Светлана Ц.: У меня есть опыт ухода за паллиативным больным в течение полутора месяцев. Отмечу, что персонал просто не способен ухаживать за больным так же хорошо и в достаточном количестве, как родной человек. Да, их можно вызвать кнопкой, они все сделают, что положено, но с живым родным человеком жить в больнице легче! Вот случай из жизни: я повела ребенка в платную клинику на лечение зубов.
Меня потрясло, что с ребенком обращались как с живым человеком, а не как с досадной помехой процессу лечения.
Хотелось бы, чтобы все врачи так же относились ко всем своим пациентам: качество жизни пациента ставили на первое место, а все остальное — на второе.
Алина М.: В связи с новым законом о трансплантации органов очень страшно и опасно оставлять родственников, особенно детей, без присмотра. Я очень хорошо помню, как мне было страшно и плохо ,когда я лежала в тяжелом состоянии в советской больнице одна.
Когда человеку плохо, близкие должны быть рядом.
А, если ситуация критическая, никто не имеет права лишать возможности обнять в последний раз и попрощаться с умирающим человеком.
Ирина Т.: Про микробы и «мешать будут» говорят только те, кто не попадал в подобные ситуации, у кого близкие не лежали в реанимации. Пустить близких к тяжело больному — это проявление простого человеческого милосердия и сострадания, ведь никто не будет отрицать, что поддержка близких важна для больного. Представьте: ребенок один в абсолютно чужой среде, ему страшно, он не понимает, что происходит. Никто о тебе не позаботится так, как близкий человек, никто так за тобой так не поухаживает. Я лежала в реанимации в роддоме, муж очень просился ко мне, но его не пустили, а мне даже некому было подать воды.
Не пускать близких к тяжело больным — это верх ожесточения, лицемерия, безумия.
Когда за тяжело больным человеком в реанимации нет элементарного ухода со стороны персонала, такому человеку уже не до микробов. Ведь даже стакан воды некому подать! Все проблемы со стерильностью успешно решаются в странах с развитой медициной: бахилы, стерильный халат, другие меры. Дело не в этом, а в том, что персонал больниц просто не хочет заниматься родственниками: вести учет, кто пришел, когда ушел, провожать родственников до палат, следить, чтоб все было по правилам.
Это совершается не по любви. Леность, равнодушие, нежелание решать проблему — это не по-человечески. Я уже не говорю о том, что больной человек нуждается не только в элементарном уходе, которого нет, но в моральной поддержке близких людей. Такие вопросы простым запретом не решаются.
Фото: news-vendor.com
Татьяна Т., подписавшая петицию: У нас тяжелобольной ребенок. Есть опыт нахождения в реанимации, и это — самое ужасное время. Даже не потому что ребенок тогда был в тяжелом состоянии (ведь у него неизлечимое заболевание), а потому что не было возможности быть с ним рядом!
Больше всего переживаю из-за того, что ему без меня очень страшно.
А мне очень страшно от того, что если он уйдет, меня может не быть рядом и я не смогу держать его за руку, чтобы ему не было так страшно.
Галина С., подписавшая петицию: Ровно год назад мой папа умер один в реанимации. Мы привезли его на «Скорой помощи» с кровотечением. Он был парализован и слеп. Его восстанавливали после инсульта. Динамика была положительная, даже врачи были удивлены. Зная, как он боялся оставаться один,мы сразу же поехали с нашей сиделкой (реанимационная сестра со всеми справками на руках). Я не могу назвать людей, которые нас встретили, врачами.
Эти люди гордо нам объявили: «это у вас в крутых больницах за деньги можно в реанимацию, а у нас будете как все». Все слезы и уговоры не помогли.
Я просидела на лестнице 5 часов. Потом ко мне вышла женщина и сказала: а что вы здесь сидите? Он умер давно… Мой папа не заслужил такой смерти. Я знаю, что он просто остался один, и это его убило.
Людей нельзя бросать в таком состоянии.
Маргарита Л., подписавшая петицию: Однажды я сидела семь часов в вестибюле больницы в ожидании милости главврача. Ждала, чтобы он снизошел до рассмотрения вопроса пустить меня к ребёнку после операции. Ребенок звал меня все это время, а я сидела с другим (полугодовалым) ребёнком и не знала, за что такие мучения всем участникам ситуации? Меня так и не пустили ни в тот день, ни на следующий…
Фото: Открытые источники
Светлана Н., подписавшая петицию: У меня в реанимации умерла свекровь. Пять дней она лежала в сознании, маленькая, беспомощная.
Нам не дали ни простится, ни поддержать, отказали даже в просьбе передать телефон на пять минут передать, хоть голос услышать и поддержать ее.
Такая бессмысленная жестокость по отношению ко всем: и к пациентам, и к родственникам. Получается, что человек попав в реанимацию полностью лишается человеческих прав, зависим от персонала и беззащитен перед ними. Напоминает тюрьму без права переписки.
