Я с интересом, завистью и печалью слежу за дискуссией о материнском выгорании на «Правмире». С интересом – потому что мамы — люди незаурядные и пишут о своей материнской работе с юмором, с самоиронией, с творческим задором, который свидетельствует о том, что это хорошие и веселые мамы, как бы их ни мучил сакраментальный вопрос «Я – плохая мать?»
С завистью – потому что скучаю по тем временам, когда дети были маленькие. Когда замурзанные рожи, капризы и мультики, когда лепка из соленого теста и беготня по дому на четвереньках. Когда сказка на ночь, когда сто дурацких вопросов в час (хотя нет, с этим нет проблем и сейчас). Сейчас, когда мне уже далеко за 40, а детям 25 и 17, понимаешь, что это все было не мучение, а счастье, которое я тогда, может быть, не очень умела ценить.
А с печалью – потому что грустно видеть, как хорошие мамы бегают по граблям, по которым я тоже в свое время набегалась, и изобретают велосипеды, которые каждая из нас изобретала в свое время.
Поэтому я решила поспрашивать мам, у которых дети уже выросли. Мам с непростым материнским опытом – мам, растивших детей с проблемами развития, мам двойняшек, многодетных мам, мам инвалидов; мам, у которых совсем не было никакой помощи ниоткуда. Мам которые справились, вырастили детей и не сошли с ума.
И прежде всего – напомню известное самолетное правило, которые психологи уже много лет применяют к воспитанию детей: «Наденьте кислородную маску сначала на себя, а потом на ребенка». Если мама вовремя не получит кислорода – задохнутся оба.
Другие руки
Что делать, когда не справляешься? Самый простой ответ, который уже прозвучал в серии статей на «Правмире» – это делегирование полномочий и помощь окружающих.
А если нет денег на няню? А если папа на работе? А если никаких окружающих нет?
Няня
Мой первый ребенок родился в один экономический кризис, в 1990 году, а второй – в другой экономический кризис, в 1998 году. В обоих случаях моя зарплата была критически важна для семьи. Я оба раза выходила на работу, когда детям было около двух лет; в одном случае помогали бабушки и дедушки, в другом – няня. Когда четыре человека живут на одну папину зарплату, лишних денег на няню нет. Но если мама не пойдет работать – они никогда не появятся.
Первое время две трети моей зарплаты уходили няне. Постепенно я стала зарабатывать больше, но главная польза от няни была совсем не в том, что я могу работать. Просто у ребенка появился еще один взрослый, который его любит. Я – мама хаотичная и эмоциональная. А няня была спокойная и методичная, по специальности воспитатель детсада. Она хладнокровно учила ребенка самостоятельности – и у нее это выходило лучше, чем у меня: без боданий, споров и нервов.
Няня брала на себя работу по обучению, хождение к логопеду и на ЛФК, — а мне доставался соскучившийся ребенок и все материнское счастье: чтение вслух, совместные игры, болтовня, творческие затеи. При этом у меня оставалась часть зарплаты, хорошее настроение и профессия.
Бабушка
Все опрошенные мамы единодушны: помощь матери или свекрови – неоценима. Даже если говорят «ты плохо их воспитываешь». Даже если все делают не так. Передышка – важнее.
Папа
Мои родители жили с нами, близнецами в восьмиметровой комнате коммуналки. Мама, спрашиваю, как же ты справлялась, когда не было ни памперсов, ни микроволновок, ни слингов? «Папа сразу после вашего рождения взял отпуск, — отвечает моя мама Катерина Лукьянова. – Весь первый месяц мы дежурили по ночам поочередно и спали через ночь – то он, то я. Папа сразу купил стиральную машину, грязные пеленки мы сначала мылили под раковиной и замачивали в ведре, а потом папа приходил с работы и все стирал в машине.
