“Мы должны молиться за всех людей”

¹
Спасение мира по учению старца Силуана

“Любите все создание Божие”, — говорит старец Зосима в “Братьях Карамазовых” <…> Тварный мир образует неделимое целое, и, как следствие этого, спасение каждого конкретного человека неразрывно связано со спасением всего человечества и, более того, всей вселенной в целом. Нужно понимать в наиболее широком смысле утверждение апостола Павла, что мы члены друг другу (Еф 4:25). Мы, человеческие существа, не только зависим друг от друга, но и связаны кровными узами с животными, деревьями, растениями, камнями, землей, воздухом и водой. Мы живем в них, и они живут в нас.

Всеобщее заступничество

Преподобный Силуан Афонский говорит именно об этом все­ленском единстве: “Своим избранникам Господь дает столь великую благодать, что они любовью обнимают всю землю, весь мир” (с. 153) ².

В первую очередь старец Силуан твердо убежден, что Бог призывает каждого человека ко спасению. Затем перед ним складывается картина “всецелого Адама” с идеей, на которой он настаивает: мой ближний — это я сам. Наконец, он уверен, что в Божественный замысел входит спасение и преображение не только людей, но и всего мира.

Как пишет отец Софроний, одной из характеристик старца Силуана было то, что он молился за умерших, томящихся в аду, в удалении от Бога (см. с. 23).

Это всеобщее заступничество, о котором проповедует преподобный Силуан, нельзя назвать ни сентиментальным, ни утопическим. Напротив, оно основывается на очень ясном библейском изречении: [Бог] хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим 2:4). Это самое место арминиане в XVII веке предъявляли кальвинистам в качестве опровержения учения последних о двойном предопределении ³; этот текст вдохновлял на проникновенную проповедь миссионера XVIII века Джона Уэсли ⁴; наконец, это постоянно держат в уме афониты XX века. Итак, преподобный Силуан говорит: “Желает душа моя, чтобы вся вселенная спаслась <…> Любовь Божия всем хочет спастись <…>” (с. 117, 138).

По словам старца, это горячее желание спасения всей вселенной вдохновлено на высшем уровне Божией Матерью, Приснодевой Марией (см. с. 152) <…>

Преподобный Силуан верит, что Бог всячески желает всеобщего спасения, спасения человеческого рода. Эта вера собрана в четырех кратких предписаниях: любите всех людей, молитесь за всех людей, плачьте за всех людей, кайтесь за всех людей.

Любите всех людей

Когда, еще в бытность его молодым монахом, преподобному во время вечерни в часовне Святого Пророка Илии было видение Христа, душа Силуана наполнилась новым сладостным чувством “любви к Богу и к людям, ко всякому человеку” (с. 17). Эту любовь ко всем он и пронес через всю жизнь. “Любовь не терпит, чтобы погибла хотя бы одна душа” (с. 118), — написал он много лет спустя. Для него было ясно, что такая любовь в особенности присуща святым, однако такой степени святости преподобный Силуан, скажем попутно, никогда не дерзал достичь (см. с. 165) <…>

К этой горячей любви — такой, как понимал ее старец — причастны живые, умершие и еще не рожденные (см. с. 47) <…> Это возможно, ибо любовь, пребывающая в их сердцах, есть не что иное, как любовь Самого Бога, а любовь Божия при­сут­ствует везде, даже в аду (см. с. 50, 61) <…>

Молитесь за всех людей

Любовь и молитва неразрывно связаны; если мы должны любить всех людей, то это означает, что мы должны и молиться за них. Вот что говорит старец: “…Буду молиться за весь род человеческий, дабы все люди обратились ко Господу и успокоились в Нем” (с. 138) <…>

В таком ходатайстве за весь мир старец видит собственное призвание и характеристику монаха вообще: “Монах — молитвенник за весь мир; он плачет за весь мир; и в этом его главное дело” (с. 169). В непрестанной молитве монаха и заключается его служение всему миру <…>

Молясь таким образом за мир, монах помогает не только Церкви и обществу в целом, но и себе самому. Здесь старец описывает свой собственный опыт, полученный им, когда он был монастырским экономом (см. с. 173) <…>

Преподобный Силуан различает два этапа в отношениях между монахом и миром. Вначале, непрестанно молясь, монах углубляется в себя. Затворившись от мира, он мало-помалу освобождается от зрительных образов и рассудочного мышления. А освободившись от образов, он приобретает бесстрастие сердца.

Вот тогда-то и наступает второй этап. В глубине сердца монах ощущает свое единство со всем творением. Таким образом, бегство от мира завершается для монаха не отказом от мира, но его утверждением. Отец Софроний говорит: “В своем устремлении к Богу он «ненавидит» мир и всецело уходит в глубину своего сердца. И когда действительно войдет туда, чтобы сотворить там брань с сатаною, чтобы очистить сердце свое от всякой греховной страсти, тогда в том же сердце своем, в глубине его, он встречается с Богом и в Боге начинает видеть себя неразрывно связанным со всем бытием мира, и нет тогда для него ничего чужого, постороннего” (с. 101–102).