Юлия Е., подписавшая петицию: Моя дочь осталась одна в реанимации после тяжелой операции. В три года! Ее привязывали, и она вынуждена была кусаться чтоб отбиться от врачей, а рядом не была меня, ее мамы, которая бы ее успокоила, объяснила все, ухаживала бы за ней в этот тяжелый период и защитила в случае необходимости. Она несовершеннолетняя, и я несу ответственность за все в ее жизни. Я, а не врачи!
Алена Б., подписавшая петицию: Почти два с половиной года назад мое сердце обливалось кровью, когда мой 19-дневный малыш был определен в реанимацию без меня. Я жила в те дни только один тот час, в который меня пускали его увидеть. Я уходила из больницы, оставляя там свое сердце. Все остальное время я не выпускала из рук телефон в страхе, что пропущу звонок из больницы. Это — невыносимо. И, более того, это невыносимо и для ребенка. Он там очень много плакал.
Персонал не скрывал от меня, что когда я ухожу, он больше не спит, он ждет меня.
Когда его отдали мне, пустили в стационар находится с ним, счастью не было предела! Да, я благодарна тем, кто его выхаживал. Но мне очень хочется, чтобы деток не разлучали с мамами. Вы не представляете, как он тянулся и прижимался ко мне, когда мы вновь встретились. Думаю, ему было больно и страшно без меня.
Надежда Г., подписавшая петицию: Я прошла через реанимацию со своим ребенком. Нас пускали один раз в день на два-три часа.
При этом наших детей медицинский персонал называл»умирашками».
Фото: открытые источники
Екатерина А., подписавшая петицию: Я сама — мама, моя собственная мама ушла на моих глазах в реанимации, и не могу представить, какими доводами можно оправдать запрет на поддержку и присутствие близкого человека для больного человека, в особенности, ребёнка.
Никакие санитарные нормы не могут оправдать запрет на проявление тепла и любви к страдающим родным людям, тем более, в ситуации, когда помочь уже нельзя.
Елена М., подписавшая петицию: Я несколько лет проработала в реанимации. Три дня назад меня саму не пускали к отцу в тяжелом состоянии. Я чудом прошла. Отец прощался. Я нашла слова, прикосновения и сегодня его перевели в терапию. Он смеётся, думал, что конец.
У нас нет культуры взаимодействия с душой, уважения к смерти, как к важному событию с любовью.
Человек сталкивается с полным одиночеством, обесцениванием и стыдом. Иногда, чтобы выжить человеку нужна только любовь и вера, что стоит остаться и кому-то очень важны твои мысли, воспоминания и надежды.
Ирина А., подписавшая петицию: Я потеряла близкого человека из-за врачебной ошибки. Когда его отправили в реанимацию умирать, я не смогла поддержать его там хотя бы морально.
Представьте, как страшно умирать среди чужих людей, не понимая что с тобой происходит.
Реанимация — не лучше место для прощания с этим миром. А реанимация, в которую не пускают близкого человека — это гестапо. Ведь там ничего не происходит, никто не бегает вокруг тебя как в фильмах с чудесной техникой, не спасает. Ты просто лежишь среди стонов таких же несчастных. Я упросила пустить меня на 10 минут, успела сказать хоть пару слов, но этого не достаточно. Не достаточно! Не дай Бог кому попасть в нашу «реанимацию».
Юлия М., подписавшая петицию: Мой сын за первые полтора года своей жизни трижды побывал в реанимации по две-три недели. Время посещений с 17:00 до 19:00, но нас ни разу не впустили вовремя, в лучшем случае часов в шесть, при этом довольно часто нас просили удалиться уже минут через 20 посещения.
Это были самые кошмарные моменты нашей жизни, — видеть своего маленького ребёнка максимум по часу в день, видеть его слезы и страх, когда приходишь и уходишь от него.
Самое страшное — видеть и понимать, что твой ребёнок никому не нужен из медперсонала, так как они очень заняты, и твой малыш в твоё отсутствие лежит в полном подгузнике, на мокрой пеленке с пересохшими губами и т.д. Ему больно, страшно и дискомфортно, а ты мучаешься от страха за него и бессилия, потому что абсолютно ничем не можешь ему помочь.
Дарья З., подписавшая петицию: Я родила дочку на седьмом месяце. Первые три дня, пока я лежала в роддоме, дочка находилась в отделении реанимации без меня. Когда меня выписали меня положили вместе с ней (в нашем перинатальном центре предусмотрены условия для этого), и ее состояние стало улучшаться на глазах. Она начала лучше набирать вес и реагировать на лечение (у нее была пневмония). Сейчас ей два года, и она ничем не отличается от своих сверстников, никаких последствий не осталось. В этом случае даже врачи признают, что совместное пребывание мамы и ребенка в реанимации дает лучший результат, ведь для малыша, особенно для новорожденного, мама — это весь мир!