На улице прохладно и пасмурно. Моя собеседница дрожит, скорее от волнения, чем от холода. Только что она стояла в пикете. Одна. Она стояла у президентской приемной с плакатом – «Я/Мы вся страна». Это такой выход на сцену, где ценой будут не зрительские аплодисменты, а чья-то свобода.
«Не разворачивай плакат, пока он не свернет»
Саша Черкасова, актриса:
– Я рассчитываю, что невиновных отпустят. Я верю в справедливость, в права, в свободу. Происходящее – это какой-то Кафка. Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Если ошибки или действия некоторых людей приводят к такому снежному кому, это невозможно спокойно наблюдать. Надо останавливать. Активно. Нет, не военными методами, мирными. Именно поэтому я пришла сюда. Пикет – самая спокойна форма протеста из тех, что происходят в последнее время. И самая действенная, ведь молчание – золото.
Актер – публичная профессия. Очевидно, что есть люди, которым интересна моя жизнь, а значит, я чуть больше могу влиять на происходящее. Да, у актеров нет профсоюза, зато у нас есть человеческая солидарность. Я не знаю Павла Устинова, мы не учились вместе и не играем в одном театре, но все равно я здесь, мы все здесь.
Саша Черкасова
Никита Человечков, актер, музыкант:
– Для всех очевидна абсурдность приговора. Уверен, этот случай в судебной практике войдет в историю. Мы имеем доказательства невиновности человека, но они проигнорированы и не приобщены к делу. Достаточно их рассмотреть, чтобы дело было решено само собой. Я пришел на пикет, потому что эта форма протеста законна.
Я знаю, что имею право на это. Уверен, что мой голос будет и услышан, и учтен. Есть реакция СМИ, а не только обычных граждан. Это уже результат. Как и то, что один из подсудимых по «московскому делу» был выпущен сегодня из зала суда. Результаты наглядны. Но я пришел не из цеховой солидарности, а из человеческой и гражданской.
И это солидарность не только с Павлом Устиновым, но и со всеми теми, кто находятся под следствием, кому уже вынесены приговоры. Это солидарность со всеми невинно осужденными по популярным нынешним статьям.
«Не разворачивай, не разворачивай, пока не свернет. Стой, не разворачивай», – слышится из толпы. Очередь растянулась вдоль президентской приемной, обросла корреспондентами. Туда и обратно вдоль толпы прохаживаются два полицейских и росгвардеец. Невозможно их не заметить. Невозможно не отреагировать.
В очереди, чтобы выйти на пикет с плакатом, стоят в основном молодые ребята. Они разворачивают плакаты с самыми разными надписями: «Я/Мы вся страна», «Я/Мы Константин Котов», «Я/Мы Данила Беглец», «Я/Мы Евгений Коваленко», «Я/Мы Егор Жуков», «Свободу Павлу Устинову».
Актер, режиссер, художник сцены Алексей Нестеров:
– Дело не в том, что мое участие в пикете может изменить, а в том, что есть некое нравственное чувство, на котором базируется любая позитивная идеология. Есть абсолютные ценности, без которых невозможно существовать, если хотите, врожденный дар – свобода, уважение и так далее. Сегодня, когда они попираются, чтобы их защитить и реализовать, мы приходим сюда. Вот и все. Прийти или не прийти – нравственная дилемма.
Приходя на пикет, я ни на что не рассчитываю, потому что расчет – это что-то бухгалтерское. Я прихожу сюда, чтобы вновь говорить о нравственности. Что есть нравственность – это то, что мы не есть животные. Моя нравственность диктует мне поддержать человека в тяжелую минуту, когда он притесняем и гоним.
Я стремлюсь максимально часто бывать на всех пикетах, которые связаны с поддержкой людей, попавших в сложную ситуацию, которые унижаемы, гонимы и репрессированы. И за врачей я тоже выхожу.
Система схватила и не отпускает человека
Алла Фролова, координатор юридической помощи «ОВД-Инфо»:
– Я пришла поддержать актеров, потому что занимаюсь правозащитной деятельностью семь лет. Мы координируем и ведем «московское дело», и еще утром я была в суде по делу Айдара Губайдулина, которого отпустили. Он совершенно счастлив, но еще больше счастлива его мать. Нужно понимать, как все это тяжело дается. Я благодарна актерам за солидаризацию. Благодарна всем, кто пришел. Я рада, что люди стали понимать – любой из них может оказаться жертвой определенного политического заказа.
Буквально вчера специально спросила адвоката Павла Устинова, действительно ли Павел не знал, что будет акция 3 августа? «Действительно», – ответил он. Павел оказался не в том месте и не в тот час. И за то, что человек оказался не там, а силовики его задержали, из-за того ли, что они были плохо подготовлены и один вывихнул плечо… человек оказался за решеткой.
