«Старшеклассники часто переоценивают себя»
— ЕГЭ вводили для того, чтобы у школьников были равные возможности при поступлении в вузы, а теперь все снова свелось к тому, у кого круче репетитор. Что произошло за эти годы?
— Я совершенно не считаю, что ЕГЭ — это конкурс репетиторов. У меня есть опыт репетиторства по четырем предметам — русский, английский, литература и обществознание. Поэтому могу довольно объективно сравнить разные экзамены. Везде нужно изучить четко установленный объем материала, понять алгоритм решения задания и отработать все это на практике. ЕГЭ по-прежнему представляет собой ограниченный набор информации, проверяемой с помощью ограниченного набора заданий. К этому вполне реально подготовиться самостоятельно, а весь материал получить из открытых источников.
«Крутость» современного репетитора сводится к тому, какую образовательную экосистему он выстроит вокруг ученика, а не насколько он классно дает материал. Одиннадцатикласснику не надо читать лекцию про написание одной и двух «н», это правило можно выучить по первым двум ссылкам в Google, и здесь все равны. Да, есть задания второй части, где действительно может понадобиться специалист, который объяснит, что составители имели в виду, давая ту или иную задачу. Но 60–80 баллов можно спокойно набрать вообще без репетитора, а на оставшиеся задания взять онлайн-курсы.
ЕГЭ уравнивает учеников в хорошем смысле и при этом стал главным фактором в победе над коррупцией при поступлении в вузы.
— Так почему все-таки нужны онлайн-курсы, школа не справляется?
— Ее задача — дать в необходимом объеме учебную программу за 11-й класс. И хоть многие школы все второе полугодие отдают для подготовки к ЕГЭ, они совершенно не обязаны готовить на 90+ баллов. Нет ни одного норматива, ни одного правительственного документа, в котором сказано, что ученик государственной общеобразовательной школы города Орла должен обязательно пройти в МГУ на бюджет. Она выпускает усредненно-нормального ученика, который, опираясь на все свои школьные знания, может поступить в престижный вуз, если приложит усилия. У него есть база, и от нее надо оттолкнуться.
Можно объяснить эту ситуацию метафорой. Атлеты встали на одну стартовую линию, а дальше — кто с какой скоростью побежит, кто преодолеет себя и выйдет за пределы среднестатистических показателей, вот это и покажет ЕГЭ. Но нельзя требовать от школы, чтобы она готовила только победителей.
— Вы сказали, что репетитор создает экосистему. Что имеется в виду?
— Экосистема связана не столько со знаниями, сколько с мотивацией и самодисциплиной. В обычной школе ученики находятся в комфортных условиях, когда учитель бегает за ними и просит переписать контрольную, как будто это нужно ему. А потом этот ученик придет в вуз, где никто с ним носиться не будет, а просто отчислят за прогулы.
Подготовка к ЕГЭ — это переходный этап между школой и вузом, и к нему нужно готовиться заранее. И вот тут помогут репетиторы или онлайн-школа просто как точка внешнего контроля. Тебе распишут программу, скажут, что делать, в каком объеме читать и конспектировать. Ведь дело не в том, что дети у нас обнаглели и разленились, а в том, что 11-й класс — это объективно очень трудно. Учеба, подготовка, олимпиады, дополнительные занятия, и хорошо бы при этом еще осталось время на какую-то личную жизнь. Как все успеть? Часть беспокойства репетитор или онлайн-школа могут снять. Это и есть экосистема.
Я очень люблю аналогию со спортом. В нем ты имеешь четкие показатели: жал 40 килограмм — теперь жмешь 80, бегал 100-метровку за 17 секунд — стал бегать за 16. Но в вопросе подготовки не все можно материально измерить, поэтому ученики имеют тенденцию переоценивать себя, приписывать себе знания или качества, которых у них нет, — например, стрессоустойчивость. Конечно, с тренером работать легче. Можно ли тренироваться самому? Можно.
Жизненный пример, ко мне на профориентацию приходит школьник, который живет в Благовещенске. Он сам ищет в интернете бесплатные материалы, его учителя дают ему дополнительные консультации, где-то он добирает за счет небольшого платного урока и пишет на 85 баллов. Таких случаев все больше.
Три навыка, которые помогут сдать ЕГЭ
— Что ЕГЭ — например, по русскому языку — в реальности проверяет: грамотность или умение перенести без ошибок циферки из КИМов в бланки ответов?
