«Не можете содержать детей — мы их забираем». К семье пришла опека, когда рухнул бизнес

Дверь в квартиру многодетной семьи Андрея Андреева днем не запиралась. Родители Андрея жили на том же этаже, с соседями отношения хорошие — дети постоянно курсировали между квартирами. Декабрьское утро начиналось как обычно: младших отвели в садик, старшие ушли в школу. Вдруг незапертая дверь распахнулась. На пороге стояли несколько человек — участковый, сотрудник опеки, судебный пристав. За ними — люди с видеокамерой, прицелившейся объективом на дверной проем. 

Андрей растерялся, хотя у него есть юридическое образование. Позже он скажет: 

— Моя ошибка была в том, что я пустил их домой. Я мог не пускать. Даже судебный пристав обязан уведомить о своем приходе. Когда он приходит без уведомления, можно сказать: «Вы меня уведомили, спасибо, до свидания, я вас жду завтра и закрываю дверь». Полиция должна иметь соответствующий документ — решение суда, заявление или какой-то другой. Такой диалог можно вести через порог, даже не открывая дверь. 

Непрошеные гости расхаживали по квартире, не сняв уличную обувь. Участковый поинтересовался: 

— Где дети? 

— Не ваше дело! — грубо ответил Андрей. 

На следующий день на местном телеканале вышел репортаж о неблагополучной многодетной семье, которая не справляется с воспитанием и содержанием детей. Люди, которые знали Андрея с детства, звонили и с недоумением спрашивали: «Что это было?» 

Бизнес закрыли, а долги остались

Компанию по железнодорожным перевозкам супруги Андрей Андреев и Анастасия Резникова открыли в 2003 году. Специальность Андрея — управление перевозками и персоналом, но это его первое собственное дело.

— Это был шаг в пропасть, как прыжок с парашютом, — рассказывает он. — И этот шаг в бездну был сделан больше всего от отчаяния — я не нашел взаимопонимания с директором предприятия, на котором работал. Предложил бизнес-модель, он ею воспользовался. Я и пошел самостоятельно работать. 

Супруги с головой окунулись в бизнес. Рабочий день начинался для них в 7 утра — нужно было не упустить переговоры с Дальним Востоком, а заканчивался в 23 часа, когда уходили домой москвичи. 

В то время у них был один ребенок — двухлетняя дочь Наталья, в следующем году родился старший из сыновей — Андрей. Воспитывать детей помогали родители Андрея, благо их квартиры были на одном этаже. 

— Мы обеспечивали семью, но приходилось платить за это — жить практически на работе, — рассказывает Андрей.

Сын Кирилл родился в 2009 году. Еще через два года появился четвертый ребенок: дочь Варвара. Бизнес успешно развивался, приносил хороший доход. Семья жила в достатке: дни рождения детей отмечали в кафе, поменяли старую машину на новую, купили два дачных участка, построили дом, в отпуск отправлялись на Алтай.

После рождения Варвары расширили бизнес до автоперевозок. Для покупки большегрузных машин требовалась большая сумма, самая дешевая стоила 1,5 миллиона рублей. Технику купили в кредит. Анастасия занялась перевозками по городу, Андрей руководил междугородними. Кроме того, на Андрее был ремонт машин, обслуживание гаража и финансовые операции с банками. 

— Я спал с телефоном под подушкой, водитель мог позвонить с трассы в любую минуту, сказать, что есть проблемы и надо помочь, — вспоминает Андрей.

Кризисным для семьи оказался 2014 год. Начался он с радости: родился сын Борис — пятый ребенок в семье. Но затем с разницей в три недели ушли из жизни два дорогих человека: бабушка и мама. В бизнесе возникли проблемы после увольнения лучшего водителя, которого супруги ценили. Почти одновременно сломались две большегрузные машины с прицепами на трассе: в Искитиме и под Красноярском. Пока Андрей спасал груз и машину в Искитиме, водитель бросил на трассе сломанную фуру с товаром под Красноярском. 

— Ноябрь. Пурга была. Пока я добрался до Красноярска, часть груза и детали с машины украли, — объясняет Андрей.

Отправив остатки груза заказчику, Андрей организовал доставку машины в Новосибирск. Но его снова ждала неудача. Человек, пообещавший довезти сломанную фуру, бросил ее между Томском и Мариинском. 

