Сергей Волков признается, что ему всегда было удобнее работать в школе. Сейчас же ему пришлось обустроить дома рабочее место и общаться с учениками онлайн, а не вживую.
— Каковы выводы из первого опыта дистанционного школьного обучения?
Сергей Волков
— Приходится решать задачи, которые раньше были элементарными. Ты берешь мел или маркер, подходишь в доске. А теперь? Как рисовать, если ты общаешься через интернет? Раньше ты раздал листочки и диктуешь, и они пишут в классе, а как провести диктант, когда они сидят удаленно?
Представьте, что вы что-то делали руками, а теперь вам сказали: «Отойдите на три метра и делайте то же самое, например, жарьте яичницу, но с трехметрового расстояния. Вот вам, например, дополнительные длинные механические трехметровые руки». Вы начинаете ими каким-то образом очень неумело пытаться воспользоваться.
Эта неделя ушла на то, что люди придумывали разные способы, как им поддержать деятельность, которую они вели. Стали больше работать с Google-документами, с Google-формами, пришлось осваивать Google Class. То, что раньше можно было сделать устно и индивидуально, сейчас можно сделать индивидуально, но больше писанины, например.
Нужно по-новому дозировать материал. Сейчас у меня был урок онлайн 40 минут. Он по-другому совершенно наполняется, он по-другому выстроен. То, что ты думаешь сделать за 15 минут, делается за пять. А то, что тебе казалось, сделаешь быстро, затягивается, потому кто-то что-то переспрашивает, а в Zoom ты отвечаешь каждому по отдельности.
— Как технически выглядит начало вашего рабочего дня? Вы садитесь за этот стол, включаете компьютер — и на какую платформу заходите?
— У меня нет стола, это еще одна проблема. Учителя живут в разных условиях. Мне, например, было всегда удобнее работать в школе. Я уходил рано утром и приходил поздно вечером. Сейчас разгреб себе пятачок около книжного стеллажа, обустроил себе мини-кабинет в коридоре. Трудно вести уроки, когда кругом ходят люди, им не обязательно слушать то, что я говорю. Точно так же в семьях, где два-три ученика плюс родители еще на удаленке. Видно по соцсетям, что сейчас это проблема.
Поэтому рабочий день сейчас выглядит следующим образом. Необходимо проверять письменные работы, которые ученики присылают. Причем чтобы это не стало кошмаром, на мой взгляд, должно быть одно окно входа, потому что иначе они работы будут слать в разные мессенджеры — кто в WhatsApp, кто по почте, кто в школьный электронный журнал, кто в Google Glass. Придется все выцарапывать из разных мест.
«Достоевский сам за себя постоит»
— Ученикам стало проще филонить или, наоборот, сложнее?
— Нужно следить за дедлайнами, потому что работ много, учебных групп много, есть ребята, которые не так активно включаются. Им кажется, что раз они не в школе, то их сейчас и не видно.
И тут они ошибаются, потому что, наоборот, сразу видно, что его нет, если он не сдает работы. Поскольку связь с ними сейчас в каком-то смысле слабее, то главный способ обратной связи — это работы, которые они сдают, их статус в наших глазах повышается. Раньше не сделал — это одна история. А сейчас — если нигде не отмечено, что ты сделал домашку, это прямо страшно.
Но, с другой стороны, где-то контакт оказывается гораздо ближе, чем казалось, потому что с какими-то учениками не удавалось поговорить в школе — а тут ты начинаешь в переписке вдруг что-то обсуждать, человек начинает разговаривать с тобой. Ты можешь протянуть ниточку к каждому.
— Это же очень важно. Индивидуальное образование считается лучшим, чем групповое. Или это не так?
— Тут две стороны. Когда тебе задают вопрос в классе, ты можешь его даже не услышать в потоке. А сейчас ты слышишь все вопросы, отвечаешь развернуто и обстоятельно. Невозможно не заметить, это как протянутая рука, которую ты не пожал. В этом смысле, да, начинаешь больше коммуницировать.
Но и потери неизбежны. Когда мы вместе, возникает физическая энергетика группы. Мгновенный взгляд, интонация, искра пробегает, мизансцена рождается, прямо как в театре. Потому что смысл школьного предмета «литература» — в том, что втягиваются ребята, которые, может быть, не предполагали, что с ними может это случиться. Втягиваются просто потому, что они находятся рядом с этим костром разговора. Я много раз это видел, они втягиваются, и с ними происходят какие-то перемены.
