, естественно, зацепляется, периодически происходят срывы — землетрясения то послабее, то помощнее. Но это процесс непрерывный. И если вы покажете на Курильские острова и скажете — здесь будет землетрясение, то вы точно не ошибетесь, потому что оно там постоянно бывает. Здесь не нужно быть ясновидящим и обладать какой-то таинственной методикой.
А есть места, где сильных землетрясений нет и быть не может. Если возьмем Восточно-Европейскую равнину, часть ее называется Русской равниной — так это огромное стабильное пространство, образно говоря, как льдина. И эта льдина 600 миллионов лет болталась около Южного полюса. А потом потихонечку, через экватор, доплыла до нынешнего своего местоположения. Она и дальше продолжает плыть — где-то 15 миллиметров в год чапает себе и чапает.
И вот она стабильна. В ней нет мощных разломов, на периферии кто-то там пытается об нее потереться, но это не имеет для нее судьбоносного значения. Она не раскалывается. Поэтому если вы возьмете и скажете: «Я прогнозирую, что через 10 дней в Рязани случится — или в каком-нибудь другом городе, не дай Бог называть — какое-нибудь землетрясение», то все подумают, что у вас прямой канал связи с космосом. Потому что это будет абсолютно ненормально и невозможно. Противоречит всем позициям науки.
Землетрясение в Турции должно было произойти. Это характерно для этой страны и этого региона. Там мощнейший разлом. И он был какое-то время в затишье. Оно закончилось.
Переселить людей перед катастрофой — это реально?
— Тогда вопрос: почему к этому были настолько не готовы? И можно ли вообще как-то подготовиться к землетрясению? Людей переселить, например.
— Ха! Представьте себе. Вы президент, мэр города, король, неважно — кто угодно. Я прихожу к вам и говорю: «У вас обязательно в течение нескольких лет произойдет мощное землетрясение. По моим расчетам, это будет магнитуда 7 или даже 8. По моим прикидкам, половина города рассыпется, поэтому надо что-то делать».
— Я возьму что-то тяжелое и прогоню вас из кабинета.
— Правильно! Потому что какие у вас варианты? Вы же не можете сказать людям: «В течение нескольких лет тут будет кошмар, все разрушится, собирайте свои манатки и уходите».
— Катитесь куда хотите.
— Нет, вы хороший президент или мэр. Вы должны будете придумать, куда этих людей переселить. А сколько им ждать? Год, два, пять? Если нет идеально точного прогноза. И зачастую это вообще за пределами ваших властных полномочий.
Возникает четкий вопрос: а что делать-то?
И надо заметить, что всегда будет поиск виноватого. Например, в итальянском городе Л’Акуиле 11 лет назад, там погибли люди (землетрясение произошло 6 апреля 2009 года, погибло 309 человек, ранено 1200. — Примеч. ред.).
В Л’Акуиле посадили геологов. По-моему, шесть человек на шесть лет. И пришлось международному научному сообществу вступиться за них, чтобы их освободили, сократили им срок.
Землетрясение в Л’Акуиле унесло жизни 309 человек. Фото: AFP
Причина какая? Дело все в том, что ученые, которые принимают такие решения, утверждают определенные нормативы. Есть сейсмическое районирование территории страны, там целая куча документов, и согласно им землетрясения вроде бы не ожидалось. Но один молодой ученый использовал новый метод — если не ошибаюсь, метод радоновых эманаций (Джанпаоло Джулиани провел исследование в марте 2009 года. — Примеч. ред.). Исследовал в колодце выделение радона и заметил, что что-то уж очень сильно начал радон выходить. Скорее всего, скоро случится землетрясение.
Несколько сот человек прислушались к его словам и уехали из города в деревню, где безопаснее. И вот прибывают в этот город лицензированные ученые мужи, смотрят документы — ну не должно же быть землетрясения! И часть людей, которая уехала в провинцию, вернулась. Случилось землетрясение, и 29 человек из числа вернувшихся погибли. И сейсмологов решили наказать за то, что они преуменьшили опасность. А зря. Потому что не ученые же сидят и придумывают, можно уехать или нельзя. Существуют документы, на основании которых и принимаются те или иные решения.
Я просто хочу сказать, что люди, далекие от управления городом и государством, плохо себе представляют, что решения принимают не по воле депутата или министра, а в том числе на основании всевозможных документов. И отношение властных структур к предсказаниям ученых тоже ограничено всевозможными нормами.
В деревне Бесния в Сирии местные жители ищут выживших в разрушенных домах. Фото: Omar HAJ KADOUR / AFP
— Ты не можешь просто взять и поверить, и всех переселить.
— Я пришел и предлагаю сделать так. А другой исследователь придет — у него другие результаты. И это нормально. Земля крайне сложная штука.
