…Благодаря электронным часам ребята и тренер Эк знали, что прошла уже неделя, но с трудом могли в это поверить. Они не имели ни малейшего представления, известно ли кому-нибудь их местоположение и идет ли кто-нибудь на помощь.
Ти, капитан, подставлял открытый рот под сталактит и глотал каплю за каплей, пока желудок не наполнялся. Они ничего не ели с утра субботы. В отсутствие света биологические ритмы сбились, спали ребята урывками, ерзая в грязи в напрасной попытке устроить удобнее голое плечо. Футболка одиннадцатилетнего Титана почти полностью прикрывала бедра: он без конца натягивал ее на коленки, чтобы согреться.
Шеи ребят становились все тоньше. Еще недавно крепкие и мускулистые ноги стали похожи на палочки. Если человеческое тело в течение сорока восьми часов не получает пищи, запускается процесс кетоза. Нервная система, не находя богатой энергией глюкозы для потребления, отдает клеткам приказ расщеплять жир и мускулы. Побочным продуктом этой химической реакции в организме становится все более едкая моча. Мальчики постарше, включая Ти, Найта, Ника и Адула, имели большую массу тела. А вот маленький Титан, весивший меньше 30 кг, страдал от обморочных приступов.
Круглолицый Биу в школе развлекал весь класс, часто вызывая неудовольствие учителя английского Карла Хендерсона тем, что жевал во время урока. Они старались не думать о еде, но получалось наоборот: жареный рис с базиликом, хрустящая свинина, запеченная курица… А где-то на пятый день появляется избыток кетоновых тел, и приступы голода сменяются слабостью, часто сопровождаясь симптомами, похожими на грипп.
Большую часть дня ребята спали, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Температура в пещере держалась в районе 22 градусов, что кажется вполне комфортным, почти идеальным. Но этот природный кондиционер теперь был настоящим проклятием. Самоканнибализм, к которому прибегли тела, нарушил терморегуляцию. Они все время мерзли.
Чтобы сохранять тепло, расчистили небольшую площадку, на которой сбивались вместе в часы полусна. Иногда засыпали у воды, тщетно пытаясь услышать, как шумят спасатели или кричат их имена, эхом отдающиеся от стен пещеры. Иногда слышали звуки, которым не находили объяснения, вроде лая собак или играющих детей.
В часы бодрствования Эк установил строгий протокол пользования фонарем, разрешая ребятам включать только один за раз. Они теряли чувство времени. Но несмотря на то, что мозг был затуманен за несколько дней пребывания здесь, они вдруг навострили уши. Тренер шикнул на мальчиков. Все прислушались. Это аквалангисты? Нет. Это шелест воды, его ни с чем не перепутаешь. Они направили свет фонаря на поток внизу и проследили за течением.
Вода прибывала, и дети пытались выбраться
Через несколько минут заметили, что волны катились не только вперед, но и вверх. Ребята попятились. А вода продолжала прибывать. Тренер увидел, что вода поднялась примерно на три метра, и приказал мальчикам перебраться повыше. Они ждали спасения, но вдруг поняли, что придется спасаться самим.
Режим был простой: напиться воды из поднимающейся реки, пока не распухнет живот, потом копать. Помочиться и повторить. Часами ребята вгрызались в известняк, отбивая кусочки каменной темницы. Если тренер и считал усилия напрасными, виду не подавал. Помощь не шла, и жизненно важно было занять ребят делом, чтобы день за днем они продвигались к цели.
Уже было выбито углубление в стене в несколько сантиметров. После дневных трудов они подползали к кромке воды, чтобы напиться (если сумеют найти чистую струю) и ждать, не раздастся ли звук, сигнализирующий о прибытии спасателей. Они больше не разговаривали о еде, лишь фантазировали о спасении. После каждого колебания уровня воды обсуждали, продолжится ли эта тенденция и не является ли это для них благоприятным знаком.
