«Смотрим не только на детей, но и на родителей»
— Как вы отбираете детей для большого спорта?
— Игровыми видами, тем же теннисом, может, как правило, заниматься любой, но в синхронном плавании, в фигурном катании, в художественной гимнастике если ты не родился с определенными физическими параметрами, то у тебя нет шансов. Измеряют ноги, смотрят голеностопный, коленный, плечевой суставы. Очень ценятся худые щиколотки у девочек. Если все совпадает, то ребенка берут. С 2015 года в синхронном плавании могут выступать мужчины официально, поэтому сейчас к нам приводят и мальчиков.
С каждым годом попасть все тяжелее. Бывают девочки, которые грезят синхронным плаванием, но в России, к сожалению, это спорт не для всех. У нас спорт именно профессиональный, а в других странах он более доступный. К 15-16 годам самые платежеспособные и трудоспособные идут дальше.
— При таком жестком отборе наши спортсмены должны быть непобедимы.
— Так и есть. В синхронном плавании наша российская команда лидирует уже более 20 лет.
Татьяна Червякова
— Где вы ищете этих идеально откалиброванных детей? В любительских секциях, школах, детских садах?
— Так было раньше, а теперь уже приходят к нам. Лучшие школы России по синхронному плаванию сосредоточены в Москве и в Санкт-Петербурге. О них уже все наслышаны, и любой родитель, который принимает решение отдать ребенка в этот спорт, уже знает, кто и где лучший, даже реклама не нужна.
— При этом синхронное плавание — не самый популярный вид спорта.
— В основном, конечно, все знают про художественную гимнастику и фигурное катание. Или просто отдают ребенка в ближайшую спортивную школу, куда его удобно привозить и оставлять на целый день.
Но все больше родителей, которые по-настоящему интересуются спортом и наслышаны об успехах России в синхронном плавании, сразу ведут ребенка к нам и очень расстраиваются, когда им говорят: «Вы не подходите, поищите себе другой вид».
Мы ведь смотрим не только на детей, но и на родителей. Вот если бы вы привели ко мне свою девочку, я бы сразу сказала, что она нам вряд ли подходит.
— Почему?
— Вы маленького роста, и есть 50% вероятность, что ребенок унаследует вашу фигуру.
Нам нужны высокие дети от высоких родителей. Если вы приходите вдвоем с мужем и он высокий, то шансы повышаются.
Либо бывает, что у мамы специфическая комплекция — полноватые бедра, попа…
— То есть она пришла с ребенком, вся полная надежд, а ей говорят: «У вас попа толстая»?
— Некоторые так и говорят. Тяжело, конечно, отказывать, особенно когда ребенок приходит в долгожданный вид спорта и мечтает плавать, как русалочка. Мы проводим с детками пробное занятие, тестируем их, со всеми общаемся одинаково. Естественно, мы никогда не скажем ребенку, что он не такой и заниматься не может.
Потом выходим к родителям. Я обычно говорю так: «К сожалению, вам нет смысла заниматься профессионально этим видом спорта, есть секции, где вы можете два-три раза в неделю делать то же самое, не тратя на это 11-15 лет жизни и не пропуская школу».
— Говорят, что спортсмены не очень умные. Это потому, что они лишены возможности нормально учиться?
— Такой стереотип, действительно, существует. Но, как правило, профессиональные спортсмены отлично соображают. Они все в состоянии экстерном сдать школу, найти минуточку, чтобы выучить материал. И дело не только в том, что у человека хорошо голова работает, но и в самодисциплине, умении сосредоточиться на задаче. Как правило, те, кто делает серьезные успехи в спорте, они и в школе успевают. А если средние данные в спорте, то и в школе примерно так же. Вот почему важно, если перспектив нет, принять это как данность, уйти из профессионального спорта как можно раньше и найти дело по душе: рисование, музыка, языки. Тогда великолепно жизнь сложится.
«Они не взлетят, даже если тренироваться 24 часа в сутки»
— Бывает так, что все физические параметры в норме, но ребенок не подходит по характеру?
