Лидия Руонала
Недавно на «Правмире» вышла статья о насилии по отношению к мужчинам. Тема непростая, оттого особенно важно подавать ее взвешенно и корректно. Я понимаю, насколько непросто говорить о явлениях, к которым общество только присматривается, как важно выверять каждое слово, объяснять новые термины и пересматривать впитанные с детства, и потому кажущиеся естественными, привычки.
Именно поэтому я не смогла пройти мимо материала «Психолог Ирина Чей: “Женщины своего насилия не замечают”» и объяснить, что в нем пошло не так.
Важная проблема — пытаться рассказывать о насилии по отношении к мужчинам в сравнении с насилием по отношению к женщинам. Я вижу в каждом материале о насилии в отношении женщин обязательные комментарии: «Но ведь и мужчинам бывает плохо!»
Смешивать эти явления настолько же логично, как пытаться выяснить, что тяжелее — пересадка почки или холера. Любой человек, столкнувшийся не только с насилием, но и несправедливостью или даже объективными жизненными трудностями, имеет право получить и сочувствие, и компетентную помощь. Зачем обязательно становиться рядом с транспарантом: «Мне еще хуже»?
Можно сказать, что одна из задач современного поколения — учиться сочувствовать другому человеку. Давайте рассмотрим сложности, с которыми сталкиваются мужчины на постсоветском пространстве и выясним, что из этого насилие, а что — нет.
Власть насилия
Насилие всегда неразрывно связано в проявлением власти. Власть — это социальный конструкт по навязыванию другим людям своей воли, даже если они не хотят и сопротивляются. Реализоваться власть может через авторитет (в том числе моральный), право и насилие.
Насилие, будучи инструментом власти, бывает разное: физическое, психологическое, сексуальное, экономическое. В результате пострадавшая от насилия сторона имеет видимый и измеряемый урон, но с точки зрения автора насилия этот урон обоснован, потому что жертва насилия нарушила правила игры.
Еще раз подчеркну — насилие содержит социальную составляющую и направлено на подавление бунта, связанного с отказом соблюдать установленные правила подчинения и обслуживания согласно занимаемых в иерархии рангов.
Слово «абьюз» (от англ. — «злоупотребление») стало употребляться в системах, называющих себя демократическими и ратующими за равенство и свободы для всех людей. Это конкретная форма насилия, связанная со злоупотреблением имеющейся и измеримой власти.
Например, если муж работает, а жена сидит дома и воспитывает детей, то мужчина может быть автором финансового злоупотребления по отношению к своей жене, а вот жена к мужу — нет. Более того, если муж не дает жене денег, и она его за это «пилит» — это тоже не насилие к мужчине, а попытка женщины выжить в ситуации насилия.
Когда мы можем говорить о том, что мужчина стал жертвой абьюза? Когда у другого есть над ним ощутимая власть. Поэтому чаще всего мужчины страдают от других мужчин, которые выше их по статусу.
Особенно эти виды насилия процветают в закрытых мужских сообществах: армии и тюрьме. Тот, кто находится выше на иерархической ступени, в патриархальном обществе наделяется правом эксплуатировать других мужчин.
Фото: pixapay.com
Более того, люди ниже статусом расчеловечиваются. На разных этапах человеческого развития не людьми (а значит, существами, чьи моральные и физические страдания стоит брать во внимание примерно настолько же, сколько и рогатого скота) признавались женщины, рабы, люди неправильной расы или религии, люди с особенностями развития и особыми физиологическими потребностями.
В настоящее время насилие власти присуще людям с формами психических расстройств, где отсутствует эмпатия, то есть возможность поставить себя на место другого человека и представить его чувства.
Сексуальные злоупотребления
Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, 1 из 13 мужчин в детстве подвергался актам сексуального использования. Скорее всего, в реальности эта цифра куда больше, поскольку культура мачизма очень жестко относится к жертве. Как правило, авторами насилия и в этом случае выступают мужчины. А гомосексуальное изнасилование переживается невероятно тяжело в том числе и из-за того, что оно выступает также актом понижения в иерархическом статусе: «Ты теперь не можешь считаться мужчиной».
Сексуальная эксплуатация со стороны женщин тоже встречается, хоть и значительно реже. В основном, принуждение к сексу происходит также под страхом перестать быть уважаемым мужчиной: «Ты не мужик что ли? Тебе слабо?»
Репродуктивное насилие также встречается. Женщина может обмануть мужчину и забеременеть от него без его на то желания.
Впрочем, в этом случае у мужчины есть множество доступных и безопасных для здоровья способов контроля за своей репродуктивной функцией при помощи методов контрацепции.
Еще одной формой традиционного насилия над мужчиной считается мужское обрезание в любых целях, кроме медицинских.