Мы все делали вместе: носили в комнату воду для купания, купали вас… Когда вы начали ходить – начали разбегаться. Когда совсем было невмоготу – надевала на вас на прогулку помочи. Но не как наказание: это у нас была игра, что вы лошадки, и-го-го! – а я вами управляю. По вечерам папа с вами читал книжки, это было его любимое занятие. По выходным – забирал вас на весь день куда-нибудь гулять. Я с вами сидела дома до трех лет. Иногда сижу дома, смотрю в окно и думаю: надо же, какие люди счастливые – на работу идут! Но я же не могу сказать, что вы были моим несчастьем. С вами было очень интересно: каждый день что-то новое, какие-то сюрпризы, какие-то новые умения, только успевай замечать. А после трех лет мы уже с вами стали ходить – и в театры, и в музеи, и вам интересно, и нам…»
С ними интересно
Вот это, наверное, второй важный ответ: с детьми интересно. Да, обалдеваешь от бесконечного чтения о глупом котике и пятисотых ладушек в день; уже хочется загрузить мозг вопросами геополитики или социальной философии. Но можно посмотреть на собственного ребенка глазами исследователя; узнавать о детстве и детях новое; смотреть, как он учится играть, как овладевает речью, как учится выражать свои эмоции; учиться помогать ему, — все это большая и серьезная исследовательская работа, и ею вполне можно загрузить мозг, который простаивает, пока заняты руки.
Думай, исследуй, изучай, экспериментируй: растить ребенка – интереснейший научно-практический проект. Почему ребенок орет четыре часа подряд? Как правильно реагировать на истерики? Можно ли научить ребенка возвращаться к маме, если он убегает? Можно научиться решать ежедневные задачи не собственной истерикой, а профессиональной воспитательской реакцией. Это – сродни тому, что приходится делать учителям, няням, воспитателям в детском саду: учиться реагировать на детские выбрыки не эмоционально, а профессионально.
В любой педагогической работе детские вопли, истерики, капризы, ложь, принесенное из детского коллектива сквернословие, драки, разбитые лбы – это не эксцесс, не редкое и случайное ЧП, на которое можно откликаться только эмоциональным взрывом, а условие работы. Как у стюардессы – пьяный пассажир на борту, как у психиатра – пациент в остром психозе, как у милиционера – хулиган, а у операционистки сбербанка – скандальный и непонятливый клиент. Если все эти профессионалы – вместо того, чтобы решать проблемы четко, профессионально, по правилам, — начнут орать, сквернословить, раздавать подзатыльники, — они или сами впадут в тоску и уволятся, или, что вероятнее, их уволят.
Маму никто не уволит. Но маме тоже имеет смысл искать сознательные, разумные, профессиональные способы реагирования на ее рабочие проблемы. Материнскому делу можно и нужно учиться – это спасает от ненужных иллюзий, разочарований, сомнений в собственной компетентности. И картина меняется: если раньше огромный, загадочный и непредсказуемый тиран-младенец истязал бедную, маленькую, слабенькую, едва держащуюся на ногах маму, то теперь большая и сильная мама понимает свое неразумное малое детище и помогает ему. Как говорят наши дети, этот скилл можно прокачать.
Внимание к себе и помощь специалиста
Мамы, которые очень стараются быть хорошими мамами, отличными женами и замечательными хозяйками, в какой-то момент забывают про себя. Они не лечат зубы, потому что надо еще отвести к логопеду младшую. Не покупают себе нормальную сезонную обувь, потому что деньги нужны на нейропсихолога для средней. Не идут к врачу с многомесячными болями. Не ложатся в больницу, потому что нельзя же оставить детей на одного мужа. Я знаю случаи, когда это кончилось трагически.
Мама, которой физически или душевно плохо, мать с хроническими болями, мать с нелеченой депрессией, мать, пренебрегающая своими базовыми физиологическими нуждами (поесть, выспаться, одеваться по сезону) — это не хорошая самоотверженная мать, а нарушитель техники безопасности. И если она сама не замечает, что ей давно пора к специалисту, то любящие ее люди должны уговорить, а то и взять за руку и отвести к доктору.