— Этот естественный отбор происходит чуть позже. Где-то на третий год обучения тренер понимает, что этот ребенок по складу личности заниматься не сможет. Такое часто бывает с одаренными детьми.
Чем талантливей человек, тем он ленивее, потому что от природы ему все дается легко.
В первые годы обучения ребенок должен проявить огромное желание и целеустремленность. Для этого тренер должен привить любовь к данному виду спорта. Дальше уже можно корректировать. И если ребенок недостаточно стрессоустойчив, но при этом обожает синхронное плавание, то можно потихонечку помочь ему психологически настроиться.
— Они приходят к вам лет в шесть?
— Сейчас в России практически во всех видах спорта, за исключением некоторых игровых, надо приводить в три с половиной — четыре года.
— Приходит к вам карапуз, четыре года. Что про него можно понять, кроме толщины щиколоток?
— Есть детки, которые сразу, как роботы, запрограммированы на тренировку. Понимают с полуслова, отрабатывают, четко знают, зачем пришли. Малыши, но трудятся, как взрослые. И здесь важно не передавить. В самом начале пути тренер должен быть ласковый, мягкий, в занятиях должно быть больше игровых моментов. Например, дети знают, что сейчас как следует потренируются, зато потом можно будет сделать красивый танец.
— Если через несколько лет вы видите, что ребенок не тянет, вы просите его уйти. Это тяжелое расставание?
— Еще бы! Обычно это случается лет в десять, и ты уже успел провести с этим ребенком пять-шесть лет. Но когда я вижу, что спортсмен по тем или иным причинам дальше работать не сможет, а требования будут все повышаться и повышаться, то, как бы я ни была привязана, понимаю, что сейчас начну жестко требовать, потому что в большом спорте без этого никак. И если у нас уже выстроились отношения с ним, если он меня любит, то будет еще сложнее. Ребенок психологически сломается, закроется.
Поэтому лучшее, что я могу для него сделать, это сказать: «Может быть, ты перейдешь в любительский вид — там ведь тоже можно добиться определенных успехов, стать мастером спорта. Но в национальную сборную или в олимпийскую команду — увы…»
Многие дети очень обижаются, плачут и заканчивают со спортом навсегда. К этому очень тяжело привыкнуть, поэтому мы стараемся как можно раньше расстаться с детьми, если нет смысла их дальше мучить. Они не взлетят, даже если мы будем тренироваться 24 часа в сутки.
Родители-вредители
— Как реагируют родители на отказ? Скандал?
— Да, бывает. Им говоришь: «Извините, ваш ребенок не справляется, попробуйте другой вид спорта либо любительский уровень. Лучше пусть ваш ребенок пойдет нормально учиться». Но мало кто из родителей может это принять.
Все любящие папы и мамы уверены, что их ребенок самый лучший, самый талантливый, а вот тренер не справился.
Иногда уходят в другие, менее продвинутые спортивные школы, куда моих детей охотно берут, потому что я хорошо ставлю базовую технику. Там занимаются еще лет десять, получают разряд и понимают, что я была права. Не надо тратить на спорт всю свою жизнь без остатка, задвигая все остальные дела.
— Родители ваших спортсменов — союзники или враги?
— Родители не могут пройти в бассейн, чтобы присутствовать на тренировках, что уже облегчает жизнь. Когда есть зал и можно сесть на трибуны, папы и мамы подчас стремятся корректировать тренера.
Бывают родители-вредители. Мы выстраиваем тренировочный процесс, определенную дисциплину и режим дня, а они это разрушают. Когда ребенок ноет: «Никуда не пойду, хочу спать, давай бросим», — важно не сдаться. Позволишь хоть разок на полчаса позже прийти на тренировку — и это полностью сломает психологию спортсмена. Дети манипуляторы, они всегда чувствуют слабину.
Когда родители видят, что есть данные, ребенок горит этим делом, у него получается, они должны целиком мне довериться. Любой тренер — отчасти психолог, он умеет доходчиво объяснить родителям, как воспитывать у человека веру в себя. И как только они научились поддерживать ребенка, но не потакать, они становятся нашими главными союзниками.