Когда все сидят по своим домам, и должны прочитать текст Достоевского, которого мы сейчас изучаем… Достоевский, конечно, сам за себя постоит, но не всегда. В общем, пока за неделю трудно сказать, что все найдено.
— Вы хоть видите лица детей во время работы?
— Передо мной много маленьких квадратиков с лицами. Но, если мы правим предложение в GoogleDoc, то передо мной файл, в котором я показываю, как ставить запятые, а квадратики оказываются где-то сбоку, еще меньше. Я не могу смотреть и на лица, и на запятые. Получается все равно какой-то битый процесс коммуникации.
Когда ты в классе спрашиваешь: «Поняли?» Кто-то кивнул или кто-то на тебя смотрит, а тут ты спрашиваешь: «Поняли?» Тишина. Ты же не можешь каждому сказать. Поэтому лично я для себя решил, что все переводить в онлайн-уроки — неправильно.
У меня будет с каждой учебной группой, например, одна онлайн-встреча в неделю, когда мы задаем вопросы, когда мы разбираем сложные случаи, когда мы смотрим друг на друга, и понимаем, что все мы все-таки живые, а не виртуальные. Потом мы расходимся, и они получают какие-то задания. Мне эту систему заданий нужно продумывать. Их должно быть не так много — чтобы я не умер за проверкой, но и не так мало, иначе никто ничему не научится. В общем, я для себя пока решил попробовать так.
У нас две недели остается до каникул в нашей школе, мы продолжаем учиться. Сейчас многие школы ушли на каникулы до середины апреля. Учителя готовятся вступить в дистант, а мы сразу в него вступили. Неделя закончилась, новая неделя началась после выходных в новом совершенно режиме — для нас это был такой вызов. Мне кажется, многие с ним успешно справляются, школа наша в целом — да.
Правда и в том, что у нас молодой коллектив, там много людей, кто знает все эти технологии. Элементарно оснащены ноутбуками все за счет школы, в отличие от учителей других школ. У нас многие процессы уже проходили в электронном виде.
Танго онлайн
— Какие основные ошибки делают учителя на удаленке?
— Сейчас из-за этой общей тревоги у многих не получается дозировать объем материала. Вроде как дети все равно дома, выдам-ка я им по максимуму. Потом ведь все равно экзамены сдавать.
Но, когда каждый учитель выдает по максимуму, ребенок завален домашкой, а когда ему ее делать? Школьное-то расписание сохранилось, уроки кончаются где-то в 3–4 часа. Даже если это не онлайн-урок, все равно в этот момент предполагается, что он занимается этим предметом, выкладывает какое-то задание.
Я уж не говорю о том, что вредно находиться столько времени перед компьютером. Я чувствую, что у меня болят глаза. Короче, я решил для себя попробовать так: один раз мы разговариваем онлайн, и два раза (если у меня 3 часа), либо один раз (если у меня 2 часа) они еще что-то делают по моим заданиям, чтобы подготовиться к этой встрече. Пока вроде бы все.
— Может быть, все так к этой дистанционке привыкнут, что и возвращаться в школу не захотят.
— Я не исключаю, что многие семьи решатся на то, чтобы не держать детей в школах. Времени там точно много теряется. У учителей появятся инструменты, которыми они в дальнейшем в случае необходимости смогут пользоваться.
Часть учителей может, в конце концов, понять, что это тоже определенный рынок и определенная востребованность, даже прекратить свою работу в офлайн-школах. Если у тебя есть условия для работы из дома, ты экономишь время на дорогу, ты не должен иметь дело со школьной бюрократией. И не всегда тебе по силам нести ту нагрузку, которую в государственной школе на тебя взваливают по 30 часов. Здесь программы, которые дают возможность тебе заниматься. Можно иметь группу по 2–3 человека и обучать русскому. Чем плохо? Опыт есть уже. Не исключено, что и в дальнейшем будут ситуации, когда всем нужно будет уходить в этот онлайн.
— Свободное время хоть у вас сейчас есть? Я слышала, что вы увлекаетесь танго и много танцуете.