Как построить здания так, чтобы они устояли?
— Если мы знаем, что рано или поздно в этом регионе произойдет землетрясение, можно ли заранее строить здания так, чтобы они минимально пострадали? Были ли таким образом выстроены эти здания в Турции или нет?
— Я не знаю, что было построено в Турции. Но знаю, что в Европейском союзе в сейсмически опасных зонах вы обязаны строить в соответствии с определенным регламентом. Никто вам не разрешит схалтурить — подсудное дело.
Другое дело, что ваши рекомендации могут не вполне учитывать то, что может произойти. Слишком маленький период наблюдения, не очень они точные. Но ЕС прилагает очень большие усилия, чтобы следить за ситуацией в Средиземноморском регионе, где у нас и трясет. Конечно же, там очень жесткие нормативы для строительства.
Спасатели выносят девочку из рухнувшего здания. Фото: REUTERS/Sertac Kayar
В Советском Союзе тоже существовала развитая система сейсмического районирования, были жесткие строительные рекомендации. Но ведь всегда где-то не доложат цемента, когда будут делать бетон, еще что-нибудь… Когда в Спитаке было землетрясение и рассыпались здания, многие считали, что при строительстве этих домов украли цемент.
Есть другой вариант. Возьмем землетрясение на Сахалине, 1995 год. Долгое время считали, что на севере Сахалина мощных землетрясений быть не должно, однако исследования 80-х годов, к которым я как инженер-геолог был подключен, показали, что там могут быть очень мощные землетрясения. Но процесс изменения нормативов крайне долгий. Нужно все доказать, согласовать. А тут смена общественного строя… В общем, руки не дошли.
В 1995 году случилось-таки мощное землетрясение. На севере Сахалина, в поселке Нефтегорск, разрушились жилые пятиэтажные дома. Погибло больше двух тысяч человек.
Поселок Нефтегорск был полностью разрушен после землетрясения, погибло 2040 человек. Фото: Виталий Аньков, SakhalinMedia
— То есть нормативы не успевают за наукой.
— При этом еще в 1990 году была издана книжка про сейсмическое районирование шельфа Охотского моря, и прямым текстом говорилось, что на севере Сахалина ожидается мощное землетрясение. Наша лаборатория моделировала поведение грунтов при таком землетрясении, и уже было понятно, что все плохо. После того землетрясения, естественно, все схемы изменились, ужесточились, но, как говорится, генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Но и мы зачастую не можем предсказать интенсивность катастрофы.
К тому же надежное, сейсмически устойчивое сооружение будет всегда дороже.
— Это понятно.
— Поэтому любое землетрясение — это, помимо всего прочего, индикатор социальных проблем. Если рассыпаются именно дома бедняков, то можно сказать: «Господа, у вас с системой социального равенства очень все плохо».
Тем не менее, построить надежное, сейсмоустойчивое сооружение совершенно реально.
Добыча нефти или учения вызывают землетрясения?
— Часто упоминается еще и антропогенный фактор. Могут ли действия человека вызвать землетрясение? В некоторых российских СМИ появились конспирологические теории о действиях США.
— Да, мы точно знаем, что человеческий фактор имеет значение. Например, Голландия прекращает добычу газа на своем когда-то крупнейшем месторождении «Гронинген», потому что там систематически поднимаются землетрясения. Вроде магнитуда небольшая, 4–4,5, но ее достаточно, чтобы на песчаных дамбах шел процесс разжижения песков.
Помните слова из Священного Писания о доме, который построен на песке и рассыплется? Дело в том, что когда начинается сейсмическое событие и идет вибрация, то насыщенный водой песок начинает переуплотняться. Воде некуда деваться, и на какое-то время — это могут быть минуты — песок превращается в жижу. Если дом стоит на таком плывуне, то он начнет проседать, нарушится ориентация элементов. Страшное дело. А как только вибрация закончится, у вас останется плотный песок, поверх которого будет течь вода.
Кстати, и в некоторых местах в Турции это тоже наблюдалось. Откуда ни возьмись появились фонтаны воды. Эта как раз та вода, которая содержалась в порах песка.
Словом, откачивали газ, менялось напряжение внутри земли — вот вам и рукотворные землетрясения.
Фото: Mahmut Bozarsan/AP Photo
Или, например, в горах строят гидроэлектростанции и плотины. Вода — тяжелая. Полтора литра у меня в бутылке — это полтора килограмма. А представьте себе, сколько бы весила вода, если бы занимала объем комнаты. Тут уже речь идет о нескольких тоннах. Но плотина — это сотни тысяч, миллионы тонн. Вода давит на горные породы, возникает напряжение, что-то смещается — и снова землетрясение.
Но это все, к счастью, локальные события.