Говорят, что он что-то выкрикивал, но он не мог ничего выкрикивать, потому что не знал ничего. И вот от этого всего становится страшно. Люди стали понимать: любой, кто неудачно бросил в урну пластиковый стаканчик, кто что-то и кому-то сказал, а этот человек оказался чиновником или полицейским, может получить 3,5 года тюрьмы. От этого страшно.
Алла Фролова
Видео по Павлу Устинову гуляет в интернете. На нем видно: парень стоит и что-то пишет себе в телефончике. Там же видно, что росгвардейцы выходят как на охоту, высматривая жертву. И все. Система схватила и не отпускает человека. Но если раньше люди молчали, то история с Иваном Голуновым очень хорошо показала, что профессиональное сообщество может объединиться. Это работает, особенно если профессиональное сообщество имеет доступ к информации. Но и актеры – это те, кто на виду, кто может доносить свою позицию публично, многие из них понимают, что надо бороться за ребят, которые сидят, хотя ни в чем не виноваты.
Да, не всегда люди выходили с пикетами. Но общество меняется. Появляются люди, которые хотят жить в нормальной стране. Хотят жить спокойно, хотят работать, растить детей и иметь гарантии, что в их стране действует судебная система, а не судилище. Хотят жить в стране, в которой за просто так в тюрьму не сажают.
История с Константином Котовым – отдельная история. Человек сидит за то, что через одиночные пикеты с плакатами доносил свое мнение. Приговор Котову говорит сегодня о том, что суду, следственному комитету и прокуратуре наплевать на разъяснения Конституционного суда. Что это значит? Дело Котова говорит о том, что Конституционный суд в нашей стране – это ничто и никому дела нет до того, что КС говорит. Захотели – посадили.
Котов не актер, не журналист. Он хороший и молодой программист. И я жду, когда программисты скажут что-нибудь в его защиту.
Котов появился в марте 2018 года. Он сосед Анны Павликовой, которая проходит по делу о «Новом величии». Увидел несправедливость, стал помогать матери Анны, помогал ей добираться куда-то, она инвалид, начал возить передачки. Увидел еще какую-то несправедливость и вышел с плакатом, на котором было написано «Отпустите». Он помогал с Сенцовым. Все, что он делал, он делал искренне. Это совершенно чистый парень. Прозрачный и безотказный. Это человек, который страдает за взгляды, которые не сходятся с чьими-то еще. Так бывает, да.
Но за это нельзя сажать. Нельзя давать четыре года тюрьмы человеку, который не проявлял никакого насилия и не представляет никакой общественной опасности. То, что он доносит свою позицию – это опасность для власти.
Пусть власть задумается, глядя на этих актеров, что она делает что-то не так. Я уверена, никто не ожидал этого флешмоба с Павлом Устиновым. Надеюсь, с ним все будет хорошо.
Айдара Губайдулина отпустили домой из зала суда. Он может делать все, что угодно, только не уезжать из города без разрешения следователя. А Павел Устинов уже под приговором. Для отмены приговора нужны основания. Если говорить, что он ничего не делал, выходит, Росгвардия лжесвидетельствовала в суде. А если к делу приобщать еще и видео, выходит, судья неправильно судил. Это длинная цепочка, и на нее страшно интересно посмотреть.
«Мы не клоуны и марионетки, которые скачут по сцене»
Красивые, молодые. Кто-то смеется, кто-то сосредоточенно молчит. Многие знакомы друг с другом, не потому что друзья или актеры одного театра. Одни учились, другие учили. Они кучкуются, смущенно отказываются давать комментарии. Но некоторые, войдя во вкус, раздают их десятками. Мужчина в сером костюме и донкихотовской бородкой, широко шагая, врезается в толпу. Он распихивает людей с криками: «Че встали, дорогу дай». И хотя вокруг свободно, никто не огрызается. Ребята только улыбаются ему вслед.
Евгения Беркович, режиссер:
– Находясь на Ильинке, рассчитываю, что всем станет ясно: солидарность существует. Не мало звучало реплик о цеховой солидарности, о том, что мы выступаем только за своих, но кажется, сейчас наступил ужасно важный этап и переход, который невозможно проскочить: от «каждый сам за себя» до «все за всех». Через это нельзя перепрыгнуть.
Я прекрасно понимаю, что такое театральное сообщество. Это те, кто до позавчерашнего дня в принципе не задумывались о пикетах и политике. Но где-то что-то зрело и накапливалось. И как только шарахнуло по своему, по нашей Семье и Дому, началась реакция. Эта химическая реакция кажется мне очень важной. Как важно и то, что есть разные плакаты на этом пикете. Каждый решает сам, с каким плакатом выходить, но их много.