Маленький спортсмен приходит домой, и ему должно быть комфортно. Любящая мама скажет: «Ну, что поделаешь? Тренер тебя поругал, наверное, у него были основания. Ну дай я тебя все равно поцелую, обниму, что-то нежирное и вкусненькое приготовлю».
Быть родителем профессионального спортсмена — огромная работа. Не забывайте, что мы с их детьми постоянно на связи, проводим вместе очень много времени, выезжаем на сборы. Меня девчонки иногда называют «вторая мама». Это тоже момент, который в семье должны принять.
— А ваши родители вас поддерживали?
— Да, во всем. Как многие девочки, я хотела заниматься балетом, но не было набора, хороших преподавателей, и меня привели на художественную гимнастику. Я была трудоспособным и молчаливым ребенком, никогда не жаловалась на тренера, воспринимала его как божество. Надо, значит, надо. Благодаря этой целеустремленности, наверное, у меня и сложилась карьера в спорте.
Однажды я пришла домой и говорю: «Больше не пойду на тренировку». Мама стала допытываться, и выяснилось, что тренер перестал обращать на меня внимание. У нее появились два-три любимчика, а меня задвинули в тень. Мы поняли, что надо уходить и искать что-то еще. Поскольку я была растянутая, с хорошими результатами в художественной гимнастике плюс умела плавать, меня в девять лет с удовольствием взяли в синхронное плавание. Сегодня это было бы уже слишком поздно.
После первой тренировки родители спросили: «Как тебе?» Я сказала: «Меня там ругают». Это был позитивный, очень важный знак, что на меня обратили внимание.
Но вообще по жизни мне не очень везло с тренерами. В итоге у того тренера тоже появились любимчики, хотя я была безотказным ребенком и буквально смотрела ему в рот. Почему так? Непонятно.
Тогда мы приняли решение, что я переезжаю тренироваться в Москву. Мне было 14 лет, и мама с огромным трудом решилась отпустить меня. Я ей очень, очень благодарна.
Спорт долгожителей
— Как складывается жизнь у тех, кто попал на вершину Олимпа? В четыре года начали, в 15-17-19 закончили. Что потом?
— Такая проблема есть, но не в синхронном плавании. При условии, что тебе правильно поставили технику, травм, как правило, не бывает. А если ты при этих почти космических нагрузках не травмировался к 15 годам, то сможешь плавать хоть до 30. У нас спорт долгожителей.
Но с этим связана другая проблема: сумасшедшая конкуренция. Команда состоит всего лишь из восьми человек, хотя раньше было десять. У нас тысячи прекрасных спортсменок по синхронному плаванию проходят тяжелейший отбор, но лишь несколько из них попадают в команду. Зато там они уже остаются на много лет, как на работе, с хорошей зарплатой. Это удобно всем — и спортсменам, и тренеру, у которого есть профессиональный, взрослый, сработанный коллектив. Новички ему не нужны. Поэтому много прекрасных и сильных девчонок в 15, 16, 17 лет выгорают. У любого профессионального спортсмена пик формы — это Олимпийские игры. Они спят и видят быть олимпийскими чемпионами, это наивысшая награда. Но чемпионства им не видать, потому что мест в сборной нет. Они просто не знают, куда себя деть и чем заняться.
— И как эта проблема решается?
— Да никак. Ее предпочитают не замечать. В национальной сборной трудные вопросы обсуждать не любят, а спортсмены об этом не говорят, потому что очень больно.
«Нет, ты все-таки плохой тренер»
— Как сложилась ваша собственная профессиональная жизнь?
— У меня была хорошая спортивная карьера, я — обладательница Кубка Европы, мастер спорта международного класса, но получила травму, не связанную со спортом, поэтому решила заканчивать и не возвращаться. Да и некуда, твое место уже заняли 55 раз.
— В таких случаях становятся тренерами?
