Архимандрит Андрей (Конанос)
Иногда по вечерам я слушаю передачу, где люди звонят и общаются с ведущим. Кто-то поет, кто-то задает вопросы, кто-то делится проблемами… И вот я заметил, что всякий раз, когда начинается нытье, ведущий просто вешает трубку. И правильно делает. Мне это понравилось, и я решил брать с него пример — в том числе и на исповеди. Всё, никакого нытья!
Помню, на эту передачу как-то позвонила женщина, и ведущий спросил ее:
— Как дела?
— Ну, какие сегодня могут быть дела… Дождь целый день, совсем нас залило!
— Э, ничего страшного, сейчас и должны идти дожди…
— Но не настолько же!..
— Да пускай льет себе на здоровье!
— У меня давление из-за этого…
— Всё будет хорошо! Бог знает, что делает!
«Не надо искать виноватого в своих проблемах», — это имел в виду ведущий.
— Ну, всего доброго, хорошего вечера, — сказал он женщине и повесил трубку.
Очень полезно — прекратить жаловаться на жизнь. Перестаньте винить в своих проблемах кого-то еще и не участвуйте в подобных обсуждениях. Осуждение не помогает.
За всё в твоей жизни отвечаешь ты сам. Я сам. Больше никто — ни родители, ни дети, ни мужья, ни жены. Бог просто попустил, чтобы они оказались рядом с нами, и это не случайно. Всё, что произошло сегодня, или вчера, или вообще в жизни — не случайно.
Если ты это сделаешь, мы с матерью умрем
Точно так же и ты не несешь ответственности за чужие мысли и чувства. Если кто-то начинает обвинять тебя: «Ты виноват, что мне теперь плохо!» — не верь. Это — ложь. Мы отвечаем только за себя, за свои поступки. Как на нас реагируют окружающие — это уже их дело. Один юноша как-то сказал матери: «Хочу стать священником!» — «Если ты это сделаешь, — услышал он в ответ, — отец сойдет с ума». Данный пример очень хорошо иллюстрирует мою мысль. То, как отреагирует отец на твой выбор — не твое, а его дело. Поэтому не надо слушать подобных доводов. Или девушка, к примеру, хочет выйти замуж, а отец ей: «Если выйдешь за него — мы с матерью умрем!» Нет, ты не несешь никакой ответственности за реакцию и чувства других людей. Это их дело.
Мы словно играем друг с другом в какую-то игру — обвиняем людей, чтобы после этого их мучила совесть, будто из-за них нам плохо. Но это неправда. Каждый отвечает только за свои мысли и поступки. Давайте не будем попадать в эту ловушку — «нагружать» ближнего чувством вины. И в первую очередь это относится к родителям. «Если ты туда поедешь, мамочка заболеет и умрет!» С чего тебе умирать, мамочка? Если, конечно, ты сама хочешь заболеть, — что ж, вперед! Но твое дитя не виновато в том, что тебе плохо. И легко может возразить в ответ: «У меня друг тоже собирается в эту поездку, и его родители не возражают, а ты опять грозишься умереть!» Мы очень часто манипулируем — в первую очередь собственными детьми, навязывая им свое мнение относительно учебы, выбора профессии, места жительства, супруга… Так не пойдет.
А начинается всё с того, о чем я уже говорил — отсутствия настоящей связи с Богом. Мы обращаем внимание не на Бога, а на окружающих, видя в них смысл жизни, и, не желая трудиться по-настоящему, переключаемся на более легкое и приятное. На что? Я в твои дела вмешиваюсь, ты — в мои. А настоящий труд, он какой? Смотреть в первую очередь за собой и на себя.
Почему мы делаем только то, что легко
Один монах как-то потерял иголку. Вышел из кельи и начал искать — благо светило солнце и было светло. Другой монах шел мимо и спросил его:
— Что ищешь?
— Иголку. Не поможешь мне?
Стали искать вдвоем — искали-искали, но так и не нашли.
