Вот и воскресенье, яркое, зеленое, молодое, весеннее, к вечеру нахмурилось, а на богослужении уже звучит протяжное: «Се, Жених грядет в полуночи». Дни Четыредесятницы мудро и тихо привели нас далеко на Восток, где в Великом Городе еще вчера по-царски встречали удивительного Человека. Он воскрешал мертвых, исцелял больных, возвращал зрение слепым, изгонял бесов. Он совершал великие чудеса. Многие говорят, что Он — обещанный Мессия. Значит, гнету варварского Рима приходит конец. Еще немного, вот-вот и…
И Иерусалим замер и разочарованно выдохнул. Яростью и гневом. Все это будет вновь и очень скоро, все это уже было и происходит в сию самую секунду. Мы прошли путь Великого Поста, чтобы хоть немного, но сострадать Ему в эти великие и страшные дни, если же это не так, то дорога от последнего бутерброда с сыром до первого крашенного яйца может стать совсем не полезной диетой в весенние дни, когда организму особенно требуются витамины и полноценное питание. Собственно и Евангельское чтение Великого Понедельника еще раз призывает нас задуматься о том, какие плоды мы сами в себе взрастили в эти недолгие почти полтора месяца с марта по май.
Не хотелось бы проводить ненужную музейную экскурсию по Страстной Седмице. Мы все знаем о том, что будет происходить теперь, день за днем, от этого невообразимого иерусалимского ликования до дивного и чудного мгновения, когда пелены гробовые опустеют, а Иерусалим и целый мир встретит уже совсем иной рассвет. До рассвета еще не близко, да и сами мы, по большому счету, пока еще во мгле полуночной. Вот и Жених грядет в полуночи этой, вот и как прежде, были те, кто ждал его усерднее, а были и те, кто в полудреме совсем не заметил того, что светильник угас.
Среда содрогнется от предательства, а четверг будет увенчан последней Встречей, где для двенадцати откроются тайны Царства Небесного. Но где мы отыщем сами себя в Пятницу, и что мы принесем с собой в Субботу, станет ясно только в день, когда Мария Магдалина сквозь пелену слез обретет великую радость, сказав Стоящему перед ней заветное: Раввуни…
Все вновь и все уже было. И снова будет. Каждый год все это удивительно переживается заново. Но и не удивительно это. Как не удивительно и то, что Евангелие вновь никогда не прочитывается так же, как в предыдущий раз. Потому что всякий раз что-то снова открывается. Что-то очень важное. Эти дни очень дороги. Нам не будет легко, но и вероятность пережить шторм, спрятавшись в трюме за мешком равна нулю. А значит надо идти, потому что светильники все же не угасли, и надо постараться хоть в чем-то уподобиться Симону Киринейскому и сделать хотя бы несколько шагов, сострадая Сыну Человеческому. Иначе кто тогда разберет, что там было за волнение в Иерусалиме в дни Пасхи иудейской. Да и кому это будет интересно. Вот думаю я иногда, действительно ли Иерусалим так был ненавистен Пилату? Скольких шагов не хватило его сердцу до Христа? Может быть, ровно столько, сколько сделал разбойник, войдя в Рай?
Фото: obitel-minsk.org
Когда-то братья Стругацкие нарисовали мир полудня. Утопия это или нет, хороша ли она или плоха, вопрос другой. Но наше время, наша эпоха, наша неделя – это время полуночи. Нам бы бодрствовать, но увы. Спали тогда даже апостолы. И потому моление о Чаше вновь расколет немой болью этот странный и неуютный мир. Но да будет воля Твоя.
Вот и о Страстной Седмице знаем и помним не только мы. Знает о ней и тот, кто незримо шел в Гефсиманский сад вместе с вооруженной, остервенелой толпой, знает и ненавидит, потому что его ярости не хватит несчастной жизни Иуды, но не имеет он во Христе ничего.
А потому «Ныне суд миру сему, ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин.12:32-33).
В Страстную Седмицу давайте не забывать, что несколькими неделями назад были взрывы в Брюсселе, а еще страшный взрыв на детской площадке в пакистанском городе. И время и цель этих преступлений были взаимосвязаны и очевидны. Пронесет ли над нами Господь чашу сию?
Поэтому давайте иногда не забывать хотя бы вздыхать о мире всего мира…