Бизнес не выдержал таких потрясений, доходы резко пошли на убыль. В это же время на рынке транспортных перевозок возросли расходы на обслуживание и содержание большегрузных машин, а цены на услуги оставались прежними: повышать стоимость было невозможно из-за конкуренции. Андрей и Настя стали понемногу сворачивать бизнес, продавали оставшиеся машины. Деньги покрыли часть займов, но полностью погасить кредит не удалось. Андрей не продал только одну машину — небольшой фургон Mazda Titan. Сам сел за руль и возил грузы: 

— Нас начали поджимать платежи по кредитным обязательствам.

Когда в 2015 году родился еще один сын, Александр, семья переживала тяжелый финансовый период. Они уже не выезжали, как прежде, отдыхать за пределы Новосибирской области. И в своем регионе могли позволить себе только короткие путешествия, без ночевки. 

— Мы стали откладывать деньги и закупать продукты на мелкооптовых базах сразу в большом количестве. Они стали для нас значительно дешевле. Одежду покупали на распродажах. В Академгородок ездили в выходные по-прежнему, но обедали не в кафе, а брали еду с собой из дома. У нас не было отчаяния. Мы приняли сложившуюся ситуацию и выкручивались, как могли. 

Через 1,5 года у Андрея и Анастасии родился последний — седьмой — ребенок: дочь Есения. 

«Не можете содержать детей — мы их забираем»

В декабре 2016 года инспектор ПДН вместе с участковым и судебным приставом пришли в квартиру, чтобы изъять детей. Андрей считает, что в полицию обратились определенные лица, заинтересованные в возврате долгов: 

— В это время появляется проект алгоритма перемещения несовершеннолетних детей. Посыл был такой: «Вы не можете содержать детей, мы их забираем на полгода во временный пункт пребывания». А там есть такой пунктик: туда забрать можно, а как вытащить обратно, такого механизма нет. И это при том, что если через полгода ты ребенка не забрал — лишаешься родительских прав. По принципу договора хранения. Но только в договоре хранения, если я захотел забрать то, что отдал — заберу. А там нет. Нужно доказать, что ты имеешь право забрать. Они дают длинный список, в который могут включить все что угодно. Не выполнил — лишаешься родительских прав. 

Комиссия не предупредила Андрея Андреева и Анастасию Резникову о своем приходе. В рейд пригласили журналистов с местного телеканала ОТС. Обличающий многодетных родителей репортаж вскоре вышел в местных новостях. Одноклассник Андрея, который знал его с детства, позвонил и спросил его: 

— Что это было?

— Ты меня знаешь, — не стал оправдываться Андрей.

— Помощь нужна? — спросил одноклассник.

— Как хочешь. Хочешь — помогай, нет — один буду выкарабкиваться, — ответил Андрей.

Одноклассник помог. Он работал на 49-м телеканале, где быстро выпустили другой репортаж о многодетной семье. Родители пытались защитить свое право жить вместе с кровными детьми не только в лучшие времена, но и в период безденежья. Андрей и Настя обращались за помощью всюду.

Постепенно семья дошла до уполномоченного по правам ребенка в Новосибирской области. Там сначала отнеслись к их проблеме формально, Андрей в ответ на заявление получил отписку. Но он проявил настойчивость, его пригласили на прием еще раз. В кабинет представителя он вошел со стопкой документов. Уполномоченный по правам ребенка, увидев их, спросила: 

— Это все ваше? Когда же вы успеваете работать?

— Я вынужден это проходить. Это мои круги ада, — ответил Андрей. 

Уполномоченный по правам ребенка помогла. Как рассказал Андрей, по ее инициативе собрали комиссию по делам несовершеннолетних. Представитель попросила высказать претензии к семье Андреева и Резниковой. Выслушав, сочла их безосновательными, выступила с защитой, сказав, что это классическая многодетная семья. Супругов поддержали заведующая детским садом №429 и педагог гимназии №10. 

После этого случая Андрей понял, как беззащитны родители из многодетных семей, детей с ОВЗ, инвалидов. Он решил помогать другим. Поэтому в 2018 году Андрей открыл свой первый социальный проект «Семейный юрист», который поддержал Фонд президентских грантов. За помощью к нему обращаются не только новосибирцы, звонят из разных городов страны. 