«Может быть, сейчас, — говорили они. — А может, и нет. Сейчас? Нет…»
Они проверили воду в своей гробнице. Оказалось, что глубина всего на длину руки выше головы Адула. У него хватило мужества нырнуть и коснуться дна пальцами ног. Но с обеих сторон туннеля потолок пещеры опускался сразу в воду. Многие заходили в водоем, но ни у кого не возникло желания нырнуть в эти колодцы. Эк не позволил бы, да и сил не хватало. Они отмечали тех, кто проверял уровень, кому следовало это сделать, а кому нет.
Кроме рытья, ставшего уже бессистемным, и разговоров о заключении, делать было нечего. Дни тянулись, а слабость становилась все сильнее.
Спасательная операция
Пока они процарапывали путь к свободе снизу, Третья армия Таиланда колотила сверху — буквально, с помощью кувалды и зубила. Десятки солдат 37-го военного округа Чианграя набились в расселины, расположенные в сотнях метров над ребятами, долбя гору в надежде отыскать тайный вход. На самом деле к четвергу, 28 июня, когда стало ясно, что любое погружение в «Третьем зале» требует геркулесовой силы, штаб спасательной операции не преуспел в альтернативных способах попасть внутрь: ни в бурении шахты, чтобы каким-нибудь образом определить местонахождение детей, ни в поисках возможно существующего, но никому не известного доступа, позволяющего обойти некоторые из самых опасных сифонов и, таким образом, дать шанс дайверам. <…>
На утреннем брифинге было решено, что дайверы Стэнтон и Волантен проложат ходовой конец примерно на 140 метров дальше Т-образного перекрестка и продолжат, пока не кончатся катушки. Они расправились с первой, затем прикончили вторую прямо перед «Пляжем Паттайя». Хотя было тяжело назвать это пляжем. Песок, по которому, по словам «котиков», они ходили, поднялся в воду. Спасатели догадались, что это «Пляж Паттайя» потому, что, как подтверждали компасы на запястьях, это было единственное место, где пещера изгибалась на восток.
Уверенно двигая ластами, они отплыли от «Пляжа», разматывая резервный ходовик — намного более тонкий шнур длиной около 230 метров. Снова сверившись с компасом, направились на юг. Маленькую карту, которую Верн набросал утром, дайверы помнили наизусть и знали, что это самый длинный и прямой отрезок пещеры. Когда они наконец различили над головой воздушный карман, тут же двинулись к нему. Под водой плыть было легче, но как только встречалось наполненное воздухом пространство, они сдували компенсаторы плавучести. Это была стандартная для спасателей процедура — обследовать каждый воздушный карман на случай, если кто-нибудь цепляется за выступ скалы наверху.
Стэнтон проверил показания манометра: кончалась первая треть газовой смеси, катушка с ходовиком тоже подходила к концу. По его прикидкам, оставалось всего несколько метров, когда они направились вверх. Ввиду недостатка воздуха и троса пора было подумать о возвращении. Но, как только Рик вынырнул на поверхность и снял маску, он их учуял. И жестами предложил Волантену сделать то же самое. Пока они обсуждали возможное происхождение запаха, послышались голоса.
Тренер Эк был слишком слаб, чтобы двигаться. Он знал, что фонарь сейчас у двенадцатилетнего Мика, и попросил его посмотреть, что происходит. Но тот замер: темные фигуры созданий, поднявшиеся из воды, — первое, что побеспокоило их за десять дней. Ни легкий ветерок, ни жук, ничто не вторгалось на территорию «Девятого зала», ничто не могло изменить их застывшего окружения, ничто, кроме прогрессирующей потери веса.
«За нами придут еще многие»
Беженец Адул, чья отвага, возможно, была вызвана безнадежностью положения, схватил фонарь, направил его на воду, туда, где звучали голоса. Он позвал на тайском, но быстро понял, что пришельцы говорят на английском.
Строго следуя протоколу спасателей, Стэнтон и Волантен остановились на дальней стороне канала и сняли с себя часть дайверского снаряжения — лучше оставить его здесь. Бывает, что так называемые «пострадавшие» паникуют и требуют, чтобы их спасли немедленно, вцепляясь в хрупкие приборы. Гребя через затопленный туннель по направлению к мальчикам и источнику тошнотворного запаха, Волантен нажал кнопку «Запись» на камере GoPro, выданной тайскими «морскими котиками» перед погружением в «Третьем зале», чтобы зафиксировать все, с чем бы ни пришлось столкнуться в тот день.