— Совсем не обязательно. Как и в любой профессии, нужна склонность, предрасположенность. Я всегда знала, что хочу быть учителем или тренером в своем виде спорта. Поэтому для меня даже вопрос не стоял, что делать в этой жизни, если прекратятся мои ежедневные двенадцатичасовые тренировки. Буду работать с детьми.
Я отучилась в Российском государственном университете физической культуры, спорта, молодежи и туризма, где была кафедра теории и методики синхронного плавания с набором раз в четыре года. Мне повезло, это был как раз мой год, и я туда поступила.
Вот уже 14 лет я работаю тренером, с 18 лет. Наш куратор — заслуженный тренер России Мария Николаевна Максимова, известный и уважаемый в мире синхронного плавания человек. Она в свое время тренировала сборную и работала в спортивной школе МГФСО. Мария Николаевна сразу предложила мне идти к ней в помощницы. Сначала я работала на подхвате, потом уже самостоятельно.
— Были в вашей жизни моменты, когда вы говорили себе: «Я неправильно выбрала профессию»?
— После неудачных выступлений или после конфликтов с родителями. Думаешь: а вдруг я была неправа, нужно было вложить больше сил в этого ребенка, проявить больше терпения? Может быть, я плохой специалист?
С детьми постарше возникает ощущение, что ты их где-то обидел словом, взглядом, проявил черствость.
Любой хороший педагог должен чувствовать интуитивную связь с ребенком, ловить его эмоции, понимать, что он хочет.
Или конец рабочего дня, ты устаешь. Педагог свое плохое настроение должен оставлять за пределами работы, но бывают тяжелые ситуации в жизни, все одно к одному, и ты не сдерживаешься, срываешься, обижаешь спортсмена. В такие моменты я прихожу домой и говорю себе: «Нет, ты все-таки плохой тренер».
«Когда сидишь в воде много часов, она начинает казаться ледяной»
— Какие травмы могут быть в синхронном плавании?
— Это не самый травматичный вид спорта. Но у нас выполняются сложные акробатические элементы, как в спортивной гимнастике или в прыжках на батуте. Под водой создаются многоэтажные поддержки, и потом человека высоко поднимают или совершают бросок — вот тут бывает много падений. Кроме того, изнашиваются плечевые и коленные суставы. Кажется, что вода мягкая, но после бесконечного повторения одного и того же элемента все начинает болеть.
И есть еще то, о чем не задумываются люди, которые приходят в бассейн просто поплавать. Температура воды 27-28 градусов — теплее, чем в море. Но когда сидишь в ней много часов подряд, она кажется ледяной, из-за этого начинаются всякие женские проблемы. Хорошо, если тренер разрешит выйти погреться в сауну.
— Я стесняюсь об этом спросить, но должна…
— Вы про месячные? У спортсменок такие нагрузки, что они начинаются с задержкой, иногда лет в пятнадцать, и не очень обильные. Уже можно пользоваться тампонами, которые невозможны в двенадцать. Мы учимся тренироваться в воде при месячных, я даю чуть меньше нагрузку, и даже один-два дня по такой уважительной причине разрешаю пропустить.
Но бывает, что это выпадает на соревновательные дни. Мы же не можем их отменить. Объясняю, что делать, как себя вести. Естественно, взрослые девочки уже все умеют. Но вы правы, это одна из наших больших трудностей.
«Ты жирная, кончай жрать»
— Мы говорим про физические травмы, но есть ли травмы психологические, моральные?
— Конечно, иногда именно из-за них в подростковом возрасте спортсмены заканчивают карьеру. Например, нам ни в коем случае нельзя полнеть. Есть тренеры, которые требуют этого в очень грубой форме: «Ты жирная, нужно худеть, кончай жрать». Вплоть до того, что кормят раз в день и закрывают, чтобы он никуда не ходил, нигде ничего не покупал и не подъедал, потому что тренер считает, что ребенок должен потерять пять килограмм. Многие не выдерживают, тем более, что в 13, 14, 15 лет, когда идет гормональная перестройка, устанавливаются циклы, и хочешь не хочешь меняется фигура. Этого не хотят понимать многие тренеры, а иногда и родители.
