Осуждение этого феномена, поддержка его жертв и их семей, критика насилия, в особенности в такой коварной и пагубной форме, были единогласными. Осуждение проявления насилия человека по отношению к ближнему является неотъемлемой частью христианской веры и этики. Сам Христос жестко порицает насилие, даже тогда, когда оно было сделано Его учеником для Его же собственной защиты (Мф. 15:52). Святой Амвросий Медиоланский занимает однозначную позицию в отношении насилия, говоря, что тот, кто не противостоит насилию над ближним по мере своих сил, ответственен за это насилие в той же мере, что и тот, кто его совершает (Об обязанностях священнослужителей, часть I).
Тем не менее Церковь в учении святых подвижников и отцов-трезвенников, продолжает углубляться в проблему насилия. Эти великие знатоки человеческой души понимали, что с того момента, как человек обрывает свою связь с Богом, начинают разрушаться и его отношения с ближними. Гордость, выказываемая посредством себялюбия, эгоизма и жадности, вызывает в помраченном человеческом разуме и душе желание безраздельно властвовать над всем сущим и, прежде всего, над ближним. Если это сильнейшее внутреннее стремление человека проявляется на деле, оно оборачивается катастрофой как для самого человека, так и для его ближнего, его окружения и общества в целом. Отцы-трезвенники называли здесь самым эффективным методом борьбы очищение человеческой души через духовную борьбу, аскезу, воздержание и покаяние. Эта борьба обязательно должна сопровождаться насилием, деятелем и объектом которого становится сам христианин-подвижник, но не его ближний. Это насилие и сопротивление направляются на порывы и склонности человека, вызванные пагубными страстями, и бьют в самый их корень. Однако такое насилие имеет результатом как внутреннее, так и внешнее умиротворение. Освобождаясь от своих губительных порывов внутренне, человек одновременно обретает мир в отношении окружающих, поскольку им более не движет эгоистичная и корыстная жажда отмщения, которая чаще всего и является главной причиной конфликта с ближними.
Если мы внимательно изучим аскетические сочинения, описывающие состояние исихазма и уединения вдали от мира, мы убедимся в том, что они имеют ярко выраженные социальный характер и направленность. Аскетическая борьба и все, что с ней сопряжено, не имеет целью эгоистичное освобождение от страстей, ведущее к нравственной независимости. Когда человек ограничивается лишь уровнем своих личных стремлений, он тотчас же лишается возможности встретиться с ближним, с братом и через них – с Богом. В недавней беседе, проведенной Пемптусией, – она будет опубликована в ближайшем будущем – старец Елисей, игумен монастыря Симонопетра, сказал, что человек никогда не сможет обрести внутреннего мира, если хотя бы немного ранил своего ближнего. Даже самым незначительным и невнимательным движением мы можем непоправимо травмировать чью-то душу, и рана эта долго не будет заживать. Тем не менее эта чуткость к ближнему, о которой рассказал нам старец Елисей, происходит не из неких правил хорошего тона, но рождается в многолетней аскетической борьбе против нашего внутреннего зла. Мы становимся чуткими по отношению к другому, если нам удается сначала преодолеть все препятствия, делающие нас корыстными, требовательными и агрессивными.
Современная наука, как рассказывали Пемптусии специалисты в своих интервью, имеет целью глубже исследовать внутренние причины явления буллинга и сопровождающего его насилия, чтобы найти его истоки, прежде чем станут явными его последствия. Трезвенная традиция Церкви работает в этом направлении уже более семнадцати столетий, накапливая гигантский опыт.
Но готовы ли современные общество и наука воспринять и оценить этот опыт? Или же современный человек так и останется игрушкой в руках новой власти – мировых промышленных производств фантазий и корыстных интересов, – которая, как отмечает профессор Георгий Мардзаридис, создает неконтролируемые ситуации, продвигая и возделывая насилие? (“Христианская Этика” II, С. 523-524).