Татьяна, биолог, сыновьям 23 и 24 года: «Детям было полгода и два, я была аспирантка, жила в квартире родителей. Родители уехали на дачу, а муж приезжал на выходные. А я, дура, старалась переделать все дела на неделе, чтобы в выходные гулять. Мне было плохо, в том числе и физически: голова болела до рвоты, после рвоты проходила. Однажды забежала мамина подруга, врач, изумилась и сказала, что если начинает так болеть голова, плевать на всё: пусть дети ползают грязные, а я должна сварить себе сладкий кофе и лечь читать детектив. Я так и делала. Спасало. Необходимо выделять время лично для себя и не испытывать мук совести «за бесцельно прожитые» минуты».
Людмила, менеджер, сыну 16 лет: «Мой сын – классический гиперактивный ребенок. Он вообще не спал, только орал и срыгивал. Когда он научился ходить, я похудела на 11 килограммов, потому что ему надо было в доме забираться по ступенькам на 9 этаж и обратно. А когда ему было два года, погиб в аварии мой муж. Я очень горевала. Целый год я могла говорить только о своем горе. А окружающие говорили: «возьми себя в руки, ты сильная, ты должна жить ради ребенка». Меня это не вдохновляло: депрессия даже материнский инстинкт притупляет. Я вообще не хотела жить, хотела тихо раствориться и исчезнуть. У меня были тяжело больны мать и свекровь; у меня была трудная работа в конторе, где все друг с другом ругались…
Я вообще деятельный, активный человек, который всегда верил, что надо взять себя в руки, что депрессия – выдумки, что ледяной душ и зарядка все лечат. И при этом не могла восемь месяцев вынести на балкон скамейку, которая стояла в кухне на проходе. А потом я нашла форум других таких же мам, и одна из них вынудила меня пойти к врачу – до этого в моем кругу вообще не было людей, которые обращаются за помощью к врачам или психологам. А врач сказал, что реактивная депрессия, вызванная хронической психотравмой, хорошо лечится. Через двадцать дней приема лекарства я стала различать вкус еды, а в жизни появились краски».
Время для себя
Однажды я слышала от американских друзей историю про жену пастора, у которой было 11 детей. Дети никогда не давали матери покоя, и у нее не было не то что своего угла – а даже малейшей возможности остаться в одиночестве и помолиться. И тогда она придумала выход. И все дети в этой семье знали: если мама села в углу кухни и закрыла голову передником, значит, она разговаривает с Богом – и трогать ее нельзя. Или только в том случае, если чья-то жизнь в опасности.
В этом есть глубокая правда. Каждой маме нужно не только отдыхать и высыпаться – нужно время для себя. Личное время, когда можно остаться наедине со своим внутренним миром. Когда можно думать, разговаривать с Богом, писать дневник. Время для себя может быть самым необычным.
Мария, воспитатель детсада, детям 12 и 14 лет: «Мы жили в двушке-малогабаритке с пятиметровой кухней: в одной комнате нас четверо, в другой золовка с дочерью. Когда хотелось прибить всех и удавиться самой, выскакивала в чем была на улицу — гуляла, пытаясь прийти в себя. Иногда мы с золовкой бросали детей на моего мужа и уезжали куда-нибудь в МЕГУ — просто без денег ходили по магазинам, как по выставкам».
Тамара, сотрудник НКО, сыну 16 лет: «Денег не было совсем. Мне кто-то сказал, что на Измайловском рынке нужные мне памперсы стоят дешевле, я решила туда съездить. Трамвай шел туда минут 40, потом пешком еще 10 минут, по рынку походить и обратно. Получалось больше двух часов, когда я не занималась ребенком и не мучилась совестью, что не занимаюсь ребенком. Я еще и поспать по дороге успевала. Я стала ездить туда два раза в месяц.
Совета вроде сходить в кафе с подругой или в парикмахерскую мне никто не дал, да и кафе у нас в районе тогда не было, а на парикмахерскую было жалко денег. А потом на пути от рынка до трамвая обнаружила магазин секонд-хенда. Я покупала там за сущие копейки сказочно замечательные вещи. Я оделась сама, одела маму и мужа. Я могла делать подарки! Это ли не счастье! Вот так я не сошла с ума. Немного относительно свободного времени, непритязательный шопинг и полчаса сна в трамвае».
