Мануш Зомороди
Исследование феномена скуки я начала с того, что провела утро, сидя в кафе на углу одной из улиц Манхэттена. Наблюдать за людьми в Нью-Йорке — занятие в высшей степени увлекательное, но в этот раз мне хотелось выделить в людском потоке тех, кто начисто исключил для себя возможность поскучать. Другими словами, я собиралась оценить, много ли пешеходов не могут обойтись без гаджетов на улицах величайшего города мира.
И вот что показал мой псевдонаучный эксперимент. Из тысячи прошедших мимо людей 315 человек набирали текст на клавиатуре, поглядывали на экран, отвечали на звонки или просто сжимали в руке мобильник. (Привычка держать телефон наготове делает нас менее восприимчивыми к тому, что происходит вокруг. Вам когда-нибудь удавалось не бросать взгляд на предмет, что жужжит у вас в руке?)
Итак, моя нехитрая выборка показала, что в тот день треть всех прошедших мимо меня в той или иной мере пользовались мобильными телефонами. Более авторитетное исследование, проведенное в 2015 году колледжем Лемана Городского университета Нью-Йорка, подтвердило, что почти половина пешеходов на пяти оживленных перекрестках Манхэттена настолько заняты своими электронными устройствами, что игнорируют красный сигнал светофора при переходе улицы. Привычка писать текстовые сообщения на ходу, для обозначения которой даже появилось новое слово wexting (walking + texting), крайне опасна, но, если уж само «Большое яблоко» или угроза угодить под колеса проигрывают в борьбе за наше внимание, остается лишь признать, что это роковая страсть.
Фото: Jonathan Nackstrand / Getty Images
Миниатюрные гаджеты обрели над нами такую власть, что многие просто не мыслят без них своего существования. Мобильные телефоны стали нашими проводниками в безграничный мир соблазнительных, доступных и зачастую бесплатных развлечений, способов связи и миллиона других инструментов, позволяющих нам быстрее и лучше справляться с возникающими задачами. Не будет преувеличением сказать, что электронные устройства кардинально изменили каждую минуту нашей жизни. Но, сделав возможным то, что считалось немыслимым всего десять лет назад, они привели к непредвиденным последствиям — как благоприятным, так и деструктивным.
Общение в Instagram может оказаться разрушительным для того, что происходит здесь и сейчас
У меня есть чрезвычайно умная коллега, автор блестящих идей для наших шоу, лучший редактор из всех, кого я знаю, — но и она не может удержаться от обновления Instagram, пока звукорежиссер вносит изменения в запись. Даже когда мы воспроизводим отредактированный материал, она украдкой поглядывает в смартфон. «Джей, что скажешь? — спрашиваю я. — Такая версия тебя устроит?»
«Ах, прости! Можешь еще разок прокрутить?» — спохватывается она, отчаянно пытаясь оторваться от экрана.
Всем нам хорошо знакомы рабочие совещания, где выступающего слушают вполуха, или встречи с друзьями за обедом, когда живые разговоры чередуются с онлайн-перепиской. А между тем время утекает. Никто не говорит, что общение с друзьями в Instagram неинтересно или неважно, — просто оно может оказаться разрушительным для того, что происходит здесь и сейчас. Почему бы не насладиться и не получить еще больше удовольствия от виртуальной и реальной жизни, не присутствуя в обоих мирах одновременно?
Фото: unsplash
Поскольку полноценного присутствия ни там, ни там все равно не получается, фактически вы пичкаете свой мозг исключительно закусками. К концу дня вы не только не чувствуете приятной «сытости» — вам впору жаловаться на «несварение» от избытка информации и впечатлений.
<…>
«Пользователями» своих клиентов называют только наркоторговцы — и разработчики технологий
Отчего так происходит? «Мои современники более зависимы, чем люди 40 лет назад», — считает Пол Грэм, известный программист, инвестор и изобретатель технологий. Основатель компании Y Combinator (бизнес-инкубатора, который финансирует более тысячи стартапов, включая Dropbox, Airbnb и Reddit) не одинок в своей оценке.
Голден Кришна, специалист по пользовательскому опыту, в настоящее время разрабатывающий дизайн-стратегию Google, в одной из наших бесед с присущей ему проницательностью заметил, что «пользователями» своих клиентов называют только наркоторговцы — и разработчики технологий.
Многие из нас, наблюдая за своим поведением, и без всяких научных выкладок знают, что технологии меняют человека, но давайте все-таки обратимся к некоторым фактам. Дофамин — нейромедиатор, который записывает в мозге предыдущий опыт (обычно приятный) и стимулирует нас к его повторению, — играет роль не только в сексуальной и наркотической зависимости, но и в нашем желании постоянно елозить пальцем по экрану смартфона.
Скотт Барри Кауфман, научный директор Института воображения при Пенсильванском университете — некоммерческой организации, занимающейся пропагандой воображения «во всех секторах общества», выложил мне всю правду о дофамине. «Это заблуждение, что он имеет отношение к ощущению счастья или удовольствия. На самом деле это молекула, которая помогает влиять на наши ожидания».
Повышенный уровень дофамина связывают с большей открытостью ко всему необычному и поискам новизны. К последней относятся и экзотический ужин, и новая книга… и лайки на пост в Facebook, да даже сигнал эсэмэски!