— Точно, что не второе. Когда говорят, что ЕГЭ — дрессировка, это очень сильное упрощение. Он проверяет навыки функциональной грамотности и анализа текста.
Посмотрим на первые три задания. Нужно заполнить пробел, где пропущена какая-то служебная часть речи, необходимая для передачи смысла. Дальше даны несколько словарных статей, и надо понять, совпадает ли значение выделенных слов с определениями из статьи — то есть, опять же, проанализировать текст. Затем требуется определить смысловую связь внутри текста и функционально-смысловой тип речи. Все это требует умения логически мыслить и концентрироваться, а не просто переносить цифры.
И, кроме того, ЕГЭ проверяет, насколько человек может противостоять стрессу и рассчитать силы. Кто-то начинает с заданий на анализ, а потом переходит к блоку орфографии, а кто-то начинает с сочинения, потому что он понимает, что сил не очень много, и на самое сложное их может не хватить. Выходит, что ЕГЭ — это проверка и воли, и интеллекта учащегося.
— Вы готовите к ЕГЭ по английскому, но его убрали с большого количества направлений, потому что непонятно, в чем люди конкурируют. Английский и так теперь все знают с детства.
— Русский мы тем более знаем с детства, это не аргумент. Очень многие думают, что владеют английским, а в итоге пишут на 40 и очень расстраиваются.
Это не отменяет того факта, что в плане дизайна ЕГЭ по английскому стал жертвой людей, которые жаловались, что он слишком сложный и его плохо сдают. Экзамен стали активно упрощать и доупрощались до того, что все пишут на 90+. Если у вас в тесте есть задание, которое никто не может решить, оно бесполезно. Если есть задание, которое могут решить все, то оно ровно так же бесполезно.
На мой взгляд, английский надо бы догнать хотя бы до уровня международных стандартизированных экзаменов, тогда картина будет другая. Но то, что его убрали с ряда направлений, это правильно. Многие его выбирали, потому что считали, что это самый легкий из вариантов для поступления.
— Что является большей проблемой при сдаче экзаменов — неготовность по предмету или психологические проблемы?
— Если ты ничего не знаешь, но зато спокоен и невозмутим, это не даст тебе высокий балл. Представьте себе, что вы пытаетесь поместить какой-то объект на нескольких опорах. Для устойчивости их должно быть минимум три. Во-первых, знания. Это не только сам предмет, но soft skills — навык учиться, запоминать, усваивать информацию, что позволяет человеку чувствовать себя уверенно. Отсюда второе — способность преодолеть стресс. А третье — это дисциплина. Если одну из опор убрать, то конструкция начинает рушиться.
— Что может сделать общеобразовательная школа для выстраивания этой конструкции?
— К сожалению, многие вещи, которые делает школа, откровенно саботируются. Экзаменационный пробник начинается в 10 утра, а в 10:40 половина ребят уже выходит наружу. Для них это просто свободный день, когда можно прогулять учебу. Они сдали пустые бланки и счастливо потопали заниматься своими делами. И это массовое явление.
К сожалению, нет пророка в своем отечестве. Если учитель день за днем говорит: «Вася, надо учиться», то на это перестают обращать внимание. Нужен «эффект третьего лица», и хорошо, когда школа приглашает специалистов со стороны — из информационно-методического центра, из другой школы, из частной компании. Есть же у нас разговоры о важном, классные часы, внеурочка, и тогда можно приглашать какие-то партнерские организации. Такие встречи лучше проводить в стенах школы, потому что собрать детей и куда-то их повезти — это целая эпопея, а такие встречи лучше проводить на регулярной основе, тогда они дадут накопительный эффект.
Главные ошибки при подготовке к экзаменам
— Какие главные ошибки детей при подготовке к ЕГЭ, помимо очевидного — что три года бездельничали, а потом решили быстренько все освоить за полгода?
— Очень многие предпочитают не трогать то, что у них не получается. Первую часть освоили неплохо, а во второй части — сложная геометрическая задача, которую я все равно не решу, или задача на знание 1-й и 2-й частей Конституции, где нужно большой объем текста прочесть. Тем самым люди сами обрубают себе баллы. Все, из чего их можно извлечь, нужно использовать.