Звери
Людмила, менеджер, сыну 16 лет: «После смерти мужа меня выхаживала моя собака, моя любовь. Гуляла с ней ночами, часа по два, выхаживала стресс и беду».
Татьяна, биолог: «Прогулки с собакой мне тоже здорово помогали. Да что прогулки! Посмотрит на меня понимающим взглядом , лизнет, я потреплю ее по теплой ласковой шкурке, скажу что-нибудь ласковое, сразу легче становится. Подруга моя».
Занять голову и руки; жить сегодня
Марина, сотрудник банка, сыну 12 лет: «Хуже всего было, когда сына выгоняли из сада. Я в банке не могла уходить раньше, не могла отпрашиваться, и уволиться не могла, ипотека на мамину квартиру висела. На работе я все забывала, вечером домой идти не хотела. С ужасом шла утром в сад, ожидая, что мне скажут. Шла с работы — и слёзы по лицу, встречные спрашивали, какое у меня горе. Меня спасали книги. Я уходила в другой мир. С мужем почти не общалась, не могла говорить, все плакала. Почти вся домашняя работа тогда была на муже, и ребёнок тоже. Потом он взял на себя и детсад. Муж стал меня вытаскивать гулять — каждый вечер в парк. Мы шли и громко пели песни. Я стала петь дома, и вроде легче становилось. И я начала разводить и выращивать комнатные цветы. Из семян, из листиков и веточек. Сейчас дома есть огромный бамбук, он занимает целую стену, выращен из 10 сантиметровой палочки. Год назад тоже было плохо, и муж вспомнил, что я хотела попробовать пэтчворк. Начала шить».
Лариса, топ-менеджер, сыновьям 16 и 20: «Если бы я не вышла на работу, когда младшему было три, я бы рехнулась. Работа давала переключение на что-то другое и иллюзию «нормальности» ребенка и нормальности моей жизни в целом. Ребенок в саду, я на работе — все в порядке типа, как у всех. За эти сутки вне дома я потом расплачивалась по полной — приходила после бессонной ночи утром, но спать ложилась только поздно вечером — в течение дня нужно было переделать кучу дел — домашних и с детьми, на подхвате никого. Именно тогда, наверное, я повзрослела — самодисциплинировалась, научилась все делать быстро, четко и не пускать в свою жизнь «лишнее» — то, что может забирать силы и эмоции. Это помогает до сих пор. Еще помогало — не думать о будущем. Жить сегодня, и только».
Инна, психолог, сыновьям 16 и 21: «Когда старший подрос, было легче, когда его удавалось увлечь. Мы с ним занимались ручным творчеством, это и ему нравилось, и мне. Клеили из бумаги машинки и корабли. Строили большие города из конструкторов и кубиков. Ну да, тоже дурил, везде лез, не делал что нужно, но это все равно отвлекало. Тогда же я подсела на лоскутное шитье. Просто переключалась, как уходила в другое какое-то измерение. Прямо отпускало. Сидишь, руками что-то делаешь, мысли успокаиваются… так хорошо».
Елена, врач-лаборант, сыновьям 12 и 20 лет: «Когда дети маленькие и ты молодая, когда еще полно всяких желаний, можно найти лазейку для восстановления без психотерапевта и психиатра. Как только желания пропадают, боюсь, тогда уже и психиатрическая помощь будет поздновата. Надо лелеять в себе желания для себя единственной. Я искала себе хобби. Мне было приятно даже просто думать о них. Каждое мое хобби жило 1,5-2 года, потом страсть уходила и нужно было пережить ужасный период до подхода новой страсти. Когда я поняла, что без хобби мне плохо, я стала активно их искать».