А вот, извините, что-то делать в США, чтобы после этого каким-то хитрым образом все дошло до Турции…
— …и рвануло на глубине 10 километров.
Что в наших силах?
— Мы просто очень плохо себе представляем, насколько мы, люди, в геологическом смысле ничтожны. Нам не хватает скромности. Вы только подумайте: под нами до центра Земли 6 с чем-то тысяч километров. На глубине в 40 километров — уже температура плавления камня. А наша самая глубокая скважина — 12 или 13 километров. И то, когда ее бурили, выяснилось, что все обстоит совсем не так, как планировали теоретики.
Да, иногда нам что-то удается найти и предсказать, но мы еще в самом начале огромного пути познания. Мы не можем дать прогноз: «Завтра в 18:30 будет землетрясение. Собираем вещи и выходим». Мы пока так не умеем.
Поэтому надо быть очень организованными и думать об укреплении зданий. Наши японские соседи, с которыми мы долго вместе работали, делают в зданиях защитные комнаты. Насколько я знаю, то же делают и в Израиле (правда, по другим причинам, хоть это тоже сейсмоопасная зона).
Так вот, вы в ванной комнате делаете ребра жесткости из стального рельса. Заслышав первый треск, вы, недолго думая, сигаете в эту самую ванную. Даже если дом развалится, вас не расплющит, вы просто окажетесь в пустоте. Естественно, под рукой у вас должна быть вода, батарейки, ящик со всем необходимым.
— Как в бомбоубежище?
— Не совсем, бомбоубежище все же находится под зданием и проектируется заранее. А такую комнату можно сделать даже в старом доме. Ну а в новых домах это делается лучше, эффективнее и с применением уже запланированных методов.
Если не в нашей власти изменить ситуацию, то мы можем к ней хотя бы подготовиться. Это не так сложно.
Мне нравится, как откровенно говорит с людьми американское федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях (FEMA). Что на каждого человека нужно иметь минимум три, а лучше пять литров воды на сутки. Что должен быть неприкосновенный запас медикаментов, перевязочного материала, еды. Для вас и для вашей кошки — она тоже человек. То есть у вас попросту должен быть шкаф, в котором будет это все лежать.
Фото: AP Photo/Khalil Hamra
Нужно понимать, что в момент катастрофы вместе с вами попадают под удар и местные пожарные, и местная больничка. Они тоже потерпевшие. Они не успеют к вам прибыть, им самим бы откопаться. Поэтому в первые сутки вы должны быть готовы спасаться самостоятельно. Никакая власть вам не поможет.
— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих?
— Совершенно верно. Вас могут предупредить, оказать какую-то информационную поддержку, заблаговременно прочесть лекцию. Ну так на нее ведь надо сходить!
И если вам говорят, что рядом с вами сделан специальный водоток для того, чтобы рядом с вами пронесся сель, то не надо в этом пустом пространстве строить сарайчики.
Все правила писаны кровью.
Пострадавшие от землетрясения в больнице аль-Рахма в сирийском городе Даркуш. Фото: OMAR HAJ KADOUR / AFP
— Правда ли, что чем землетрясение глубже, тем меньше оно чувствуется на поверхности, но тем шире область его распространения?
— Лет восемь назад было землетрясение в Охотском море, у берегов Камчатки. Гипоцентр — 600 км. Это очень глубоко. Да, оно разошлось, но это не то, чего стоит бояться.
А вот если событие даже небольшой магнитуды, но прямо под вами, на глубине нескольких километров, то это будет сильный удар, но без большой площади поражения. В теории, это может быть несколько домов.
— Помню много лет назад землетрясение в Москве. Что это было?
— Земля же шевелится даже на территории Русской равнины. Каждый день мы на сорок сантиметров поднимаемся и опускаемся, это как прилив и отлив. Земная кора очень тоненькая. Она колеблется, дышит. В ней много разломчиков, которые тоже шевелятся, цепляются между собой. Иные землетрясения только приборы и могут зафиксировать.
Но приходят и другие волны. Ближайшая к нам с вами зона — это Карпаты. Оттуда к нам доносятся слабые отголоски, но на месте — это настоящая катастрофа. И им нужно к ней готовиться.
А у нас только посуда зазвенит. Нам нужно только набрать воздуха и сказать: «Боже, спаси тех, кто находится в сейсмоопасной зоне».
— Не катастрофа, а поцелуй зефира.
— И напоминание о трагедии, которая может произойти.
Я хочу еще раз подчеркнуть: нам дана голова, чтобы предугадывать последствия наших поступков, в том числе лени и нежелания что-то делать. Лучше думать вперед, пытаться подстелить соломку, чем потом лить слезы при мысли по тем и по тому, чего уже не вернуть.