Наши девайсы очень ловко активируют и захватывают дофаминовую систему, если мы им позволяем.
«Исследования показывают, что великие художники, ученые и другие творцы имеют избыточный уровень дофамина в организме, и это объясняет их особое отношение к новизне», — пояснил Кауфман. Другими словами, они супермотивированы на поиск нового, и это стремление выливается в творчество.
Кауфман называет дофамин «отцом изобретательства» и объясняет, что, поскольку его запасы в организме ограничены, мы должны разумно подходить к вопросу о том, как потратить эти ресурсы: «на здоровое любопытство и стремление к созданию новых смыслов и творений из области науки и искусства — или на Twitter».
При такой постановке вопроса я почти готова удалить свой Twitter-аккаунт! Почти.
При желании мы можем отучить себя от этой привычки
Постоянный приток информации — вот чего ожидают многие из нас и даже нуждаются в этом. Доктор Мэри Хелен Иммордино-Янг объясняет, что такой вид использования технологий развивается в поведенческую привычку в самом что ни на есть научном смысле этого слова.
«Это рефлекс, который мы развиваем в себе, — считает Иммордино-Янг. — И, как бывает со многими приобретенными привычками, избавиться от него стоит больших трудов даже при огромном желании. Достаточно лишь слабого писка телефона, чтобы прервать потенциально творческое, продуктивное состояние ума, когда мы погружены в какой-либо проект, слушаем красивую музыку или любуемся горным пейзажем. Мы, как лабораторные крысы, заряжены на проверку своих телефонов с частотой, непозволительной для ответственных работников или родителей».
Фото: unsplash
Мы приучили свой мозг всегда держать большой палец на Snapchat — но при желании можем отучить себя от этой привычки. Как считает Иммордино-Янг, «мы должны осознанно сделать шаг назад и сказать себе: „Стоп, мне не нужна дополнительная информация, чтобы осмыслить то, чем я сейчас занимаюсь. Дайте мне спокойно подумать“».
Однако она признает, что следование такому рецепту требует немалых усилий. Отступить назад или, скорее, выйти из системы не так-то просто, поскольку «технологии коварным способом проникают в наше ментальное пространство и захватывают его».
«К сожалению, общество не поддерживает нас в стремлении выкроить время для ухода в свои мысли», — замечает Иммордино-Янг. Тем не менее она полагает, что мы находимся в переломной точке, когда все больше людей начинают осознавать необходимость управления своей цифровой жизнью.
Нынешние бизнес-модели, предполагающие многочасовые бдения у мониторов, играют на руку разработчикам технологий, которые предпочли бы, чтобы мы никогда не отвлекались от экрана. В этом смысле саморегулирование — обратная реакция на технологические продукты, которые узурпируют наше внимание.
<…>
Мы озабочены влиянием социальных сетей и гаджетов — как предыдущее поколение волновало появление радио и автомобилей
Не все согласны с тем, что информационный век существенно повлияет на работу человеческого мозга и его адаптацию к миру технологий. При всей новизне последних любые предположения об их долгосрочных последствиях до сих пор остаются на уровне теорий. Наблюдается серьезный раскол мнений: одни считают цифровую зависимость порочной, с тенденцией превращения в серьезную социальную проблему, другие полагают, что подобные предостережения — не что иное, как привычный страх перед любым технологическим новшеством.
В 2015 году Pew Research Center провел исследование взаимосвязи между стрессом и технологиями. Ученые проверили правомерность утверждения критиков о том, что «современные технологии завладевают жизнью людей, создавая цейтноты и ненужную спешку, и это чревато риском пагубных физических и психологических последствий для здоровья в результате стресса».
Они спросили 1801 участника исследования, связывают ли они использование социальных сетей, сотовых телефонов и интернета с повышением уровня стресса. Ответы показали, что «в целом у активных пользователей интернета и социальных сетей стрессоустойчивость в норме». Исследование обнаружило связь между технологиями и стрессом только при «определенных обстоятельствах, когда социальное использование цифровых технологий повышает осведомленность о стрессовых событиях в жизни других людей».
Так что любое негативное воздействие цифровых технологий связано не с частотой или объемом их использования, а скорее с характером контента, — одним словом, реакция ничем не отличается от той, что могут вызвать репортажи местного телевидения.
Один из авторов исследования, Кит Хэмптон, профессор Школы коммуникации и информации Ратгерского университета, пристально изучает взаимосвязь между новыми информационными и коммуникационными технологиями, социальными сетями, демократическими правами и городской средой. Он утверждает, что наша озабоченность влиянием социальных сетей, гаджетов и компьютерных игр созвучна тревогам предыдущих поколений в связи с появлением радио, телевидения или автомобилей.
«На протяжении веков мы наблюдаем панику по поводу новых технологий, — успокаивает Хэмптон. — Еще в XIV веке мусульманские ученые подняли проблему информационной перегрузки: мол, слишком много в мире стало книг! Сто лет назад отцы семейства сидели на кухнях за столом, уткнувшись в газеты, вместо того чтобы проводить время со своими женами и детьми. Я не думаю, что с тех пор многое изменилось. Каждая новая технология поднимает волну паники».