Но есть и обратная сторона медали. Дети готовятся по каждому предмету изолированно, это тоже ошибка. Для них русский — это одна сущность, математика — другая, но поступают-то они через три экзамена. Нужно оценивать, особенно в последний год, по какой дисциплине и за какой период времени ты можешь подготовиться на большее количество баллов. И если видишь, что в том же русском языке какое-нибудь 21-е задание понадобится изучать очень долго, и оно принесет всего один балл, а за это время по другому предмету можно подготовиться на три балла, то лучше осваивать его. То есть нужна стратегия и тактика. Как говорится, тактика без стратегии — самый долгий путь к успеху, а стратегия без тактики — набор бесполезных действий.
И третье: не игнорируйте пробники, пишите их при любой возможности. Как бы ни был объективен твой преподаватель, который ведет у тебя занятия еженедельно, стоит ходить на пробники в центры компетенции по образованию и другие внешкольные образовательные организации, которые есть в вашем городе. Это даст независимый срез знаний. Иногда пробники проводят и сами вузы. Во всех случаях важно смотреть, кто проверяет, чтобы эти репетиции не были просто рекламной кампанией. Напишите 3–4 раза, и на ЕГЭ не будет стресса.
«Победили в олимпиаде и разобрали весь бюджет»
— Вы сказали в своем подкасте, что раньше результат, который вы сами для себя как репетитор считали нормальным, был не ниже 94 баллов. А теперь к вам приходят ребята и говорят, что им достаточно 60. Почему?
— Лет 12–15 назад считалось, что чем больше у тебя баллов, тем больше у тебя шансов. Квоты играли небольшую роль, и не было такой массы олимпиадников. Я сам когда-то участвовал во Всеросе по английскому языку, и у нас было 40 призеров на всю страну, капля в море, а сейчас их тысячи.
Одних только перечневых олимпиад 312 штук, а Всерос — это отдельная категория. И получается, что из 10 бюджетных мест одно ушло на отдельную квоту, одно на особую квоту, и 70% олимпиадникам, полтора целевикам, и осталось единственное бюджетное место. Поэтому люди прекрасно понимают, что даже если у них будет 310 баллов — 300 за ЕГЭ плюс особые достижения — они могут запросто не попасть на бюджет. А на платном все начиналось когда-то с 45 баллов, а теперь дошло до 60. Ну так люди ориентируются на 70, а в крайнем случае получат 60. Зачем напрягаться?
— Вам не кажется, что ЕГЭ уперся в потолок с этими 300+? Это же абсурд.
— А это не проблема ЕГЭ. Допустим, на соревновании разыгрывается 10 медалей, чтобы получить их, вам надо пробежать стометровку. А потом из этих 10 медалей 9 отдали тем, кто плыл брассом. Разве бег виноват? Мне кажется, что надо было бы сделать один конкурс для олимпиадников, а другой — для тех, кто поступает по ЕГЭ. А то выходит, что, как ни готовься, твои бюджетные места все равно заберут.
Конечно, олимпиаду еще надо подтвердить, а не то что какие-то бездельники пришли и по беспределу увели бюджетные места. Это альтернативный путь, но он становится все более популярным.
Многие дети сейчас идут на олимпиады в конкретные вузы. Скажем, 50 человек готовятся к олимпиаде в конкретный вуз, 15 прошли, остальные ни тут не выиграли, ни к ЕГЭ толком не подготовились. Им тоже остается идти на платные места, и то если повезет. Зато ребята, которые победили в олимпиаде, разобрали весь бюджет, а те, кто честно готовился к ЕГЭ, даже до конкурса не дошли.
— Если пройти на бюджет становится почти нереально, то должен расти конкурс на платные места. Может ли получиться так, что и туда будет 300 баллов?
— Мы к этому, скорее всего, и придем. Раньше было так: абитуриенты, которые не попали на бюджет, ждали пороговых значений в платных вузах, чтобы в последний момент подать документы. При этом некоторые вузы определяли предельно низкий балл — равный минимальному порогу тройки на ЕГЭ. Для русского языка это всего 36 баллов. Это был самый нижний эшелон для тех, кому любой ценой надо хоть где-то учиться. Другие вузы требовали 45, и это уже заявка на более или менее серьезное обучение, где придется приложить усилия. А премиальные вузы говорили, что меньше 60 мы даже документы рассматривать не будем: у нас сложные программы, нам не нужны просто «туристы», которые отсидят первый семестр и отчислятся.
