Полина Колозариди
Наши тексты в интернете постоянно кто-то читает. Иногда это те, кому тексты предназначены. Друзья, коллеги, родственницы, сообщники по интересам. Иногда — исследователи, журналистки, разработчицы, люди, случайно зашедшие на страничку в социальной сети. Это делает интернет одновременно инструментом личного и публичного общения. Даже одна и та же социальная сеть может пониматься людьми по-разному. Для одного — как способ общения с семьей, для другой — как способ рассказать о себе миру.
В этом тексте я расскажу о том, почему цитировать тексты из интернета — может быть так же сомнительно, как тексты из дневника и личной переписки. А иногда — так же оправданно. Эти тексты, о чем бы они ни были — вроде бы похожи на мух, застывших в янтаре. Но можно ли обращаться к ним с интересом энтомолога?
Любовь «ВКонтакте»
В обращении к чужим текстам и чужому опыту нет ничего зазорного. Услышав историю в электричке или прочитав книгу, мы узнаем что-то о мире, людях и себе. Нечто похожее происходит и в интернете. Но контекст разных онлайн-сервисов отличается, и не всегда так же очевиден, как места в офлайн-жизни.
Те, кто собирается цитировать чужой текст или использовать картинку, могут воспринимать его, чтобы задаться вопросом о контексте. Те, кто просто пишет в интернете, — как повод задуматься о том, что писать, а что — скрывать. Ни в том, ни в другом случае не хотелось бы пропагандировать самоцензуру или боязнь последствий.
Но для того, чтобы написать этот текст, я прибегаю к используемому в исследованиях методу фабрикации. Все приведенные здесь материалы полностью написаны мной.
Некоторые из них основаны на постах, которые я читала, но ни одного из этих слов я не могу использовать в тексте. И вот почему.
Начнем со старых постов «ВКонтакте». Вот молодая преподавательница приходит работать в новый большой университет. Она пишет о том, как влюбилась в своего студента. А он, такая досада, хочет уехать в горы и ждать просветления. Написано все это языком старых романов, с аллюзиями на героев фильмов и книг. История длится полтора года. Сейчас название аккаунта изменено, но найти имя этой женщины можно за несколько кликов — настоящий аккаунт там же, в ее друзьях. Она превратила свои переживания в своего рода литературу, справляясь с болью вроде бы не разделенной, хотя и не отвергнутой любви.
Герой ее романа — верующий человек. У него сейчас три дочки и жена. Живет в небольшом городе и заведует местным музеем. Через некоторое время после той истории он прочитал записи в ВК-аккаунте. Его, кстати, тоже легко найти, он оставил несколько комментариев, которые отличаются от текста поста годом-двумя.
Создательница того аккаунта переживает развод. То есть как — со времени публикации тех постов прошло одиннадцать лет. Она успела выйти замуж и сейчас находится в сложном бракоразводном процессе: с судом и возможной потерей большой части имущества. Ее поддерживает репутация и ощущение, что с ее работой все будет в порядке.
Фото: pexels.com
И вот, представим, что наша героиня открывает текст, где описана ее история. Описана она, возможно, именно как литературная: в статье о стилистических приемах, которые появляются в соцсетях и художественных текстах, стирая границу между ними. Но из нее легко вычитать и то, чего не было. Конечно, можно сказать в ответ: «Да вы с ума сошли, это же публичное пространство. Сама виновата!»
Дедушка в фейсбуке
Есть еще одна история. Ее герою семьдесят, и он освоил фейсбук пять лет назад. Аккаунт ему завела внучка. Она была очень рада, что дед вышел в интернет, а он не всегда понимал, как устроен интерфейс, и некоторые довольно личные сообщения писал на ее стене. Но история, вы не думайте, очень даже неплохая.
Девушка не сердилась на дедушку, хотя краснела от того, что он выкладывал в комментарии фотографии, где она в старой майке бегает по даче. Но это тоже история про любовь, и она писала в ответ: «Дед, а майка-то твоя, зачем выкладываешь?»
Правда, недавно эта история перестала быть неплохой — девушка умерла на прошлой неделе в больнице. Дедушке, напомню, всего семьдесят. И он читает фейсбук и социальные медиа.
И вполне вероятно, он тоже мог открыть текст, где описаны старые посты из интернета и приведены цитаты, пусть и без имен. Этот текст может быть о том, как преодолеваются сложности общения между поколениями. Как опыт передается от старших к младшим и от младших к старшим. И возможно, в такой статье у личной истории появится другой смысл. Но он будет совсем не связан с тем, что сейчас происходит с людьми, которые переживали свои истории.
