Студенты и преподаватели МГУ рассказали «Правмиру», почему они подписали письмо.
«Университет вне политики»
Артем Красин, студент 1-го курса магистратуры филологического факультета:
Все ожидали, что в декабре 2019 года произойдет смена ректора, и гадали, «кто придет вместо», «кого нам назначат». Предугадать это было невозможно, поскольку назначение нового человека зависит не от воли сотрудников университета, а от того, какая кандидатура устроит президента, и это само по себе уже вызывает недовольство. Ну а после того, как появилась новость о том, что Госдума собирается экстренно принять поправки в действующий закон, наделяющий особым статусом действующих ректоров МГУ и СПбГУ, стало понятно, что ректор вообще никуда уходить не собирается.
Во-первых, поражает сам факт, что закон может быть переписан под конкретного человека.
Дело даже не в самой фигуре ректора и не в его личности как таковой, а в том, что он остается на этом посту фактически бессрочно. Потому что человека рано или поздно не станет, а закон останется. А во-вторых, даже призрачные надежды на какие-то изменения в университете и на постепенное самообновление начальства угасли.
МГУ позиционирует себя как старинный университет, в какой-то степени действительно наиболее традиционный из всех ведущих университетов Москвы и России, но его приверженность классическим, академическим принципам не означает, что здесь должно быть несменяемое руководство. Древние университеты базируются на том, что достойные избирают достойных. И хотя бы на минимальном доверии к выбору студентов и ученого совета. Если же это замыкается в структуру, которая, вместо интереса к науке, готова изменяться по мановению руки государства, – то здесь и начинается политика, хоть Садовничий и любит повторять: «Университет вне политики».
Но это же не так! Прилегающие территории МГУ используются для политических и культурных мероприятий, не имеющих отношения к научной жизни – например, под окнами главного здания проводили концерт-митинг «Весна», посвященный воссоединению Крыма с Россией.
У каждого подписавшегося может быть своя мотивация, но для многих студентов, выпускников, преподавателей это письмо – символ протеста даже против ветшающего состояния научных и учебных аудиторий, стареющего педагогического состава. При всей достойности старой профессуры, на многих факультетах реально не хватает молодых. Возможно, эти вопросы были бы решены с приходом нового человека или решались бы на самих факультетах, будь у них большая автономия.
«Эта система нежизнеспособна»
Михаил Лобанов, кандидат физико-математических наук, преподаватель механико-математического факультета, член профсоюза «Университетская солидарность»:
Михаил Лобанов
Я считаю, что ученые, преподаватели или студенты должны иметь влияние на жизнь университета через какие-либо коллективные органы. Во времена моего студенчества были хотя бы формальные выборы, которые проводил и организовывал сам ректор, и бюрократическая верхушка МГУ его переизбирала. Но даже это было лучше, чем то, что происходит сейчас, когда ректор избежал процедуры переизбрания и был просто назначен сверху. Борьба за выборы, хотя бы формальные, – это в конечном итоге борьба за возможность влиять на наши трудовые права, размеры зарплат, комфортные условия учебы для студентов.
Зарплата преподавателей за последнее время поднялась – в связи с тем, что руководству университета необходимо отчитываться по «майским указам» Путина. Но гарантированная часть зарплаты (оклад и другие зафиксированные в трудовом договоре выплаты) осталась очень маленькой. Бывают некие надбавки и стимулирующие выплаты, но они назначаются только по личному приказу ректора. Преподаватели никогда не знают, подпишет он приказ на премию в текущем месяце или нет. Сотрудники бюрократической верхушки МГУ тоже получают премии, но у них зарплата намного выше преподавательской, поэтому им, собственно, неважно, когда они получат свои надбавки – в текущем месяце или, скажем, все сразу в конце года.
То есть это такая довольно абсурдная система: деньги есть, но сотрудники находятся в неизвестности, получат они их или нет.
Им приходится искать подработки. Соответственно, работе в университете они отдают меньше сил и времени, это влияет и на уровень преподавания, и на научную жизнь.
А общежития? За последние десять лет в университете изменилась структура приема студентов, произошел переход на большие сроки обучения, открылись новые факультеты. Ясно, что мест в общежитиях не хватает. Руководство МГУ еще 15 лет назад взяло курс на масштабное строительство, но раз за разом решение принималось в пользу других объектов, а не общежитий. Так была построена Фундаментальная библиотека МГУ – здание, которое значительную часть времени пустует и чаще всего используется как «тронный зал», где руководство университета принимает высоких гостей. А с местами в общежитиях возник кризис, и только под давлением общественности, многочисленных публикаций в университетских пабликах, протестов и петиций новое общежитие было построено. Но только одно, а второго, которое тоже было в планах, так и нет.