Оплакивайте всех людей

Настоящая молитва многого стоит. Заступничество требует внутреннего мученичества, добровольного принятия страданий. Как замечает преподобный Силуан, “молиться за людей — это кровь проливать <…> А мы знаем, что кто больше любит, тот больше и страдает” (с. 103, 142). И речь здесь не идет о том, чтобы прочитывать списки имен, но от нас требуется ходатайство со скорбными слезами. “Молиться за всех людей” означает “плакать за всех людей”: “Сердце мое болит за весь мир, и молюсь, и слезы проливаю за весь мир, чтобы все покаялись” (с. 143; см. также с. 154–155, 159).

Кайтесь за всех людей

Преподобному Силуану хотелось бы, чтобы мы пошли еще дальше по пути аскетизма. Нас просят не только плакать за всех людей, но и каяться за них. Эта мысль близка изречению апостола Павла: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал 6:2).

Как замечает отец Софроний, с чисто юридической точки зрения понятие “каяться за другого”, то есть покаяние, при котором вина перекладывается с одного человека на другого, не имеет смысла; это просто-напросто несправедливо. Но любовь Христова не ограничивается юридическими нормами. “Но иное говорит дух любви Христовой. По духу этой любви разделение ответственности за вину того, кого любим, и даже несение всей полноты ее не только не чуждо, но и до конца естественно. Больше того, в этом несении чужой вины выявляется подлинность любви и достигается ее самоосознание” (с. 52).

<…> Адам “пал” именно из-за того, что он отказался признать свою причастность вине Евы. “Адам отрекался от ответственности, возлагая вину на Еву и Бога, давшего ему эту жизнь, и тем разбил единство Человека <…> И нужно думать, что если бы он не оправдывался, но взял бы на себя ответственность за их общий грех, то иными были бы судьбы мира” (с. 52), — говорит отец Софроний. И когда мы в свою очередь отказываемся каяться за других, то тем самым повторяем адамов грех, обращая его падение в свое.

Богословие “всего Адама”

Желание спасения всех людей еще в более остром виде выражалось у преподобного Силуана в учении, которое можно назвать “весь Адам” <…> Для старца Адам — “отец наш” (с. 186), “отец вселенной” (с. 185). Следуя за апостолом Павлом (см. 1 Кор 15:22,45), преподобный рассматривает Адама, первого сотворенного человека, как единого главу всего человеческого рода, заключающего в себе все человечество в целом <…>

Это единение с Адамом и сведение к нему всех людей делает последних “единосущими” и “онтологической общностью” (см. с. 53, 95), как уточняет отец Софроний. Эта онтологическая общность — не просто абстрактная и теоретическая, но характерная и актуальная. Цитируя еще раз отца Софрония, “весь Адам не есть абстракция, а самая конкретная полнота человеческого бытия” (с. 97) <…>

Из-за нашего единства во “всем Адаме”, пишет отец Софроний (см. с. 52), мы все разделяем ошибку Адама. Но это не означает, что отец Софроний или преподобный Силуан обращаются к августиновскому учению о первородном грехе, полностью его переработав. Это лишь означает, что мы, соединенные как члены одной и той же семьи, “за всех и за вся виноваты”, как говорит старец Зосима из “Братьев Карамазовых” <…>

Исходя из этого богословия “всего Адама”, старец так объясняет наставление Христа люби ближнего твоего, как самого себя (Мф 19:19): я должен любить своего ближнего как самого себя потому, что — в силу того, что единство всего человечества заключено в “нашем отце Адаме” — мой ближний есть я сам (см. с. 147) <…> Для молящегося, пишет отец Софроний, “бы­тие всего человечества не есть нечто чуждое, постороннее, но неотделимо связано и с его личным бытием <…> Чрез любовь Христову все люди воспринимаются как неотъемлемая часть нашего личного вечного бытия” (с. 22).

“Каждый святой — явление космического характера”

Грех и спасение затрагивают не только человечество, но и порядок тварного мира. С падением Адама пало и все творение, и точно так же спасение человека полагает начало спасению всего мира. Как пишет отец Софроний, “каждый святой есть явление космического характера” (с. 98). Мы спасаемся не от мира, но вместе с миром <…>

Спасение Пасхи со сферы человеческой переносится на всю природу, животных, деревья, склоны и долины, солнце и луну, на все сотворенное.

Старец Силуан, верный этой идее всеобщности искупительного дела Христа, считает, что наше личное спасение всецело связано со спасением всего мира. Повеление “любить всех людей” указывает, что мы должны любить все творение — прежде всего людей, но также животных, растения и каждую из составляющих частей природы <…> “Дух Божий учит душу любить все живое, так что и зеленого листа на дереве она не хочет повредить, и цветка полевого не хочет потоптать. Так дух Божий научает любви ко всем, и душа сострадает всякому существу” (с. 192–193).

Это вселенское сострадание, это чувство человеческой ответственности за все творение делает старца Силуана святым действительно нашего времени, “экологическим” святым.

Перевод с французского Ю. Казачкова