Детско-родительские отношения — это та сфера, где абьюз по отношению к мальчикам особенно травматичен. С папами все более понятно: насилие отцов по отношению к мальчикам ничем не отличается от дедовщины. А вот на отношения мальчик-мама давайте посмотрим подробнее.
Темная сторона материнства
Начну издалека. Долгое время и психология, и сексология, и медицина развивались по одному сценарию: «Что работает на мужчинах, годится и для женщин». Только в 1960-х годах прошлого столетия ученые заинтересовались тем, влияет ли пол на то, как человек живет и болеет. До этого, по сути, женщины были лишены квалифицированной помощи, потому что никто не пытался понять их особенностей.
Одной из первых, если не самой первой, работать с женщинами с тяжелыми формами деструктивного и самодеструктивного поведения стала психоаналитик Эстела Уэллдон. Начав изучать детство людей с перверсиями, Уэллдон обнаружила, что многие из них имели опыт насилия в детстве. Только если мужские перверсии были направлены в основном на женщин или подчиненных, то женские — на свое тело и своих детей, которых они бессознательно воспринимали как часть самих себя.
Фото: freepik.com
В психологии есть такой закон: силы на творчество и индивидуальность есть только в ресурсном состоянии. У людей, переживших тяжелое насилие и травмы, нет сил ни на что, кроме как выживать. Можно сказать, что они похожи на цирковых акробатов, которые вынуждены сохранять баланс, катаясь по жизни на хитрой конструкции из дощечек и цилиндров. Эти дощечки и цилиндры на самом деле ни что иное, как требования соответствовать принятым в обществе эталонам мужественности и женственности.
Депрессии, личностные расстройства, фобии, психопатии — всех их объединяет одна общая черта: в психике развелось слишком много социальных ожиданий. Они постоянно орут в уши: «Сравни себя с идеалом и устыдись, как ты ничтожен и плох». И чем глубже психический ущерб, тем меньше человек чувствует наличие у себя каких-либо желаний, кроме желания стать не просто достаточно хорошим, а идеальным. Чтоб никто и слова не сказал. Чтоб никто не придрался. Чтобы насилие не повторилось вновь.
Для того, чтобы сохранять баланс, удерживаясь на нашей цирковой конструкции, человек помогает руками. В правой руке он держит идеализацию, а в левой — обесценивание. Эти механизмы помогают устранить любой конфликт, убрав его из зоны внимания.
Мужские перверсии формируются вокруг идеализации власти и обесценивания слабости. А вот с женщинами всё оказалось не так просто. Уэллдон пришла к выводу, что в основе женских перверсий лежит идеализация материнства и женского служения.
Общество требует от матери и жены всего лишь святости и божественного всемогущества.
Она не должна уставать, она всегда готова выслушать, поддержать, создать уют и накормить без финансовых затрат, при этом прекрасно выглядеть.
Исторически сложилось, что единственное пространство, где женщина могла почувствовать свою власть — это беременность, материнство и хозяйство. При чем рождение мальчика ценилось куда выше, подтверждение чему до сих пор существующие в традиционных культурах селективные аборты. Поэтому чем меньше у женщины физических, психических и моральных ресурсов, тем больше она будет контролировать детей и хозяйство, вытесняя мужчину из кухни и детской.
Так что для любящего мужа такое поведение жены должно стать рупором того, что ей надо помочь, дать отдохнуть и прийти в себя.
Конечно, бывают ситуации, когда психическое состояние женщины в патологически ужасном состоянии (примером такого поведения может служить героиня из фильма «Исчезнувшая»). В такой ситуации необходимо настоять на том, чтобы жена получала квалифицированную помощь психиатра и психолога. Если жена не соглашается — брать ответственность за дальнейшую жизнь на себя, забирать детей и уходить.
Поиск новых идеалов
Каждой эпохе свойственны свои кризисы, вокруг решения которых и формируются коллективные ценности и психика людей. Человечество научилось учить, лечить, получать урожай вне зависимости от погоды и вредителей, облегчило себе труд — и теперь переживает очередной кризис, связанный с ценностями личности и правами человека. Между отменой крепостного права и первым полетом человека в космос прошло всего 100 лет. Мир меняется, и далеко не все за ним успевают.
Постсоветское пространство переживает кризис, с которым европейские мужчины столкнулись в 1980–1990-е. Этот кризис связан с переосмыслением гендерных ролей в обществе. И мужчинам здесь приходится эмоционально сложнее. Во-первых, им приходится делиться властью, которую они раньше имели по факту своего рождения, а, во-вторых, женщины перестали уважать мужчин просто по факту того, что они мужчины. То, что их отцам и дедам доставалось просто так, современным мужчинам приходится добиваться.