— Почему к нам комиссия с участковым пришли? В тот момент уже все знали, как не пускать опеку на порог, — говорит он.

Андрей вспоминает о последнем жестком изъятии детей у семьи из Оренбургской области в 2020-м. Супругам выделили деньги на ремонт частного дома. Они растратили их не по назначению. 

— Органы власти насильно забрали детей. Все происходящее снято на камеру. Зачем нужно было кричать, тащить детей? Там ситуация тяжелая, все виноваты. Каждого участника нужно разбирать отдельно, каждый должен понести свое наказание. 

В 2017 году Андрей Андреев и Анастасия Резникова вошли в рабочую группу по излишнему и незаконному вмешательству в семьи при уполномоченном по правам ребенка в Новосибирской области. Еще через год Анастасию наградили знаком отличия «За материнскую доблесть». 

«Если скажу “нет”, я тебя потеряю» 

Познакомились Андрей и Анастасия 20 лет назад. Настин брат занимался рукопашным боем в спортивном клубе и пригласил наставника на день рождения. Андрей в это время переживал сложный период: 

— В моей жизни был хаос после непростого расставания. Много работал, три года — без отпуска. Усталость была капитальная. Я еще и учиться пошел. И когда появляется тот, кто тебя понимает, слышит — это много значит. 

Осенью Анастасия стала ходить на занятия в спортивный клуб, где работал Андрей. 

— Мы с ребятами жили одной большой спортивной семьей, — объясняет он. — Они с ревностью относились к моим отношениям, поэтому мы с Настей приходили и уходили в клуб разными дорогами, чтобы никто не заподозрил, что мы вместе. 

Оба хорошо помнят ноябрьский день, в который Андрей сделал предложение. Они гуляли в Нарымском сквере, смотрели на крупные хлопья снега, медленно падающие на землю. Он выпалил, волнуясь: «Давай поженимся».

Настя ответила:

— Я знаю одно, если я скажу тебе «нет», я тебя потеряю. Поэтому говорю тебе «да». 

Позже Настя узнала, что до этого Андрей просил руки у ее мамы. И получил согласие. Родители Андрея помогали молодой семье, как могли. 

Первые роды у Насти проходили тяжело. Андрей был рядом, видел, как мучается жена: 

— Я понял, что ей нужен. В какие-то моменты нужно было удержать ситуацию. Когда оставалось совсем немного, Настя изнемогла от усталости, не могла тужиться. Я помог ей собраться и сделать последний рывок. Слышал, что после совместных родов супружеские пары разводятся. Я говорю в ответ на это: «Что ты хочешь? Ты сюда пришел помогать или стоять?» У меня политика такая: либо ты участвуешь, либо уходи, но не бездействуй. 

Отец учит детей ответственности и жарит им чебуреки

День в многодетной семье Андрея Андреева и Анастасии Резниковой начинается рано. До 8 часов все расходятся: Анастасия на работу, Наталья в институт, старшие в школу, младшие в детский сад. По будням завтракать всем вместе не получается. Но в выходные и праздники семья собирается за столом три раза в день.

— Я за этим слежу. Квартира у нас не такая большая, за столом тесновато. Если начинается возня, хлопаю в ладоши, в наступившую паузу делаю замечание. У меня хлопок на шум уже в подсознании заложен, — улыбается Андрей. — Иногда сижу на совещании, как начинаются споры, хочется хлопнуть в ладоши. 

За хозяйство в доме отвечает отец.

— Дом сейчас на мне. Мы решили, что Настя пойдет работать, она устроилась в клининговую компанию. Жена не может организовать детей. Например, нужно помыть посуду и пол, побелить потолок, убрать диваны. Есть понятие перераспределения: ты моешь, ты убираешь, а ты белишь. Сам контролируешь, организовываешь тряпку, известку, порошок. В ней этого нет, она начинает делать сама. 

Вместе с папой дома остается 7-летний Борис, он на следующий год пойдет в школу. Первоклассница Варвара много времени проводила дома во время дистанционного обучения. Занимался с ними Андрей. 

После обеда возвращаются домой школьники, управление младшими детьми передается им, а папа занимается социальными проектами. 

