Протоиерей Димитрий Струев
Как к творчеству, так и к личности Высоцкого трудно подступиться с попыткой писать что-либо. Высоцкий огромен. А еще – очень живой и целостный, а это означает невозможность препарирования. Но временами какие-то мысли, вызванные Высоцким, просятся вовне. Пожалуй, пусть некоторые из них будут здесь – только без претензий на целостный текст, а скорее в виде дневниковых записей. Собственно, некоторые из них и были таковыми. Хотя писались они в то время, когда голос поэта звучал уже только с цифровых носителей, до сих пор при звуках песен Высоцкого вспоминаются крутящиеся магнитофонные бобины. Будем считать, что на невидимых «полях» ленты сделаны заметки – ведь я застал и те годы, когда книг Высоцкого не было, и не получилось бы делать пометки на полях страниц…
***
Кажется, это единственный автор (своего времени – если не за всю отечественную историю вообще), который был в равной степени близок представителям самых разных слоёв населения. Кого еще одинаково любили шофёры, академики, уголовники, инженеры и медики? Невероятное сочетание гениальности и не-элитарности, глубины и простоты. После его ухода нет таких, и, наверное, не будет.
***
Только вот многие из слушателей путали лирического героя Высоцкого с героями ролевыми. Сейчас, когда детально известна его биография, даже не верится, что многие при его жизни считали его «сидельцем». Это показатель точности изображения. (Если кто-то не в курсе – лирический герой в поэтическом творчестве выражает мировосприятие и чувства автора, хотя отождествлять его с автором не следует; ролевой герой отличается от автора точкой зрения.) Причём перепутать можно и в обратную сторону: например, герой «Бега иноходца» скорее лирический, нежели ролевой, хотя песня от лица… или про коня точнее сказать «от морды»?
***
Остроумная идея – поставить памятник Высоцкому рядом с Петровскими воротами в качестве антитезы к строчкам одной из ранних песен:
И хотя во все светлое верил —
Например, в наш советский народ,—
Но не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских ворот…
Но совершенно по-дурному звучат современные комментарии у памятника – ошибся, мол, поэт, поставили всё-таки. Или даже в одном свежем любительском фильме: «в соответствии с желанием поэта…» – удивительно, как можно не замечать ироничность изображения ролевого героя песни, и приписывать его мысли самому поэту. Зато о лирическом герое «Песни певца у микрофона» можно было в связи с открытием этого памятника в 1995 году сказать, что поэт ошибся:
Опять не будет этому конца.
Что есть мой микрофон? Кто мне ответит?
Теперь он как лампада у лица,
Но я не свят и микрофон не светит.
Потому что некий протоиерей в фелони с кропилом совершил освящение этого памятника. Я слишком далеко стоял в толпе, чтобы расслышать, по какому чину совершалось освящение. До сих пор любопытно. Но к строчкам про микрофон-лампаду пришёл ответ — «да нет, Владимир Семёнович, засветился всё-таки».
***
Кстати, про памятник. Есть стихотворение с таким названием, которое вспоминается при всплывающих в сети треках так называемого «нового звучания Высоцкого» — когда на его концертные фонограммы наложены современные попсовые компьютерные аранжировки. Высоцкий (устами лиричеческого героя) предполагал, что после его смерти будут редактировать его тембр:
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет…
Современные средства науки, однако, поступили иначе. Однако мародёрство от использования «современных средств» не перестает быть мародёрством.
Еще один текст стоит вспомнить по этому поводу. Песня «Я из дела ушел» существует в двух вариантах. 9-10 строчки в фонограммах 1973-76 годов включительно звучат так:
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б её отдал и так
А в исполнениях последних лет его жизни —
Растащили меня, и как водится, львиную долю
Получили не те, кому я б её отдал и так.
***
В текстах с ролевыми героями интересно замечать прорывы авторского слова. Например, «Смотрины». Гениальная стилизация, филигранно отточенный текст. Но в нем одна строчка не должна принадлежать его ролевому герою:
Потом у них была уха
И заливные потроха,
Потом поймали жениха
И долго били,
Потом пошли плясать в избе,
Потом дрались не по злобе —
И все хорошее в себе
Доистребили.