Фото: pexels.com
Испытывают ли мужчины моральные страдания от того, что мир меняется? Да. Тяжело ли мужчинам искать новые образцы мужественности? Да. Бывает ли мужчинам невыносимо? Да. Более того, изменения в обществе приводят мужчин к особенной депрессии, которая требует иного подхода в психологическом лечении, чем женская.
А следующие за таким состоянием переживания беспомощности и бессилия не всегда решаются достойно. Некоторые мужчины, обратившиеся к психологу из-за собственной агрессии по отношению к близким, с удивлением обнаруживают, что они не хотят причинять насилие, но не знают иных способов справляться с низкой самооценкой, стыдом и беспомощностью, кроме как срываться на других прямо или косвенно.
Правда, среди русскоязычных мужчин обращение к психологу и попытки разобраться в отношениях до сих пор рассматриваются через призму власти насилия: «Ты что, не мужик, не можешь дома порядок навести?» Даже существуют целые мужские движения, пропагандирующие токсичную маскулинность как образец для подражания. Таким образом эти мужчины пытаются закрыть глаза на происходящие в обществе изменения, изо всех сил сохраняя устаревшую картину мира. Правда, их поведение больше напоминает разъяренных подростков, которые хотят сохранить безответственную позицию, где им все должны.
Мировоззренческие кризисы переживаются тяжело и приводят к такому явлению, которое в психологической науке носит название «фрустрация» (от латинского — расстройство замыслов) состояние, где не совпадает желаемое и действительное.
Переживающий фрустрацию ощущает несправедливость, а другого видит настоящим агрессором. Но к настоящему насилию такая ситуация не имеет никакого отношения.
Например, ситуация, когда муж вернулся с работы, а его жена с тремя детьми не приготовила поесть и не навела порядок. Мужчина расстроен. Он ожидал, что его жена будет вести себя так же, как его мама. Мужчина видит в этом проблему, хотя на самом деле это — расходы. Он вполне может сам заняться бытом или заказать доставку готовой еды и уборку, но зачастую ему мешает это сделать не усталость после работы, а низкая самооценка: отсутствие заботы со стороны женщины мужчина может трактовать не как ее усталость, а как наказание за то, что он плохо себя вел.
Еще одна часто встречающаяся ситуация, которая не относится к насилию по отношению к мужчинам — это требование от них ответственного отношения к семье и включенности в поддержание ее жизнеспособности не только деньгами. Мужчина и женщина могут договориться, как им держать дом в порядке, как и кому воспитывать детей, кто у кого может быть на подхвате, если один из супругов устал.
Если женщина «пилит» потому, что она после восьмичасового рабочего дня должна еще мыть, убирать, готовить и проверять уроки, а муж еще и не ценит ее труда, то «пиление» — это естественное последствие выгорания.
Гендерные перевертыши
Для того, чтобы понять, можно ли назвать насилием происходящее в семье, можно поиграть в увлекательную игру: если мы меняем слово «жена» на слово «муж», и нам становится смешно — то это не насилие, а фрустрация из-за изменившихся представлений о роли мужчины и женщины в семье. Если же мы продолжаем ужасаться — то дело в чем-то еще.
Например, мы часто слышим такие объяснения насилия в семье: «Да она достала мужика, ведет себя не как нормальная жена, вот он и врезал». Переворачиваем, и… «Да он достал жену, постоянно ведет себя не как нормальный муж, вот она и врезала».
Насилие? Да, насилие, потому что драться — это административное, а то и уголовное правонарушение.
С радостью от подарка тоже все не так просто. Давайте посмотрим вот на такую ситуацию: «Жена мечтала о массаже, но я подарил ей набор кастрюль, а она недовольна». Меняем на «муж мечтал об удочке, но я подарила ему набор кастрюль, а он недоволен». И звучит смешно. Нет, не насилие — неуважение к потребностям другого. Испытывать недовольство в такой ситуации естественно и нормально.
Еще не насилие — просить мужчину ходить в туалет сидя. Во-первых, это действительно физиологично и, согласно исследованием, профилактика ряда мужских заболеваний. Во-вторых, вообще люди могут ходить в туалет как угодно, хоть в прыжке. Но после них туалет должен оставаться чистым. В закрытых мужских сообществах до сих пор мытьем унитаза унижают и указывают на место в иерархии. Однако если мы строим семью, то уборка — это правило гигиены и забота об окружающих.
Уважение к личности — та основа, на которой строятся современные отношения. На смену власти насилия приходит необходимость уметь слышать, договариваться, искать компромиссы. И чем больше мы находим сил переходить от стереотипов к уникальным потребностям и заменять ригидные правила творчеством, тем меньше в итоге становится насилия. И против женщин, и против мужчин.