Каждый день отец назначает кого-то из детей главным. Ребенок за всеми следит и каждому помогает. Чаще всего ответственным становится Саша, у него ярко выраженные лидерские качества. 

— Не каждый может организовать братьев и сестер. Не все лидеры. Важно понять, кто что может, и давать задания по способностям. Это главное в управленческой работе. Зачем человеку поручать то, что он не сможет делать? — объясняет Андрей.

Саша не отказывается от ответственности, ему не в тягость заботиться о других. По словам папы, дети тоже чувствуют его авторитет, он умеет найти подход к каждому, с ним комфортно. 

— В доме в одно время начали образовываться группки: старшие, средние и младшие, — рассказывает Андрей, — их пришлось разбивать. Лидерство помогло — поручаю старшим организовывать средних и младших, следить за ними, защищать. Например, сын забирает дочь из школы. Если их долго нет, старший сын идет встречать. Здесь главное — правильно организовать. 

Домашние задания школьников папа не проверяет. Считает, что ребенок должен сам отвечать за свои поступки: 

— Сам сделал — сам ответил. Раньше все жили по такому принципу. Родители работали, дети ходили в школу, сами делали уроки. Сейчас все изменилось, потому что школа стала предоставлять услугу. Вот проблема. Я учу детей нести ответственность за свои действия, рождающие определенные права.

Хорошую учебу родители мотивируют правом иметь свой телефон или другой гаджет. Смартфон без необходимости не подарят. Старшая дочь Наталья учится на художественно-графическом факультете в НГПУ и подрабатывает. С зарплаты купила себе новую модель смартфона. Ставшая ненужной пятая модель iPhone ждет нового хозяина. Вполне возможно, что его получит Кирилл. Он обещал подтянуться в учебе. 

Если кто-то из детей безобразничает, исправляют все. 

— У нас квартира маленькая, если не будет дисциплины, наступит хаос, — говорит Андрей. 

Анастасия выросла в многодетной семье, у родителей было пятеро детей. Мама старалась содержать дом в порядке, требовала чистоты от детей. Поэтому у Насти пунктик — она не может спокойно смотреть на оторванные обои, грязное пятно на столе, смятое белье на кроватях. Чувствует себя комфортно только в чисто убранной квартире. 

— Как-то нас приезжало снимать телевидение, — вспоминает Андрей, — Настя возмутилась: «Что ты за два часа предупреждаешь, что квартиру будут снимать?» Я ответил: «А что, нормальная квартира». Съемки прошли благополучно, в сюжете квартира выглядела вполне прилично. 

Старшие и средние дети уже умеют готовить. 

— Есть свой мастер приготовить кофе, заварить чай. Не потому, что я сам не могу, просто он делает это лучше, — поясняет Андрей. — Я руковожу и присматриваю за процессом. Понимаю, что опасно, кипяток. Не дай Бог, неосторожное движение, поэтому я рядом. 

Папа жарит на всех чебуреки. 

— Приловчился их делать. Ребята моим методом распределения воспользовались, готовку на меня спихнули, — смеется Андрей, — говорят: «У тебя хорошо получается, готовь сам». 

Наедине пообщаться супругам удается редко. Иногда старшая дочь отпускает родителей, сама укладывает детей спать. Но и в этом случае они почти не выходят из дома. Летом чаще всего беседуют у костра на даче. 

— Летом, весной — мы на даче. У нас растут яблони, груши, вишни. На дни рождения собираемся только своей семьей. Гостей не приглашаем — тесно. Надеемся, с финансами будет лучше, тогда вернемся к традиции праздновать дни рождения в кафе, — рассказывает Андрей и добавляет: — Только с осени этого года началась какая-то стабильность, стали потихоньку вылезать из долгов. 

Особые дети чувствительны, их надо хвалить

Трое из семи детей Андрея Андреева и Анастасии Резниковой требуют особого внимания. Все они родились здоровыми, особенности проявились позднее. Андрей считает, что Кирилл начал отставать в речевом развитии после того, как переболел ветрянкой в младенческом возрасте. У Варвары начался откат в 4 года, когда девочка стремительно росла. У Бориса сдвиг шейных позвонков после травмы. 