Всем присутствующим здесь важна не только судьба Паши. Нам важно выразить солидарность. Важно сказать, что мы видим и слышим. Мы не клоуны и марионетки, которые скачут по сцене и никогда не откроют рот иначе, как произнося кем-то написанную роль. Довольно много публичных и непубличных людей (Виторган, Андрей Макаревич, Татьяна Лазарева) много лет «вписываются» за тех, кто нуждается в защите. Да, актеров не сотни тысяч, но, наверное, больше, чем таксистов, и даже может быть, больше, чем врачей.
Есть такая прекрасная манера – обвинение. Почему ты сделал это, а не это? А где ты был тогда? А сейчас вышел на пикет, а почему вчера не вышел? Когда проснулся, тогда и молодец. Это же ужасно круто. Почему вчера не проснулся? Зато раньше, чем завтра проснется.
Я не люблю конспирологии. Довольно бессмысленно пытаться просчитать, как и что на что повлияет. Но приход всех этих людей сюда может повлиять на судьбу, на мою судьбу в том числе. Я думаю о тех людях, в защиту которых выхожу. Это минимум, который я могу для них сделать.
А вот для себя… когда внук меня когда-нибудь спросит: «Бабушка, где ты была 18 сентября?», я отвечу: «С плакатом стояла». И мне будет не так стыдно это сказать, чем: «Дома на диване сидела». Вообще, в том, что я здесь, большая заслуга моего мастера Кирилла Серебренникова и моего покойного учителя Брусникина. Именно благодаря им здесь так много ребят.
Евгения Беркович
«Теперь актеры должны выходить за врачей, а инженеры – за поваров»
Вокруг очереди ходят три дворника. ГБУ «Автомобильные дороги» – значится на их спинах. Они широко размахивают метлами, протискиваясь сквозь толпу. Их присутствие здесь кажется нелепостью. Никто не мусорит. Все просто стоят, просто передают друг другу плакаты. Эти оранжевые жилеты – ироничная отсылка и напоминание о красных КамАЗах, которые перекрывали улицы во время августовских митингов.
Алексей Золотовицкий, актер, режиссер, лидер группы Fire Granny:
– Плакат, с которым я вышел: «Я/МЫ вся страна». Актеры должны выходить за актеров, врачи за врачей, а потом актеры должны выходить за врачей и, наконец, инженеры за поваров. Только тогда будет гармония и процветание. Нужно с чего-то начинать. И я, как человек, который первый раз хоть куда-то вышел, понимаю, что нужно не только петь, нужно и с плакатом стоять. Приход людей на пикет – это и есть признак здорового, гражданского общества. Это и есть диалог с властью, когда законными и мирными средствами ты высказываешь свою позицию, а не стекла бьешь.
Актер (не представился):
– Все мы пришли сюда, потому что это жуткая несправедливость. Хочу, чтобы Устинова отпустили. Главный повод, по которому я здесь – несправедливо обидели нашего коллегу. При этом мы стоим с разными плакатами, а не только в поддержку Павла Устинова.
Для нас всех, и не только театральных актеров, режиссеров и деятелей искусства, это возможность включиться и поддержать коллегу, как это было, когда журналисты вступились за Ивана Голунова. Одно дело – писать посты в фейсбуке и быть недовольным у себя дома на диване, другое дело – выйти с пикетом. Это наглядно. Это физическое выражение моей гражданской позиции.
Анна Авельмакина, журналист:
– Так трагично сложилась ситуация в нашей стране, что рассчитывать на что-то особо не приходится. Есть человеческое чувство солидарности и уже даже не справедливости, а желание адекватной реакции на то, что люди видят своими глазами на видеозаписях. Я имею в виду действия Павла Устинова. Прийти сюда меня вдохновила видеозапись его задержания, еще больше вдохновило решение суда по этому делу.
Я не могу рассчитывать, зато могу надеяться, что будет лучше, главное, справедливо, я имею в виду судей. Вообще, дело не во вдохновении, а в фактах. Почему-то в нашей стране люди привыкли не видеть очевидного. Есть пласт людей, которые вводят это в норму. Мне хочется , чтобы все оставались в рамках адекватной реальности. В нашей стране много людей и профессий, которым сложно. Пусть наш пикет будет примером для других, надеюсь положительным.
Анна Авельмакина
Надя Мироненко, журналист:
– Я рассчитываю, что Устинова и других фигурантов дела о массовых беспорядках отпустят. Убеждена, суд был неправомерен в своем решении. Я пришла сюда не как журналист, хотя я проработала в «Новой газете» три года, и даже не как человек, который занимается искусством, я пришла как гражданка. Мне кажется, пикет – это эффективный метод разговора с властью. Нельзя замалчивать эту проблему. О ней надо говорить, и те, кто поддерживает фигурантов дела, должны знать, что они не одни.
По данным следствия, 3 августа Павел Устинов вывихнул плечо росгвардейцу во время задержания на несанкционированной акции. Суд признал Устинова виновным в применении опасного для здоровья насилия (ч. 2 ст. 318 УК) и лишил его свободы на 3,5 года.
Фото: Сергей Щедрин