— Ну, отец, — сказал второй монах первому, — я всё осмотрел, нет иглы! Куда она могла деться? Где ты ее потерял, не помнишь?
— У себя в келье.
— Но зачем же тогда мы ищем ее на улице?
— Потому что тут светло!
Тут светло, тут легко… А искать нужно там, во мраке. Мы же делаем только то, что легко. И вместо того, чтобы признаться в своей раздражительности, обвиняем во всем других. «Это сын виноват, он такое натворил!..» И сразу — крики, ругань, тумаки… Почему? Потому что это — легко. Легко дать ребенку пощечину. Трудно с ним говорить. Как сказал мне один мальчик: «Когда я начинаю разговор с отцом, ему уже через пять минут надоедает. Долгие разговоры — не про нас. Ему трудно меня слушать — он приходит с работы уставший и говорит: «Убирайся отсюда, оставь меня в покое!» Так и заканчиваются все наши разговоры. Сначала монолог, затем — бац! — и всё, разговор окончен. Это очень легко — так завершать беседу. Гораздо труднее ее вести — с собственным ребенком.
Одна женщина как-то названивала мне весь день – я не мог говорить, но, увидев пять пропущенных вызовов, на шестой раз взял трубку. «Наверное, что-то срочное», — подумал я.
— Батюшка, — начала она, — помогите, пожалуйста! У меня такой сынок хороший — я его с детства в церковь вожу, всегда ему помогала, во всём потакала, а сейчас он ушел из дома! Скажите, как вас можно найти — хочу привести его к вам на исповедь!
Знаете, когда слышишь такое не один раз, а десять — даже если тебе всё равно, подступает жалость. Вот и я сжалился. В четверг мы встретились.
— В каком классе учится твой сын? — спросил я ее.
— Ему сорок два года, — был ответ.
— А, ну хорошо. В таком случае скажи ему, чтобы он пришел ко мне сам.
Нет, ну подумайте сами! Сорок два года человеку — и мать говорит: «Я хочу привести к вам своего мальчика!» Мальчика! Да при чем тут «мальчик»? Эта женщина сама так и не выросла. И вместо того, чтобы заниматься собственными проблемами, испортила сыну всю жизнь своими страхами, а теперь, когда ему это надоело и он решил сбежать, продолжает гнуть свою линию, хочет за ручку привести на исповедь. Сорокалетнего мужчину! Почему? Потому что сама так и не научилась отвечать за себя, и сыну не дает такой возможности. «Ну как же мне его оставить в покое — он тогда совсем уйдет!» Пусть уходит. Или думаешь, что, приведя сорокалетнего мужчину на исповедь, ты приблизишь его к Богу? «Вот, батюшка, мой сынок». А сынок — почти ровесник батюшки. Нет уж, пусть «ребеночек» приходит сам.
Как помочь своим детям, занимаясь собой
Как прекрасно, когда человек занят исключительно собой и, не вдаваясь в чужие проблемы, просто всех любит! Помолись. Вместо очередного сериала — возьми и помолись. Да, звучит смешно, но если я предложу вам помолиться по времени столько, сколько длится сериал, — вы не согласитесь. Гораздо легче привести к батюшке непослушное чадо: «Батюшка, помогите!..» А помолиться подольше — можете? Вот буквально — столько, сколько длится фильм. Хотя бы раз в неделю. «Так, сериал займет у меня сорок минут. Почитаю-ка я в это время акафист (или Евангелие, или канон) за сына!» Вот что такое — отвечать за себя перед Богом и любить по-настоящему.
Хочешь помогать окружающим? Помоги себе сам. И это не эгоизм, это настоящая забота о ближнем. Почему? Хороший донор, говорил старец Паисий, сперва очищает свою кровь от токсинов, чтобы не передать их больному. А мы бросаемся спасать всех вокруг, не желая избавляться от собственных проблем. Какую кровь мы можем подарить в таком случае? Плохую и больную. Поэтому в первую очередь позаботься о себе, очисти свою душу, возлюби своего Бога, и дети сами придут к тебе со словами: «Мама, подскажи, помоги, посоветуй! Твоя молитва укрепляет нас». Так что вы обязательно поможете своим детям. Ведь каждый из нас обладает уникальными свойствами — просто мы никак не можем этого понять.