А я стонал в углу болотной выпью,
Набычась, а потом и подбочась,-
И думал я: а с кем я завтра выпью
Из тех, с которыми я пью сейчас?
Сволочному мужичку, персонажу песни, не может принадлежать грустная констатация «и все хорошее в себе доистребили». Ошибка? Да нет, есть такой прием – вкрапление авторской позиции в речь ролевого героя. Поэт не оставляет читателя (слушателя) наедине с персонажем, незаметно присутствует рядом…
***
«Истома ящерица ползает в костях» — скорее герой лирический. Но и в этой песне есть строчка, выделяющаяся среди прочих. Сквозь депрессивнейший текст в одном лишь месте, как подорожник сквозь трещину асфальта, пробивается воля к жизни.
Устал бороться с притяжением земли,
Лежу — так больше расстоянье до петли.
Больше. Понимаете, как это важно – чтобы при такой беспросветности хотя бы было нужно, чтобы было больше расстоянье до петли…
***
Еще одна строчка, противоречащая остальному тексту песни, но только «в другую сторону» – в «Конях привередливых»: «чую с гибельным восторгом – пропадаю». Нет там гибельного восторга. Он нередко встречается у Цветаевой. Ощущение трагедии, облеченное в залихватское «э-эх!..». Цветаевские интонации мне слышатся в «Егоркиной былине» Башлачёва… Случайно ли совпадение окончаний пути Марины и Александра? И залихватский отзвук в гибельных предчувствиях – не сорадование ли это бесам (пусть неосознанное), злорадствующим о погибели души?
Высоцкий – другой. От множества попыток вырваться из западни («Две судьбы», «Очи черные», «Охота на волков», «Горизонт») до горестного смирения перед надвигающимся трагическим финалом («Мне снятся крысы, хоботы и черти…» – однако и в этом страшном стихотворении важна оговорка «но чтобы душу дьяволу – ни-ни»), но ни там, ни там нет гибельного восторга. Может быть, эта строчка в «Конях» – просто попытка не поддаться страху?
***
В отношении спорных с христианской точки зрения случаев звучания имени Божия в текстах Высоцкого опять-таки стоит различать, где автор скорее согласен с персонажем, а где показывает со стороны определенное душевное состояние героя, в котором безбожие – отнюдь не доблесть. Да, к сожалению, есть песни с откровенно богохульными строчками, которые даже в устах ролевого героя не должны звучать в тех произведениях, которые христианин может воспринимать. Но я бы не стал причислять к таковым песню «Моя цыганская», где «в церкви всё не так», «света – тьма, нет Бога», «и ни церковь, и ни кабак – ничего не свято». Потому что весь ее текст рисует болезненное, в бреду и беспросветности состояние человека, к отрицанию Бога в котором хоть ставь эпиграфом строчку 13-го псалма – «Рече безумен в сердце своем: несть Бог».
***
В «Балладе о любви», написанной для фильма «Стрелы Робин Гуда», в последней строфе речь идет о «погибших от невиданной любви»:
Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья…
Вслушайтесь: «и вечностью дышать в одно дыханье». Дивный образ, применимый не только в романтической теме «погибших от невиданной любви». Потому что это определение любви необязательно невиданной, а вообще любви настоящей. Для союза мужчины и женщины необходимо единство духовное, а это значит – не только «душам в цветах», но и в земной жизни важно «вечностью дышать в одно дыханье». Не просто любить друг друга так, что будто дышать в одно дыханье, но вместе дышать Вечностью. Именно так, с большой буквы.
***
И еще о Вечности. Песня «Белое безмолвие»:
Наши горла отпустит молчание,
Наша слабость растает, как тень,
И наградой за ночи отчаянья
Будет вечный полярный день.
Понимаете? Вечный.
Обетование Царства…