У меня вот ровно сейчас такая история. Девчонке 12 лет, она любит покушать, и ей приходится себя ограничивать, хотя после бассейна хочется есть. Людей, которые что ни съедят — остаются худыми, можно по пальцам одной руки пересчитать. Родители выполняли мои рекомендации, и вот недавно мама ко мне приходит чуть не в слезах: «Татьяна Андреевна, я не знаю, что делать. Она была такой послушной, а сейчас на четыре килограмма поправилась. Где-то что-то подъедает и дома скандалит, требует добавки».
Я начала разбираться, что произошло, и выяснилось, что мама передавила. Видимо, раньше времени увидела в дочери олимпийскую чемпионку с золотой медалью на груди. Девочка молчаливая, ничего не рассказывала. И вот сорвалась, никого не слушает, поправляется и не может остановиться. Это же тоже психологическая травма.
— А личная жизнь, мальчики, первая любовь?
— Как правило, на профессиональную вершину, в сборную попадают те, кому мальчики практически не интересны. У них одна цель — занятия. Какие-то девчонки все равно смотрят в сторону мальчиков, ничего не могут с собой поделать. Но мы не пересекаемся с другими видами спорта, и парней у нас практически нет. Из-за этого тоже многие бросают. Тяжело находиться исключительно в женском коллективе, все друг от друга устают, случаются скандалы.
— Грубость тренеров — без этого никак?
— Приходится разговаривать строго, жестко, несмотря на всю любовь. У меня был хороший детский тренер, я дошла, попала в сборную, сбылась мечта. Но там такое грубое общение! У меня очень много знакомых, которые заканчивали спорт, потому что не могли вынести такого отношения.
В каком-то смысле это тоже отбор. Ребенок должен выдержать равнодушие тренера.
Сделай вот это. Не можешь? Попробуй еще раз. Я тебе не буду помогать. Если ребенок выдерживает, то для тренера это сигнал: «Я ей не помогаю, по головке не глажу, а ей все равно хочется. Значит, своего добьется».
— То есть вы специально создаете такой психологический прессинг?
— Конечно. Мы готовим к профессиональному спорту, у нас совершенно нет задачи сюсюкать, быть ласковыми, улыбаться. Если ребенок в первый же месяц тренировок готов беспрекословно выполнять все условия тренера, значит, он трудоспособный. Нам нужны дети, которые в первый же месяц работают, как роботы, несмотря на холодный взгляд, резкое слово.
— Спорт похож на армию?
— Да, особенно когда занимаешься с детьми постарше. Из-за этого их бывает очень жалко.
«Не могу бросить своих девочек»
— У вас есть свой ребенок?
— Сыну три с половиной года. Я тоже хочу отдать его в профессиональный спорт. Пока мы тянем, потому что у него нет тех данных, о которых я говорю. Но все обязательно будет.
— Тоже синхронное плавание?
— Нет, другой вид спорта. Если бы он родился с балетными данными, то пошли бы в балет. Но должны быть идеальные ноги. У некоторых мальчишек от рождения коленки прогибаются, как у кузнечиков, плюс высокий гибкий подъем стопы, как у девушки на каблуках, такая вот горочка красивая. У нас ничего этого нет. Пока что думаем про теннис.
— У вас хватает времени на собственного ребенка? Вы же занимаетесь по двенадцать часов в день.
— К сожалению, это участь всех тренеров, которые горят своим делом. Мы днем и ночью на работе. У кого-то есть няня, а у нас бабушка. Моя мама, которая живет в Ижевске, согласилась его взять к себе. Я сразу обговаривала с ней этот момент, и она сказала: «Да».
— Скучаете по сыну?
— Ох, да… Как только заканчивается сезон — сразу лечу к нему и не отхожу от него все 24 часа. И после соревнований стараюсь хоть на два-три дня приехать. Безумно скучаю. Но и своих девочек в Москве я бросить не могу.
Фото: Сергей Щедрин, tatianachervyakova / instagram.com