У Галины особая ситуация: своего 16-летнего сына она растила совсем одна, безо всякой посторонней помощи. Мама сначала болела, потом погибла. Работу пришлось оставить: у сына аутизм, в детстве он не мог вообще находиться без мамы. «Самое тяжелое время было, когда мама превратилась в несуразного ребенка, с бредом, с уходами в никуда, с провалами в памяти. Я долго не могла поверить, что она уже другая, все злилась на нее… потом, когда поняла — ощутила ужас просто неимоверный, мама сошла с ума, ребенок мой «не такой». Сознание раздваивалось. На работе надо было принимать решение: третий по значимости специалист, а дома кромешный ад. Были моменты, когда я забывала номер своей квартиры, рабочие номера телефонов и номера телефонов друзей…
А после того, как мамы не стало, мне реально стало легче. Горе от ее ужасной кончины было огромным. Но жить стало легче. Может быть поэтому после всего того кошмара – казалось, вроде и ничего так… Когда мне было трудно с сыном, я пыталась найти возможность остаться одна: просила его посидеть на кухне одного или сама туда уходила. Отвлекалась на рисование или вязание. Но главное – у меня была цель; я искала помощи своему ребенку, я искала выход из положения, читала сайты, думала – куда еще пойти, что еще сделать, я понимала, что мне надо землю рыть, чтобы найти выход в будущем. И со временем стало легче».
Цели, задачи и приоритеты
Материнская работа – большая работа, часть которой можно делегировать другим или вовсе игнорировать, если нет сил, а часть – нельзя.
Работа мамы – это и домашнее хозяйство, которое можно поделить между членами семьи и делегировать кому-то, и обучение детей, которое тоже можно частично делегировать няне, гувернантке, бабушке – любому спокойному человеку, которого не выводит из себя необходимость повторять, структурировать, бесконечно играть в одно и то же, считать красные кружочки и синие квадратики, рисовать домики, делать с ребенком уроки и т. п. И собственно материнская жизнь с ребенком, которую нельзя ни отменить, ни делегировать: тепло, забота, почесывание спинки, домашние чаепития, чтение книжек, разговоры по душам, прогулки и игры, обсуждение сложных ситуаций, разбор полетов, — все то, что так нужно и маме, и ребенку – и на что никогда не хватает времени и сил, уходящих на мытье посуды, стирку, обучение чтению, развивающие занятия, походы магазин…
И смотришь в тоске на какую-нибудь идеальную мать в ЖЖ, у которой куча нарядных детей в идеально прибранной квартире спокойно делает уроки на хоумскулинге, а сама она печет удивительно прекрасный пирог с младшими, да еще и бисером вышивает. И хочешь убить сибя апстену, потому что дети опять подрались, в доме бардак, а картошка на ужин опять подгорела, пока мама детей разнимала.
«От выгорания помогает умение четко расставлять приоритеты, — говорит клинический психолог Наталья Науменко. — Выделять главное (что нужно сделать) и второстепенное (на что можно плюнуть). Важно знать про себя, что главное не должно занимать больше двух, трех, пяти часов — у каждого своя степень выносливости. Это тоже нужно понимать и не сравнивать себя с Машей, Наташей или Валей, у которых в руках все горит, дети умыты, корова подоена. Еще важно уметь жестко пресекать тех, кто стремится покритиковать вас и сравнить с этими самыми Машами и Наташами. Важно не планировать все жестко: я должна сделать первое, второе, пятое, десятое. Спокойно относиться к тому, что что-то успеется, а что-то нет. Жизнь вообще в любой момент может подкинуть сюрприз, когда нужно все бросить и заняться совсем другим.
Такая спонтанность позволяет перфекционистам не сойти с ума. А задача психолога, при работе с такой мамой — дать разрешение быть не идеальной мамой и женой, а просто расслабиться.
Да, и поддержка близких очень важна — даже не прямая помощь, а спокойное отношение к чему-то несделанному. Потому что, если ребенок проблемный, а еще муж выговаривает, отчего щи не сварены и полы не вымыты — такой маме совсем тяжко».