Где сейчас старец Паисий? В Суроти. Что он там делает? Ничего, лежит. Где? В земле. А люди всё идут и идут к нему, молятся на коленях. Он сам куда-то бегает? Нет. К нему бегут. А старец Порфирий? Он где? Этого никто не знает, точнее — кто-то знает, но большинство — нет. Видел кто-нибудь его мощи? Нет, никто не видел. А почитает его кто-нибудь? Да, все. Потому что он всегда занимался исключительно своей духовной жизнью — святой жизнью.
Бог любит твое дитя гораздо сильнее, чем ты и я. Бог любит каждого из нас так, как если бы мы были единственными на планете. Даже если бы на земле жил всего один человек — эта земля была бы такой, какая она сейчас. И счастье ближнего не зависит ни от тебя, ни от меня. Так что займись в первую очередь собой, и так поможешь другим.
Чтобы душа ближнего раскрылась, нужно быть для него солнышком — теплым, ненавязчивым, мягким и светлым. Не нужно никого раздражать.
Ходите в церковь? Ходите на здоровье. А других оставьте в покое. Поститесь без растительного масла? Замечательно, поститесь! А ближний рядом ест котлету? Пусть ест.
Мне нет дела до того, что ест другой — не потому, что он мне безразличен, а потому, что я уважаю и люблю его. А не то что: «Ешь, ешь свои котлеты! Только потом не жалуйся, что сидишь без работы! Какую работу Бог пошлет тому, кто лопает котлеты в среду и пятницу!..»
Почему мы так строго относимся к другим
Мы говорим одно, а хотим другого. В этом наша проблема — мы неискренни.
У одной монахини постоянно болела голова. Она никак не могла понять, почему это происходит. Вскоре ее лицо покрылось прыщами, и опять по неизвестной причине. Наконец ей попался опытный священник.
— Расскажи мне, что с тобой, — попросил он. — Но только говори правду.
— Отче, — сказала монахиня в ответ, — иногда я делаю не то, что хочу на самом деле. Поэтому мне бывает очень трудно. Когда я жила в миру, то полюбила одного человека, но через некоторое время отношения прекратились, я сильно разочаровалась в мужчинах и решила никогда не выходить замуж, а стать монахиней. И я рада, что так случилось. Мне хорошо сейчас, я люблю Бога, но когда вспоминаю иногда ту свою любовь, меня начинают мучить головные боли, душу охватывает тревога, беспокойство, и я начинаю срываться на сестер. Знаю, они считают меня ненормальной, но мои проблемы — еще оттуда, из прошлого.
Видите? Мы говорим одно, а на сердце у нас — другое. Взываем к ближнему: «Будь хорошим! Ходи в храм! Не встречайся с этой девушкой, встречайся с той! Надо, чтобы отношения были правильными!» и т.д. и т.п. А что при этом у нас на сердце? Почему мы говорим то, что говорим? Почему так строго относимся к другим? Дело в том, что чрезмерно строгие люди, как правило, поучают всех вокруг, не сосредотачиваясь на себе, своих духовных проблемах. Так что, если видите кого-то, кто всех ставит на место, знайте: его сердце полно мук и терзаний, с которыми он не умеет (да и не хочет) совладать. Настоящему христианину нет дела до других. Дорогой, да делай ты, что хочешь! Живи, как тебе нравится!
Не нужно ни к кому приставать. Приставайте к Богу — просите Его за весь мир, и в первую очередь — за себя, свою душу.
Придет время — и все мы окажемся перед Ним, пусть даже через 150 лет. Да-да, бывает и такое! Недавно в одном монастыре я спросил у весьма пожилого монаха, сколько ему лет.
— Девяносто шесть, — был ответ. — Многая тебе лета, отче!
До сотни ему осталось подождать четыре года — и да сохранит его Господь еще на многая лета.