Муж бил меня и угрожал убить нашу собаку. Почему я не могла от него уйти

Ловушка безумной любви

Я хочу ответить на вопрос, который задает каждый: «Почему она не уходит? Зачем женщине оставаться с человеком, который бьет ее?» Я не психиатр, не социальный работник и не эксперт по насилию в семье. Но у меня есть моя история. 

Мне было 22. Я только что окончила Гарвардский колледж, переехала в Нью-Йорк и устроилась редактором в журнал Seventeen. У меня появилась моя первая квартира, маленькая зеленая кредитка American Express и большой секрет. 

Мой секрет был в том, что пистолет держал у моего виска человек, которого я считала своей половиной. И так было много-много раз. Человек, которого я любила больше всех на свете, угрожал убить меня больше раз, чем я могу даже вспомнить. 

Лесли Морган Штайнер

Я хочу рассказать вам о «безумной любви» — психологической ловушке, замаскированной под любовь, в которую миллионы женщин и даже некоторые мужчины попадают каждый год. Это может быть и ваша история тоже.

По мне не скажешь, что я пережила домашнее насилие. У меня есть степень бакалавра по английскому языку из Гарвардского колледжа, MBA в области маркетинга от бизнес-школы Wharton. И большая часть моей трудовой биографии — компании из списка Fortune 500, в том числе «Джонсон и Джонсон», Leo Burnett и The Washington Post. 

Я замужем уже почти 20 лет — со вторым мужем у нас трое детей. У меня есть собака — черный лабрадор, я езжу на минивэне Honda Odyssey.

Я бы сказала вам сама, что я последний человек на земле, который остался бы с мужчиной, избивающим меня, но на самом деле я была очень типичной жертвой из-за своего возраста. Я ничего не знала о насилии в семье, о предупреждающих сигналах и сценариях.

Казалось, что он любит меня

Я встретила Коннора холодным, дождливым вечером. Он сел рядом со мной в нью-йоркском метро и рассказал мне две вещи. Что он тоже только что окончил университет из «Лиги Плюща» и работает в крупном банке на Уолл-стрит. 

Но наибольшее впечатление при первой встрече на меня произвело то, что он был умным и веселым и выглядел как мальчишка с фермы. У него были такие большие щечки-яблочки и светлые пшеничные волосы, он казался очень милым.

С самого начала Коннор создал иллюзию, что я главная в наших отношениях. Он делал это особенно усердно. Мы начали встречаться, и он любил во мне все: что я умна, закончила Гарвард, активно помогаю девочкам-подросткам и увлечена работой. Он хотел знать все о моей семье, моем детстве, о моих надеждах и мечтах. Коннор верил в меня как в писателя и женщину, как никто другой. 

Он создал волшебную атмосферу доверия между нами, открыв мне тайну: с четырехлетнего возраста его неоднократно и жестоко мучил его отчим, издевался так сильно, что он был вынужден бросить школу в восьмом классе, несмотря на то, что хорошо учился. Он провел почти 20 лет, восстанавливая свою жизнь. Именно поэтому его престижный диплом, работа на Уолл-стрит и блестящее будущее так много значили для него. 

Если бы вы сказали мне, что этот умный, смешной, чувствительный человек, который обожал меня, однажды начнет указывать мне, краситься или нет, решать, насколько короткой должна быть моя юбка, где мне жить, где работать, с кем мне можно дружить и где отмечать Рождество — я бы рассмеялась вам в лицо, потому что в его словах не было ни намека на насилие, ни попыток манипулировать мной, ни гнева. Поначалу. 

Я не знала, что первый этап любого домашнего насилия — это соблазнить и очаровать жертву.

«Давай уедем в другой город?»

Я также не знала, что второй этап — изолировать жертву. 

Коннор не пришел однажды домой и не заявил: «Ты знаешь, все эти романтические глупости — это, конечно, замечательно, но мне нужно переходить к следующему этапу, пожалуй, я изолирую тебя и начну бить». «Мне нужно увезти тебя из этой квартиры, где соседи могут услышать крики, и из этого города, где у тебя есть друзья, семья и коллеги, которые могут увидеть синяки». 

Вместо этого однажды Коннор пришел домой вечером в пятницу и сказал мне, что он бросил работу. Что он сделал это, потому что почувствовал со мной такую безопасность и любовь, что ему больше незачем самоутверждаться на Уолл-стрит. И он просто хочет уехать из города подальше от своей жестокой семьи, и переехать в крошечный городок в Новой Англии, где он смог бы начать новую жизнь вместе со мной. 

Поэтому согласилась, бросила работу, и мы с Коннором уехали с Манхеттена. Я и понятия не имела, что шла прямо в аккуратно расставленные физические, финансовые и психологические ловушки.

Три пистолета

Следующий шаг в сценарии семейного насилия — продемонстрировать источник угрозы и посмотреть, как жертва среагирует. Так появились пистолеты. 

Как только мы переехали в Новую Англию — туда, где Коннор хотел чувствовать себя в безопасности, — он купил три пистолета. Один он держал в бардачке нашей машины, другой — под подушкой, а третий постоянно носил в кармане. Он сказал, что пистолеты ему нужны из-за травмы, которую он пережил в детстве, чтобы чувствовать себя защищенным. 

