Бело-зелено-желто-сине-красная Никольская
Даже те из нас, кто искренне не хотел, чтобы Россия принимала недешевый чемпионат мира, поскрипывая сердцем, вынуждены признать: праздник удался, и дело совсем не в футболе. Москва, говорят, и в Олимпиаду-80 не видела столько счастливых иностранных лиц. А мы, россияне, когда еще так часто заговорщицки улыбались друг другу, если не теперь, когда на какой-нибудь станции метро заходит трогательная пара мексиканцев – пожилой мужчина в инвалидной коляске и, по всему, его взрослый сын, который провез отца через полмира ради футбола, или семья с грудным ребенком, укутанным аргентинским флагом, или бразильские мальчишки, которые скандируют: «Месси, чао, Месси, чао-чао-чао»?
И если Москва в эти футбольные дни – столица мира, то Никольская – улица мира, веселья и карнавала. Почему иностранным болельщикам полюбилась именно эта, тесная на самом деле улочка, а не Ильинка или, скажем, Варварка, доподлинно неизвестно. Скорее всего, прилетев в Москву, люди шли на Красную площадь, расстраивались, так как она долго была закрыта, и оставались праздновать около нее, чтобы видеть красные звезды Кремля хотя бы через железную ограду и суровые лица российской полиции.
Никольская, как и весь центр Москвы, раскрашивается в цвета национальных флагов в зависимости от матча дня. Вечером 27 июня она была зелено-желто-сине-бело-красная – бразильцы играли с сербами. К этому времени главную площадь Москвы уже открыли, и болельщики даже выстаивают километровые очереди, чтобы в Мавзолее посмотреть на вождя народов (правда, открыт он до часу дня, поэтому очередей мы не увидели), но веселиться и шуметь все равно уходят на Никольскую. По сравнению с ней даже площадь перед Большим театром выглядят брошенной и сиротливой.
Потому что мы православные
Проходишь железные рамки и оказываешься в центре футбольного сумасшествия: люди веселятся, столики кафе ломятся под тяжестью пустых пивных бокалов, одни девушки за 200 рублей рисуют бразильцам национальные флаги на лице (говорят, услуга пользуется спросом), другие продают разноцветные шапки-ушанки и пилотки, увешанные игрушечными орденами.
Перед собором Казанской иконы Божией Матери, что на углу Красной площади и Никольской улицы, растянули огромный флаг, поют и танцуют сербы. Среди кричалок своим и чужим явно слышится обращение с молитвой к Богу. В глубине Никольской, где стихийно развернулся фан-лагерь сербских болельщиков, непонятно на что забравшись, возвышается над толпой мужчина в национальной сербской одежде. Раззадоривая земляков, он также не забывает периодически креститься.
Со всех концов Никольской можно отчетливо слышать «Србия и Русия – братья заувек». Эти же слова написаны на некоторых флагах и сине-белых футболках, очень напоминающих российские. Вырываю из гудящей толпы подвыпившего сербского гостя и спрашиваю, почему Россия и Сербия – братья навек.
– Потому что мы православные! – всего-то и успевает сказать он, пока друзья не вернули его в толпу веселящихся.
Бразильцы на удивление ведут себя спокойно. Видимо, они были уверены в своей команде (ближе к полуночи Бразилия обыграла Сербию со счетом 2:0) и берегли силы для ночных победных гуляний.
– Я счастлив быть в России, – рассказывает инженер из Бразилии Тиаго. – Люди гораздо более дружелюбные, чем я ожидал. Все прекрасно: достопримечательности, атмосфера, но самое потрясающее в России – это люди. Мы, бразильцы, хорошо проводим время у вас, и я рад, что и русским с нами хорошо. Я уже успел побывать в Москве и Петербурге. Сложно решить, какой город мне понравился больше. Санкт-Петербург невероятный, это очень культурный город, а Москва – мощный, энергичный. Россия лучше, чем я ожидал. Я мечтаю вернуться сюда однажды.
Если бы не одно «но»
Футбол, оказывается, объединяет. Вроде бы Никольскую заняли команды-соперники, но никакого соперничества нет. В районе перехода на Театральный проезд попадаю в сине-зелено-красно-желто-белую толпу: это сербские и бразильские болельщики вместе поют, танцуют, обнимаются и фотографируются на память.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой, думаю я, и решаю подойти к полицейскому, чтобы выяснить, какие беспорядки творятся на этой улице, когда мы уходим. Сотрудник полиции поначалу напряженно вслушивается в мои слова – вдруг я иностранка или говорю что-то важное, но когда дело доходит до «пишу репортаж», лицо его принимает выражение разочарованное и усталое:
– Девушка, у меня работы вот так, – полицейский нервно стучит ладонью по горлу. – Вот так у меня работы. Еще вы со своим репортажем, – и скрывается в гудящей пестрой толпе.
У волонтеров, собравшихся возле информационной стойки, также не удается узнать ничего интересного. Молодой человек, к которому я обратилась сначала, объяснил, что без разрешения своего тим-лидера говорить ничего не может. Тим-лидер в свою очередь сослался на генштаб: оказывается, все комментарии и интервью только через них, а то вдруг «враги, происки, еще что».
– Но я же всего лишь хотела узнать, с какими вопросами обращаются иностранцы.
– Ничего такого: как пройти, где купить, куда поехать.
Впрочем, хорошо, что иностранцам есть у кого спросить, как пройти. Например, Пауль, другой бразилец, прогуливающийся по Никольской, как и многие, уже успел полюбить Россию, хоть жить здесь оставайся, если бы не одно «но»:
– Когда я вернусь домой, я посоветую своим друзьям поехать в Россию, потому что это очень красивая страна, очень милые люди. Я бы сам сюда вернулся. Все у вас круто, единственное, практически никто не знает английский.
Многие на Никольской носят шапки в виде символа чемпионата, волчонка Забиваки, а чуть подальше, на площади Революции, стоит живой и народный символ – камерунец из подмосковных Люберец, большой человек Ригобер Еумби. Каждый день он надевает шаровары цвета российского триколора, раскрашивается в бело-сине-красный и выходит в город, чтобы веселить болельщиков и бесплатно сфотографироваться со всеми желающими. Ригобер мечтает, что сборная России выиграет этот чемпионат, и на всякий случай просит у всех, кто подходит к нему, билеты на любой матч. И если билет Ригобер пока не получил, то по крайней мере в народной любви купается.
Фото: Ефим Эрихман