Осталось несколько дней до первой годовщины со дня смерти Святейшего Патриарха Алексия II. 20 лет его Патриаршества – это путь от руин и сломанных на крестных ходах патрулями ребер молодых ребят до преподавания основ православной культуры в школах и переполненных в воскресенье храмов.
Многие ходили проститься с Патриархом, миллионы смотрели трансляцию с отпевания. А что же потом? Завершив цикл, простившись с Великим Господином и отцом, мы поставили точку в своей памяти? Как иначе можно объяснить то, что уже почти год, в средствах массовой информации – и светских, и православных, нет практически ни одного упоминания о Патриархе Алексии, кроме краткой строки в справках («Проведение фестиваля еще 10 лет назад благословит Святейший Патриарх Алексий II»).
Куда исчезла память о Патриархе Алексии со страниц наших СМИ? Понять это нельзя, не разобравшись в некоторых циничных законах работы средств массовой информации.
Когда человек живет в условиях информационной перегрузки, в определенный момент новостями для него становятся только уже самые «жареные»: «Человек упал под поезд на станции…» итд.
Когда подожгли с семьей и детьми семью священника Андрея Николаева из Прямухино, Интернет по-настоящему взорвало, об этом сообщил почти каждый блогер, следующие гибели священников получили намного более спокойное освещение. После смерти Святейшего Патриарха Алексия наш сайт ежедневно публиковал воспоминания о нем, спустя неделю несколько глубоких и искренних людей сказали: «А может быть уже хватит, как-то перегруз этой темой».
Поначалу новости о смертях и происшествиях шокируют, потом к ним привыкаешь, вырабатывается иммунитет, затем он вырастает в цинизм. Цинизм – это профессиональная журналистская деформация, когда каждая смерть означает наплыв аудитории: «Срочно фотографии пассажиров «Невского экспресса» на ленту!». Осуждая за это журналистов, мы не замечаем, как сами охотно читаем все подробности страшных катастроф.
Исследования по медиапсихологии давно уже изучили явление, когда человек постоянно ищет «встряски» в новостях и фильмах. Это поддержание т.н. внутренней активации – чем более сильные эмоции испытываются, тем выше уровень активации, и, как наркотик, этот уровень требует постоянной поддержки и усиления. В новостных изданиях человек исправно читает хронику происшествий, а затем по требованию внутренней активации вполне может перебраться с информационных ресурсов на сайты со сценами насилия.
Что хотят видеть люди, узнавая о трагедии? Что хотели видеть люди, увидевшие сюжет о взрыве шатла «Челленджер»?! Психологи Спаркс и Спирек установили, что у «искателей острых ощущений наиболее сильным было желание увидеть лица членов семей погибших астронавтов в момент взрыва ракеты» (1).
Это страшная перспектива может пройти стороной, если мы будем о ней помнить. И главным противостоянием постоянному поиску активации – будь то обновление френдленты или ленты новостей, должна стать работа над нашим собственным медиапространством, наполняя его существенным и непреходящим, черпая из серьезного ежедневного чтения, пусть и по странице, опыт, миросозерцание и вектор осмысления жизни.
Через несколько дней – год со дня смерти Святейшего Патриарха Алексия. Это время молитвы и памяти о Патриархе. СМИ, светские и православные, вспомнят о нем на несколько дней. Но ничто не мешает нам заполнить свое собственное медиапространство чтением о наших святейших патриархах, осмыслением через их слова трудных судеб нашего Отечества и Церкви. Без ежедневного наполнения издания существенным и глубоким, вспоминая о великих только к определенной годовщине, не получится журналистики, не будет качественного издания. Без наполнения жизни ежедневным прикосновением к тому, что называется НАСЛЕДИЕМ, нам не выплыть из информационного водоворота.
______________________________________________________
(1) П. Винтерхофф-Шпурк. Медиапсихология. — Харьков, 2007. — с. 112.