— Сначала мы были потрясены и не понимали: что делать? Это надо пережить, перетерпеть. Осознать. Поэтому мы приняли решение, что работать пойдет Настя. Ей труднее заниматься с детьми, она не верит, что статус «ребенок с ограниченными возможностями здоровья» можно преодолевать занятиями. Ей трудно гулять с детьми на площадке. Супруга только сейчас начала отходить. Когда она увидела мой второй проект, воспрянула духом. Поняла, что мы не одни такие. 

Однажды Андрей и Анастасия приехали в гости к знакомым, у которых двое детей шести и семи лет с диагнозом «аутизм». Четырехлетний Кирилл ушел играть с ребятами, взрослые беседовали в соседней комнате. В детской было очень тихо. Родители не выдержали, пошли посмотреть. И застыли на пороге. Дети построили замок, хотя никто из них не разговаривает. Строили вместе, значит, понимали друг друга. 

— Это нас поразило. Мы поняли, что здесь нужно искать, — рассказывает Андрей. 

Психологи ему говорили, что диагноз его ребенка — это навсегда. Андрей не соглашается:

— Нужны непрерывные занятия с детьми. Прервался — улетел назад, откат. Эту работу нужно постоянно вести с ребенком. Всегда. Везде. И уметь надо. И не сорваться. Даже если устал, нужно держать себя в руках.

Если ты взбудоражен, ребенок не подпустит к себе. Нить доверия с ними очень тонкая, с ней нужно очень бережно обращаться. Это очень выматывает. Родители таких детей начинают выгорать к 10 годам. А у нас двое с таким диагнозом. 

Кирилл самый основательный, следит, чтобы в семье не было хаоса. Занимается танцами. Варвара учится в первом классе общеобразовательной школы. По математике решает примеры за 2-й класс. 

— Я ей накидываю алгоритмы решения и смотрю, какой она возьмет. Но читает она плохо, отсюда сложности с русским. Спрашивает: «Зачем эти буквы мне нужны, как они повлияют на мою жизнь?» Стараюсь заинтересовать: сделали бумажного журавлика, прошу написать на нем свое имя, начинаем разбирать математику, прошу прочитать задание самой. Прочитала — делай. Важный момент: особым детям нельзя говорить: «Плохо». Нужно хвалить.

В начале учебного года Варвара целый месяц болела и не ходила в школу. Андрей занимался с ней дома по собственной методике. Когда девочка вернулась на занятия, учительница удивилась достигнутым результатам — навыки стали лучше. 

— Дома я дозирую информацию, подстраиваюсь под ее способности: даю математику за второй класс, русский и чтение — за первый. Зачем ей математика за первый класс, если она за второй решает? Если устала, мы отдохнули, — говорит Андрей. — Каждый день по три часа мы с ней занимались. Нам никто не мешал. Она сама искала удобные формы для занятий. Могли музыку поставить. 

Моторику Варвары и Бориса папа отрабатывает методом «Рука в руке». Ребенок садится рядом, отец накрывает его руки своими и пишут вместе. Андрей нигде не читал и не слышал о таком способе, выбрал его интуитивно. Он мечтает о семейном образовании, чтобы детей с ОВЗ дома учили родители и получали за это хотя бы небольшие деньги: 

— В Законодательном собрании сейчас на рассмотрении лежит наш законопроект о компенсации за семейное образование для семей, в которых есть дети с ОВЗ. Слава Богу, достучались. К этому нас подтолкнул дистант. 

Он хорошо понимает, почему родители особенных детей выгорают. Чтобы спастись от выгорания самому, открыл второй социальный проект — «Социализация и интеграция детей с ОВЗ средствами физической культуры, арт-терапии и психологическими тренингами для законных представителей по профилактике эмоционального выгорания». 

На днях Андрей запускает еще один проект — «Давайте жить дружно» по снижению индекса тревожности в семьях, воспитывающих детей с особенностями.

— Человек, который не воспитывал особого ребенка, не понимает этой проблемы. Классический пример — сериал «Острые козырьки». В одной из сцен Саймон стоит с закрытыми глазами. Его спрашивают: «Зачем ты так стоишь?» Он отвечает: «У меня слепой племянник. Я его отдал в приют и плачу за него. Директор приюта посоветовал, чтобы я каждый день полчаса был слепым, для того чтобы знал, зачем отдаю эти деньги».