Ниже представлена расшифровка записи, ставшей самым просматриваемым видео, когда-либо записанным на камеру GoPro. Она начинается, когда Волантен и Стэнтон еще стояли по грудь в воде.
Волантен: Поднимите руки.
Адул и хор других голосов: Спасибо. Спасибо!
Волантен: Сколько вас?
Адул: Тринадцать.
Волантен: Тринадцать?
Адул: Да, да.
Волантен: Великолепно.
На записи слышно, как мальчики говорят между собой на тайском.
Неопознанный мальчик: Они знают, что наши рюкзаки остались снаружи? Ты можешь передать им, что наши сумки там, снаружи?
Адул: Окей! Я скажу им.
Неопознанный мальчик: Я хочу риса.
Неопознанный мальчик: Спасатели уже смогут прийти?
Мальчики сидят на корточках, вытирая влагу с лиц подолом маек. Они опускают головы, пряча глаза от ослепляющих лучей прожектора. Адул продолжает переводить, подбирая слова. Он быстро и не очень понятно лопочет.
Адул: Рюкзак? Вы идете с рюкзаками?
Волантен: Нет, не сегодня. Только мы двое. Нам нужно плыть.
Это последнее слово «плыть» произносится растянуто и громко, чтобы поняли, но тон явно извиняющийся.
Адул [мальчикам на тайском]: Сегодня спасения не будет…
Волантен: Мы придем. Все в порядке. Много людей придет.
Адул: Когда?
Стэнтон: Много, очень много людей. Мы первые. За нами придут еще многие.
Это обещание будет жалить его совесть несколько дней. Они не знали, смогут ли вернуться. И чем лучше понимали, в каком затруднительном положении находятся мальчики, тем меньше оптимизма им внушали дальнейшие перспективы.
Мальчики обняли дайверов на прощание
А потом возникла небольшая путаница. Адул пытался спросить, когда начнется спасательная операция. Волантен, ультрамарафонец, тяжело дышал. Это было скорее следствием выброса адреналина, чем усталости. Он три раза быстро вдохнул перед тем, как ответить, как отец, готовящийся уверять детей, что все будет хорошо, хотя сам знает, что не будет.
Ответ: «Завтра».
Стэнтон вмешивается, предполагая, что тощий мальчик с осунувшимся лицом спрашивает о дне недели.
«Нет, нет, нет, нет, — говорит Стэнтон. — Какой день?»
Неопознанный мальчик: В какой день, они говорят, мы сможем уйти?
Не очень хорошо соображающие от усталости и сами еще не адаптировавшиеся к смене часовых поясов дайверы смутились. Волантен засмеялся про себя, потому что сначала не имел ни малейшего понятия.
Наконец произносит: «Ммм… Понедельник. Неделя, понедельник. Вы пробыли здесь, — он делает паузу, поднимая обе руки, показывая десять пальцев, которые загораживают обзор камеры, — десять дней… Вы очень, очень сильные. Очень сильные», — в это оба мужчины верят безоговорочно.
У мальчиков с собой электронные часы, они знали, что прошло десять дней. Но услышав это от кого-то еще, Адул был ошеломлен. В это невозможно поверить. Ослабленный голодом, он пытался обработать одновременно и математические, и лингвистические данные, но затруднялся сформулировать ответ.
Подключается тренер Эк: «Кто знает английский, сможете перевести?»
Ти говорит, что что-то слышит. Адул отвечает, что не может разобрать их быстрое бормотание. Дайверы все еще пыхтят. Возможно, от волнения.
Но что больше всего поражает в этом видео, так это насколько сдержанно ведут себя мальчики. Спасатели часто опасаются, что их подопечные попытаются вцепиться в них (что, учитывая обстоятельства, кажется вполне естественным). А ребята с уважением расступились. Они не набросились на прибывших, так что те решили подняться по склону.
Волантен предложил Стэнтону: «Ну, давай вверх, — и, махнув мальчикам, попросил: — Окей, назад, отойдите назад, мы идем».