По сути, эта система позволяет горстке людей добиваться хорошего положения для себя и своих знакомых. Квартиры распределяются непрозрачным образом, большинство документов и отчетностей, которые должны быть в открытом доступе, нигде не публикуются. Но время от времени становится известно, что какой-нибудь секретарь или помощник ректора получил квартиру, а многие профессора годами не могут получить положенную им жилплощадь.
Общая бюрократизация жизни университета зашкаливает. Для того, чтобы сделать какие-то не очень сложные действия, – например, продлить комнату в общежитии или взять нового сотрудника на кафедру – преподавателю или руководителю кафедры надо идти на личный прием к ректору.
Текущая система управления университетом алогична, ненормальна, нежизнеспособна, а самое главное – она не дает развиваться университету. На большинство проблем невозможно повлиять «снизу». Это влияет и на уровень образования. Сильные научные школы, конечно, бесследно не исчезли, по-прежнему на многих факультетах есть сильнейшие преподаватели, исследователи. Но какие-то новые научные и образовательные проекты невозможно пробить через толщу бюрократии, и в итоге очень часто интересные предложения от наших научных сотрудников реализуются на других площадках.
«Любой на месте Садовничего вызвал бы вопросы»
Аспирант факультета политологии МГУ:
Наши претензии обращены не к самому Садовничему. Продление срока правления без выборов похоже на рокировку, и любой человек, оказавшийся в подобной ситуации на месте Садовничего, вызвал бы вопросы. Надо признать, что МГУ становится похожим на осажденную крепость. На уровне образования все это отражается напрямую: сейчас в МГУ очень сложно согласовать какие-то новые проекты по академическому обмену. Университет как будто закрыт от внешнего мира. Скажем, у нас не проводятся летние и зимние школы, которые сейчас так популярны во всех университетах мира. К сожалению, у многих студентов, аспирантов есть ощущение законсервированности, стагнации в среде МГУ.
«Я не согласен с этим письмом и не подписывал его»
Алексей Козырев, доцент философского факультета МГУ, кандидат философских наук:
Говоря об автономии, мы должны себе честно ответить на вопрос – автономии от кого мы хотим? От государства? Но государственный университет не может быть полностью автономен от государства. Изменения отношений между университетом и государством повлекут за собой изменения и финансового характера.
Алексей Козырев
Можно заявлять, что очень хорошо быть автономным и свободным, но тогда вот без этого «продолжайте давать нам деньги, и желательно побольше».
Университет сейчас действует в рамках Федерального закона об особом статусе МГУ и СПбГУ, который, кстати, дает университету значительную автономию – в определении своих образовательных и учебных стандартов, в защите диссертаций (открыты собственные советы) и в некоем внутреннем регламенте деятельности – например, в университете весьма либерально относятся к федеральным критериям по соотношению учащихся и преподавателей. В вузах РФ это соотношение – 1 преподаватель на 12 студентов. Особый статус университета дает возможность установить это соотношение практически 1 к 4. Практически везде сегодня идет явное или скрытое увольнение сотрудников, связанное с уменьшением ставок. Людей переводят на 0,6, 0,5 или даже на 0,1 ставки, для того чтобы обеспечить требования по средней зарплате! В МГУ этого нет.
Ученые советы МГУ и факультетов по итогам тайного голосования могут избрать того или иного сотрудника по конкурсу. Почему-то мы думаем, что автономия – это только избрание ректора и деканов. Это не совсем так.
Отдельная строка в бюджете РФ, когда Московский университет финансируется отдельной строкой, как Большой театр, как Третьяковская галерея, – это тоже автономия.
И надо сказать, университет хорошо финансируется государством, и это при том, что он еще и хорошо зарабатывает. Мне кажется, Закон об особом статусе МГУ дает право президенту назначать ректора как чиновника, который выполняет определенную государственную задачу.
По поводу академической «закрытости» МГУ – здесь я тоже не согласен. Ежегодно студенты и сотрудники нашего факультета участвуют в большом количестве самых разных мероприятий и конференций, в том числе совместно с другими крупнейшими университетами. Мы также проводим летние школы, в том числе и в других регионах, и даже в других странах.
Фото: Инициативная группа МГУ / Facebook