— Сейчас занятия, конечно, прекратились, поэтому это отдельный такой облом. Правда, преподаватели выкладывают ролики, приглашают присоединяться онлайн. Это, конечно, не совсем то, но технику пока можно отрабатывать. Вернемся же мы когда-то к нормальной жизни.
«Наконец-то родители увидят своих детей»
Евгений Ямбург, директор московского Центра образования №109, считает, что в дистанционном образовании нет ничего нового — у его школы есть подобный опыт. И даже ЕГЭ при желании можно провести удаленно.
— Как ваша школа справляется с удаленкой?
Евгений Ямбург
— Да отлично справляется, ничего нового здесь нет. У меня есть такие подразделения, где лежат больные дети, они могут выйти в школьную зону и работают прямо из бокса. У меня таких филиалов по всей стране сейчас 34, от Читы до Калининграда. Мы это умеем делать.
Но даже и ребенок, который учится в обычном, штатном режиме, может сломать ногу и 30 дней быть дома. С ним мы все равно связываемся на удаленке. Например, через электронный журнал. Все уроки в электронном виде вывешиваются сейчас на сайт школы. В-третьих, существует МЭШ — Московская электронная школа…
— … говорят, что она вообще не работает.
— Послушайте меня, она прекрасно работает! Наконец, существует Московский образовательный канал, где все это вывешивается сейчас. Паники никакой не должно быть. Сейчас каникулы, поэтому дети имеют законное право на отдых. Вся эта удаленка в полном объеме начинается 29-го, когда кончаются каникулы. Сейчас идет подготовка учителей.
— То есть, никаких проблем, все под контролем?
— Конечно, сложности есть. Потому что одно дело с одним-двумя удаленно заниматься, а другое дело, когда их сотни и тысячи. Одно дело — вывесить уроки, другое — организовать, например, видеоконференцию. Тут надо логистику выстроить, когда, с какой параллелью. Некоторые родители паникуют, а зря. Их дети уже давно живут в этой электронной среде.
— А если нет условий для работы из дома? Нет компьютера?
— Я посмотрел сейчас — только у двух детей нет дома компьютеров. Но ничего, существуют телефоны. Через телефон все это тоже можно делать. Понятно, конечно, никто не заменит живого учителя. Но у нас форс-мажор. Что же теперь, повеситься, что ли?
Я тут читаю родительский чат, одна мама пишет: «Я озверела от этих детей. Уж лучше бы они были в школе». Наконец-то родители увидели детей. Вторая пишет: «Они все время едят!». А еще один замечательный ребенок, шестой класс, сидит у компьютера и говорит: «Бабушка, перестань носить мне еду, у меня идут уроки». Ну, что теперь? Главное — без паники.
— А те, у кого ЕГЭ в этом году? Тоже без паники?
— Да бросьте вы! Опять смешная история. Начнем с того, что все основные программы к концу третьей четверти пройдены и обычно идут тренировки — вывешиваются демонстрационные версии. Пожалуйста, решайте, спрашивайте учителя. У каждого учителя есть телефон, с ним можно связаться. Поэтому ничего трагического я не вижу в этом.
К ЕГЭ, ОГЭ тоже можно готовится на удаленке. У детей появляется очень важный социальный навык — может, в дальнейшем, когда он вырастет, ему тоже придется на удаленке работать. Понятно, что какое-то качество мы здесь потеряем, но ведь те, кто принимает экзамен, тоже все понимают. Никто не будет зверствовать сейчас с учетом этого форс-мажора.
— А сам ЕГЭ на удаленке? Такое может случиться?
— Вряд ли. Но я немножко другой пример вам приведу. Я уже говорил, что у меня есть дети, которые прикованы к постели. Они учатся очень неплохо, великолепно сдают экзамены и поступают. У меня сейчас одна девочка в центре Рогачева выиграла общемосковскую олимпиаду. Теперь надо ехать на российскую. Я писал специальные письма, чтобы она участвовала удаленно, как она поедет со своими капельницами? Но сейчас на заключительный этап не будут съезжаться в Казань, как изначально предполагалось. Каждый будет писать эту олимпиаду там, где он находится. Так что, не надо этой девочке никуда ехать. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Я уверен, что с ЕГЭ тоже все как-то решится.