Мальчики напоминают переводчикам передать спасателям, что они голодны.
Адул заявляет: «Я уже сказал им!»
Но следом слышно, как они говорят на английском: «Мы хотим есть!»
Волантен отвечает с искренним сочувствием: «Я знаю, я знаю».
Камера дергается, мужчины забираются на скользкий глинистый берег. Он круче и выше, чем они предполагали — уклон в тридцать градусов, протянувшийся примерно на 13 метров. Пока спасатели с трудом поднимаются к гнездышку, слышно, как один из ребят повторяет: «Есть, есть, есть, есть».
Аквалангисты не предполагали, что найдут ребят, и у них с собой не было съестного. Как и радостных новостей. По мере продвижения по насыпи, они просят мальчиков отойти назад. Экран чернеет, затем видим мелькание теней спасателей на стене пещеры.
Дети спрашивают, когда они вернутся.
Водолазы нерешительно отвечают: «Завтра, мы надеемся, завтра. «Морские котики», завтра, с едой, врачом, они все принесут».
И снова привирают, хорошо понимая, что всего лишь горстка людей в мире обладает достаточным опытом, чтобы добраться сюда и вернуться живыми.
Рик думал про себя: «Господи, как же мы будем доставать их? Проплыть, неся с собой что-нибудь через этот узкий туннель, совершенно невозможно».
В третий раз мальчики задают вопрос, в котором слышна нотка отчаяния: «Завтра?»
Волантен уверяет: «Да».
Адул переводит, обращаясь в темноту: «Скорая помощь, техники-спасатели приедут завтра».
Когда камера снова поворачивается направо, на несколько минут видна вся команда, рядком на корточках усевшаяся у стены пещеры. Свет фонарей со шлемов спасателей дрожит: они пытались открутить несколько, чтобы оставить мальчикам. Волантен, извиняясь, бормочет, не обращаясь ни к кому конкретно: «У меня паршивый фонарь, сказать по правде».
Адул: Я так счастлив.
Волантен: Мы тоже счастливы.
Адул: Большое вам спасибо.
Здесь видео, выложенное в общий доступ, обрывается. Но аквалангисты еще двадцать минут провели с мальчиками. Стэнтон осмотрел их жилище, быстро наткнувшись на десятифутовый «лаз аварийного покидания», который они прорыли, и примитивную спальную зону, расчищенную на склоне. Не нашел уборную и, учитывая запах, надеялся, что мальчики используют соседний коридор. Еще осмотрел ребят, отметив, что младшие и тренер выглядели вялыми и болезненными.
Удивительно, что старшие были достаточно энергичны, принимая во внимание десятидневную голодовку. Чтобы убедиться в том, что их правильно поняли, дети задирали вверх футболки, обнажая выступающие ребра.
У Стэнтона в кармане лежал батончик «Сникерс», который он так и не достал. Это всего лишь один батончик, и доза чистого сахара может сделать хуже, решил он.
Дайверы и мальчики еще немного поговорили. Храбрый Адул спросил у британцев, откуда они родом. «Мы… мы из Англии», — сказал Волантен, улыбаясь про себя при мысли, что у умирающих от голода ребят еще хватает любопытства задавать такие вопросы. Рик смотрел, не скрывая гордости за друга, как Джон, начальник отряда бойскаутов-волчат и отец мальчика примерно того же возраста, начал подбадривать ребятишек. Он снял, как они заводят спасателей криками: «Вперед, Таиланд», «Вперед, Америка», «Вперед, Бельгия» и так далее.
Мальчики улыбались, глядя на энтузиазм дайверов, а те восторгались их силой духа. В очередной раз пообещав вернуться «завтра», спасатели начали собирать снаряжение, чтобы отплывать. Каждый из мальчиков подошел и обнял их тощими руками. Было уже поздно, и дайверы торопились в путь, но на несколько мгновений задержались, позволив мальчикам прижаться к себе на пару секунд дольше: столько, сколько было нужно.
На заглавном фото: Рик Стэнтон и Джон Волантен / SWNS