Но на самом деле это было послание мне. И хотя он не поднимал на меня руку, моя жизнь уже была в серьезной опасности каждую минуту и каждый день.

Избил за пять дней до свадьбы

Впервые Коннор напал на меня за пять дней до нашей свадьбы. 

Было 7 утра. Я все еще была в ночной рубашке. Я сидела за компьютером, пытаясь закончить статью, была уставшей и раздраженной, и мой гнев послужил поводом схватить меня за шею обеими руками и сдавить так плотно, что я не могла ни дышать, ни кричать. Держа меня так, он несколько раз ударил меня о стену головой. 

Пять дней спустя, когда десять синяков только сошли с моей шеи, я надела мамино свадебное платье и вышла за него замуж.

Несмотря на то, что случилось, я была уверена, что мы будем жить «долго и счастливо», потому что я любила его, и он так сильно любил меня. И он очень-очень сожалел. Он испытывал сильный стресс из-за свадьбы и перспективы семейной жизни. Это был единичный случай, и он никогда не причинит мне боль снова.

Но это случилось еще два раза во время медового месяца. Первый раз я была за рулем, мы искали дикий пляж, я заблудилась, а он ударил меня в висок так сильно, что я стукнулась головой об окно машины. 

А несколько дней спустя, когда мы возвращались после медового месяца, он был так взбешен пробками, что бросил холодный «Биг Мак» мне прямо в лицо. 

Коннор продолжал избивать меня раз или два в неделю на протяжении двух с половиной лет нашего брака.

Почему я не ушла от мужа

Вернемся к ключевому вопросу. Почему я жила с ним? Ответ прост. Я не знала, что это было насилие. Несмотря на то, что он приставлял пистолет к моей голове, толкал меня с лестницы, угрожал убить нашу собаку, вытащил ключ из зажигания автомобиля, когда я ехала по шоссе, вылил кофейную гущу мне на голову, когда я одевалась на собеседование, я ни разу не подумала, что это я — жена, которую избивают. 

Наоборот, я была сильной женщиной, любящей мужчину с серьезной проблемой, и я — единственный человек на земле, который мог помочь Коннору решить его проблемы.

Другой вопрос, который задает каждый: почему бы просто не уйти? Почему я не ушла? Я могла уехать в любое время. Для меня это самый грустный и болезненный вопрос, потому что мы, жертвы, знаем кое-что, чего вы не знаете: уйти от насильника очень опасно. Последний этап семейной жестокости — смерть жертвы. 

Другие варианты включают в себя длительные преследования, даже после того, как насильник вновь вступает в брак, лишение финансовых средств и манипуляции судебной системой для устрашения жертвы и ее детей, которых суд по семейным делам зачастую обязывает проводить время без присмотра с человеком, который бил их мать. 

И мы еще спрашиваем, почему она не просто ушла?

Я смогла уйти после одного последнего, садистского избиения, которое разбило все мои заблуждения. Я поняла, что человек, которого я так любила, убьет меня, если я ничего не предприму. 

Поэтому я перестала молчать. Я рассказала всем: полиции, соседям, друзьям и семье, даже незнакомым людям, и сегодня я здесь потому, что вы все помогли мне.

Мы победим насилие, если не будем молчать

Мы склонны классифицировать жертв, как в ужасных газетных заголовках: «склонные к саморазрушению», «ущербные». Вопрос «Почему она не уходит?» для некоторых означает «сама виновата, что осталась», как будто жертвы намеренно влюбляются в тех мужчин, которые стремятся их уничтожить.

Но после публикации книги «Безумная любовь» я услышала сотни историй от мужчин и женщин, которые тоже спаслись, которые извлекли бесценный жизненный урок из того, что произошло, и стали жить по-другому — радостно, счастливо, стали хорошими сотрудниками, женами и матерями, стали жить без насилия — как я. 

Получается, что на самом деле я была очень типичной жертвой бытового насилия, и типичной выжившей. Я вышла замуж повторно, за доброго и нежного человека, и у нас трое детей. У меня есть черный лабрадор и минивэн. То, чего у меня никогда больше не будет, так это заряженного пистолета возле виска, который держит кто-то, кто якобы любит меня.

Прямо сейчас, может быть, вы думаете: «Ого, потрясающая история» или «Ну и дурочка же она была». Но все это время я говорила о вас. Я могу с уверенностью сказать, что сейчас меня слушает несколько человек, которые подвергаются насилию, или подвергались в детстве, или сами истязают других. Насилие может происходить с вашей дочерью, вашей сестрой, лучшей подругой прямо сейчас.

У меня к вам есть просьба. Говорите о том, что вы слышали здесь. Насилие процветает только в тишине. В ваших силах прекратить насилие в семье, просто указав на него. 

Нам, жертвам, нужна помощь каждого. Нам нужно, чтобы вы все узнали тайну семейного насилия. Сделайте насилие видимым, просто говоря об этом со своими детьми, с коллегами, с друзьями и семьей. 

Покажите переживших насилие как замечательных людей, достойных любви и счастливого будущего.

Распознавайте ранние признаки насилия и сознательно вмешивайтесь, остановите этот процесс, покажите жертве выход. Вместе мы сможем сделать наши дома, наши семьи, наш домашний очаг безопасными и мирными оазисами, которыми они и должны быть.

Источник

Фото: freepik.com