Не «должна», а «хочу»
Я больше десяти лет администрирую родительский интернет-форум «Наши невнимательные гиперактивные дети». За это время наши невнимательные и гиперактивные выросли, окончили школу, получили высшее образование, а некоторые даже женились или вышли замуж. За это время и коллективный материнский разум форума выработал некоторые важные правила, которые позволяют «плохой матери» оставаться в здравом уме. Вот главные.
Бич всякой «плохой матери» — это «я должна». Если она хочет быть хорошей матерью, она должна крутиться, как белка в колесе – при том, что это никто не ценит и благодарности не дождешься.
Разнообразных «должна» в жизни матери так много, что они вполне способны сожрать без остатка все ее 24 часа в сутках, облизнуться и затребовать еще.
Как с этим бороться? Помогают только «хочу» и «люблю». Не «я должна наводить порядок», а «я хочу, чтобы в доме было чисто и стараюсь добиться чистоты», не «я должна играть с ребенком в ладушки», а «мне нравится играть с ним в ладушки». А если не нравится – стоит найти, кому нравится, или придумать игру, интересную обоим.
Заниматься только тем, что противно, отвратительно, поперек души и при этом «должна» — верный путь к выгоранию. Так что стоит объясниться с собой: кому я это должна, чего я на самом деле хочу и можно ли не делать того, что я ненавижу. Иногда оказывается, что родным мать-веселая-разгильдяйка нравится гораздо больше, чем героическая мать-мученица со скорбно поджатыми губами и вечным карающим веником в руке.
Борьба с рутиной
Когда сидишь дома с детьми, сводит с ума рутина: каждый день одно и то же, каждый день одинаковый. Однажды я прочитала на сайте 7я.ру совет многодетной мамы, среди детей которой была девочка с тяжелой инвалидностью. «Я стараюсь все время чему-то учиться, — писала эта мама. – Каждый день делать что-то по-новому, даже просто пройти другой дорогой в поликлинику или купить билет в метро не в кассе, а в автомате».
Мамы начинают завидовать идущим на работу еще и потому, что жизнь, которая ограничилась домом, не дает их уму достаточно впечатлений, нового опыта, пищи для размышлений. Поэтому так важны и новые ощущения, и новые дороги, и новые знания, и даже новая юбка.
В борьбе с рутиной помогает движение. Спорт, танцы, беготня с ребенком в парке. Помогает творчество (мелкое рукоделье – это не только способ успокоить нервы, но и творческий полет). Помогают новые эстетические впечатления (кино, музей, спектакль в YouTube, в конце концов). И учиться, да.
Я и другие
Когда сидишь одна дома в четырех стенах – очень нужно общение. Социальные сети дают возможность оставаться в контакте с друзьями и родными; родительские форумы, конференции и сообщества позволяют быстро находить решения проблем. (Ну, если не наживать себе проблему «почему я не такая прекрасная, как Маша?»).
И, как ни странно, почувствовать себя сильной помогает помощь другим людям. Оказывается, у каждой из нас есть что предложить миру, кроме селфи со слингом и гламурных фоточек малютки. Мы можем делиться опытом и профессиональными познаниями. Можем делиться радостью, эмоциональным теплом, плодами своего творчества, даже если это не декупажный комодик, вышитый слюнявчик или цветаевский пирог, а грустные стихи или иронический комикс.
Помогает понять свои ориентиры: кто из окружающих нас компетентен и интересен нам в том, что касается воспитания детей? И ориентироваться на тех, кто компетентен, пропуская мимо ушей неинтересные обывательские суждения.
Помогает разговаривать с мужем, с мамой, с подругой на темы, выходящие за пределы повседневных бытовых.
Иногда бывает нужно переступить через внутренний барьер и попросить помощи, когда в ней реально нуждаешься: попросить приехать и сварить тебе суп. Попросить вызвать тебе врача на дом (да, и это тоже).