Мне совсем не хочется запугивать кого-то историями о том, что повторение любого поста может оказаться тем, что непременно обидит или навредит. Многие медиа делают подборку мемов и смешных историй, которые люди оставляют в рамках флешмобов. В качестве иллюстраций нередко берут фотографии из инстаграма. Многие из них — публичные материалы, и нет никаких проблем с тем, чтобы ими пользоваться. Иногда они защищены авторскими правами.
Но тема этой колонки — не правовые нормы. Я обращаю внимание на то, что граница между «материалом из интернета» и «историей человека» иногда очень зыбкая.
Исследовательницы и исследователи часто сдержаны этическими кодексами или соображениями здравого смысла. Хотя не все, и многие исследования так называемых больших данных не имеют в виду особенности контекста, о которых я пишу. В научной среде уже лет пятнадцать проходят дискуссии о том, что за материалы из интернета уместно использовать в статьях. Если коротко — то, что при переносе в другой контекст не принесет людям зла и горя. У научных текстов не очень много читателей, но из-за высокого статуса науки как способа познания общества эти статьи могут повлиять на то, что дети проходят в школе, какие принимаются законы и что показывают по телевизору.
Семейный сайт
Интернет — обманчиво янтарен. Иногда он очень хрупок. Часть контекста не сохраняется. И уж точно его все понимают в разных ситуациях по-разному. В экспедициях в разные города России мы встречали замечательные веб-сайты, сделанные на кружках в школе, или вот — сайт семьи. Понимание этих историй показывает, что интернет в разных городах — это не глобальная технология, снизошедшая на всех нас, а то, что делали сами люди, и делали разнообразно.
На одном из сайтов — хобби папы, мамы и троих детей. Не волнуйтесь, все они живы. Но свой сайт они делали двадцать лет назад. Тогда ощущение интернета было совсем другим. Их читали десять знакомых, и даже форумов еще не существовало. Сайт отчасти поддерживается, так как его хостинг оплатили на много лет вперед. Когда я изучала эти материалы и читала интервью с ними, было чувство, что мы залезли в семейный альбом, забытый в гостинице, и предлагаем сделать из него публичный архив. Люди смущены и не уверены, что сейчас хотят, чтобы о них знали — в том числе и так.
Фото: pexels.com
При этом исчезновение сайтов и закрытие форумов — это очень плохо для исследователей, музеев, да и самих пользователей. Труднее поддерживать локальную память о том важном, что делалось в интернете. Сохраняются хорошо только огромные проекты, и то не все. Кто сейчас хранит свой аккаунт на Diary или на городском форуме?
Но сохранять и изучать то, что происходит с людьми — важно и для науки, и для журналистики, и в конечном счете — для семейной, личной и общей памяти. Это позволяет чувствовать и знать о жизни разных людей, помогать друг другу, учиться чувствовать близкое и различать чуждое. Точно так же важно писать и рассказывать, в том числе о личном и сложном, чтобы находить для этого слова.
Но вместе с запоминанием и анализом, которые в интернете — автоматические, есть забвение и отказ от изучения. Они — не автоматические. Они — требуют внимания.
Личное становится публичным
Чтение интернета как истории — это непросто. Мы сталкиваемся с исчезающими историями, которые хочется сохранить, и одновременно — с толщей контекста, которую ни одно исследование или колонка не передадут.
Это не должно закрывать путь к тому, чтобы изучать то, что люди говорят и делают в интернете, обращать к этому исследовательские, журналистские или художнические инициативы.
Но стоит иметь в виду баланс между тем, что любая такая инициатива — это общественное дело, которое в конечном счете оказывает пусть небольшое, но влияние на жизнь людей.
И может повлиять на конкретного человека.
С другой стороны, возможен и нужен разговор о том, что у исследований, статей и искусства может быть своя нужда и свобода для обращения к этим историям. Она чем-то оправдана, и стоит доверять тем исследованиям или журналистским текстам, которые подробно объясняют, почему и как они обращались к материалам. Ведь обращение к чужим историям делает их менее чужими.
Этот текст, напомню, основан на выдуманных историях, тут нет ни слова из интернета. Я пишу его, чтобы те, кто может представить себя на месте героев, подумали о том, чем может быть оправдано использование разных историй в местах, далеких от мест их происхождения.