Но теперь и многие средние вузы подняли проходные баллы до 60. Более того, есть еще одно очень важное изменение. Университеты должны заранее определить, сколько они берут платников. Если раньше контрольные цифры платного приема были некой абстракцией из разряда «мы готовы взять 60 юристов, но если придет 160, то возьмем 160, а отделу продаж назначим премию», то сейчас, если заявлено 60 платных мест, их количество не может быть увеличено. И если они заполнились еще в июле, а окончательные списки зачисленных формируются в августе, то увы — есть большой риск вообще не поступить. Поэтому я думаю, что следующий шаг как раз будет рост конкурса на платные отделения.
— Это хорошо или плохо?
— Это ведет к росту престижа и качества высшего образования. Вы не представляете себе, сколько приходит незнаек, которым важно поступить хоть куда-нибудь. Они рассуждают так: «Ладно, 4 года потерплю, а потом пойду на классную работу и буду получать очень много денег». Заметьте, не зарабатывать, а именно получать.
У меня есть коллега в IT-эйчаре, которая жалуется, что этих «техно-нулей», как они их называют, приходится откидывать сотнями и тысячами. Люди окончили вуз на очень посредственные баллы, прошли дополнительные курсы повышения квалификации, которые включили на какой-нибудь платформе фоном, пока играли в компьютерные игры, с горем пополам выполнили итоговые задания и получили сертификаты. И вот они приходят в IT, потому что там вроде как платят большие деньги. А есть ли у них соответствующая квалификация — так для многих вопрос вообще не стоит.
Дети, которые приходят на профориентацию, называют стартовую зарплату, которую хотели бы получать. Угадайте, какая ожидаемая стартовая зарплата у девятиклассника? Я за последние три недели это раз восемь слышал.
— Сто тысяч.
— Два миллиона в месяц.
— Откуда у них вообще такие цифры в голове?
— От невежества. Потому что нет базового понимания математики, экономики, статистики. Чем меньше человек знает, тем больше он уверен, что знает об этом мире все. Очень классно, когда зовут людей из бизнеса, и те объясняют, что их работа заключается не в том, чтобы сидеть за большим дубовым столом, курить толстую сигару и поправлять пенсне, как бездушный капиталист с советской карикатуры. Нет, пашешь без остановки, а чтобы выбраться сегодня к школьникам, пришлось заранее переделать кучу дел.
Конечно, топ-менеджерам есть чем заняться и вряд ли они найдут время часто ходить в школу, а вот если бы это были успешные бывшие выпускники, то было бы здорово. Они бы нашли общий язык со старшеклассниками, были бы на одной волне. Тут важно именно регулярное личное общение, онлайн-встречи не сработают. И тогда у ребят будет адекватное представление о действительности, они не окажутся в ситуации, когда после вуза они просто не могут пройти собеседование и вынуждены соглашаться на работу с другим уровнем оплаты и квалификации, например, идут в фастфуд. Я ни в коем случае не обесцениваю подобные профессии, в них можно сделать большую и успешную карьеру. Но для нее не надо было занимать место в университете.
— Вы наблюдаете на государственном уровне тенденцию, когда детей призывают идти в колледж? Как вы к этому относитесь?
— Я отношусь к этому скорее положительно. Опять же: надо вернуть ценность высшему образованию. Равенство возможностей не подразумевает равенства результатов. Например, в Германии очень рано начали разделять детей на тех, кто пойдет в гимназию (академическое образование), а кто в реальное училище (аналог нашего СПО). Мы движемся в этом же направлении, поэтому растет важность самоопределения и ранней профориентации, чтобы ребенок адекватно воспринимал свои возможности и использовал их по максимуму.
Конечно, это переломный момент, и местами он будет жестким, потому что много иллюзий будет утрачено. Но лет через 10 лет станет нормой, что человек, решивший в седьмом классе забросить учебу, понимает, что его дальнейший путь лежит не в высшее, а среднее профессиональное образование, в котором он реализуется лучше. И чем раньше он начнет работать, тем раньше начнет зарабатывать и обретать финансовую независимость. Все успешные общества строятся на том, что специалисты в них хорошо делают свою работу, а не на том, что куча трутней надеются на лучшее и ждут, что им сами собой на голову упадут миллионные зарплаты.