В разговорах с родными важно воздерживаться от теоретических споров остроконечников с тупоконечниками (прививки, грудное вскармливание, кормление по расписанию/по требованию, тугое пеленание – холивары дома не нужны). Разные взгляды на воспитание ребенка у разных людей – это нормально. Важно понимать, что родные тоже хотят ребенку добра, но у них может быть другое представление о добре.
Осторожно!
Елена, врач-лаборант: «Алкоголь помогал очень долгое время, удерживал от отчаяния и истерик, давал анестезию, под которой можно было делать что-нибудь простое. Например, домашние дела, когда валишься с ног после общения с детьми или истеришь после встречи со школой, плюс первой сменой работа. Сейчас уже очевидно, что выпивать больше нельзя, ресурс исчерпан. Напиши обязательно об алкоголе и его опасности».
Лариса, предприниматель, детям 17, 8 и 2: «Хуже всего было в пятом классе, когда старшего даже в частной школе перевели на индивидуальное обучение (с доплатой). Тогда было просто тупое отчаяние и полный тупик… Спасали сигареты, шоколад, арахис в сахаре, виски с колой, красное вино… Сейчас думаю: хорошо, что героину никто тогда не предложил… Еще немного спасал мелкий тогда средний. И строительство дома: одна проблема отвлекает от другой проблемы…»
Я – не только мама
Однажды на учительских курсах повышения квалификации психолог попросила группу педагогов написать по десять существительных, отвечающих на вопрос «кто я?». Из пятнадцати листочков тринадцать начинались так: «1. Я – мама».
На нашем родительском форуме даже пришлось запретить ники со словом «мама», потому что мамы ничего не могли сообщить о себе миру, кроме того, что они – мама Вани, мама Тани, мама Маши и Даши, мама трех, мама двух.
Но материнство – не единственное наше содержание. Мы не можем жить исключительно своими детьми и через детей; дети вырастут и уйдут; кем мы окажемся, когда станем вместо «мамы Вити» — «матерью Виктора Ивановича», «матерью доцента Петровой» и «тещей гендиректора»? Чем мы будем жить? Чем будем интересны себе и другим?
Благодарность
Благодарность – мощная сила, поддерживающая на плаву. Очень важно вовремя говорить «спасибо» и быть благодарными – Богу, родителям, детям, мужу, детям, друзьям. Когда об этом задумываешься – находится масса поводов сказать «спасибо».
Морить тараканов
Обычная материнская голова полна тараканов, самые жирные из которых – стыд и вина. Вина за каждые две минуты, которые посвящаешь себе, а не детям, мужу и хозяйству. Стыд за несовершенство и недоделанные дела.
А кроме них – почти у каждой есть свое неоплаканное горе, непережитая утрата, неотрефлексированные сомнения. Есть загнанные внутрь вопли отчаяния (я должна быть сильной, ага, я должна властвовать собой). Есть привычные способы общаться с собой: «встань, дура! Соберись, тряпка!» — не говоря уже о том, что тряпка физически не может собраться, все это не прибавляет нам ни собранности, ни самоуважения.
А где нет самоуважения – нет и взаимоуважения в отношениях – ни с мужем, ни с детьми.
Одна из важнейших материнских задач – вовремя морить тараканов в своей голове. Проживать свое горе. Оплакивать свои утраты. Разбираться со своим стыдом и своей виной. Учиться самоуважению. Учиться ненасильственному общению с собой и с окружающими. Это, правда, отдельная история. Главное – не запускать свой внутренний мир, иначе мерзость запустения полезет и наружу.
Важно – учиться выражать свои эмоции и учиться не доводить кипение до точки невозврата. Овладевать «я-сообщениями»: не «как вы меня все достали» а «как я устала». Не «отстань от меня», а «мне нужно побыть одной». Не «хватит орать», а «я не люблю, когда громко кричат». Не «ничего», а «мне грустно» или «я расстроилась».
Важно — вовремя поплакать. Вовремя уйти на кухню и посидеть там одной. Вовремя понять, что не контролируешь себя и нуждаешься в посторонней помощи. То есть просто – обращать на себя внимание.
И помнить: я хорошая мать.