Многие газеты, информационные сайты в новостях об аресте, допросах и биографии убийцы маленькой девочки используют словосочетание «узбекская няня». Для журналистов «узбекская» – уточнение. Для спикеров – возможность лишний раз попиариться на миграционной теме, одной из самых острых в нашей стране.
Это указание на национальность и гражданство напоминает о событиях 2004 года – о взрывах в московском метрополитене. Тогда погибли 42 человека. В организации теракта сотрудники спецслужб подозревали обычного парня, бывшего сварщика Павла Косолапова. Его мама, живущая в небольшом селе Волгоградской области, до хрипоты доказывала приезжей журналистке, что ее сын не мог убить людей: «Потому что он русский. Людей губят только иностранцы».
«Узбекская кровавая няня» – из той же серии. Здесь, в твоем родном городе, совсем близко, рядышком, произошло зверское преступление. Почему женщина его совершила? Как у нее поднялась рука на беззащитного ребенка? Кто виноват? Конечно, чужие.
Убивал один человек, а судят всех без разбора. Столичные родители на форумах советуют друг другу «нанимать на работу лишь россиян. Никак не Среднюю Азию!». Жители Свердловской области забывают, как в 2012 году в их регионе отправили в колонию русскую няню, убившую трехмесячную девочку. Президент узбекского землячества в Москве объясняет журналистам, что виновница последнего ЧП Гульчехра Бобокулова, «скорее всего, была таджичкой или иранкой», потому как «узбеки менее темпераментные и вспыльчивые».
«Не в национальности дело, – говорит столичная няня, уроженка Узбекистана Венера Эюпова. – У жестокости нет национальности. Не нации убивают. Не вера. Не государства. Не место жительства и регистрация, а конкретный человек. Это внутри него надо искать причины жестокости, разбираться, здоров он или безумен. Зачем ругать его страну и мазать целый народ черной краской?»
«Что она за человек?»
Венера Эюпова работает в Москве три года. Профессиональный педагог, у нее два диплома о высшем образовании. 14 лет Венера преподавала в школе, сейчас – няня. В российскую столицу приехала из Сырдарьинской области Узбекистана. Замужем, трое детей, младшему из которых два годика.
«Об убийстве девочки я узнала случайно. Друзья позвонили: «Ты слышала? Ужас какой!» – и рассказали. Мне плохо стало, – говорит Венера Эюпова. – Да как это? С ребенком сделать такое?.. Не могу понять.
Десять дней проведешь с малышом – привязываешься как к родному. Через двадцать дней он уже часть твоего сердца. Правда ведь? А она, убийца, около года рядом с девочкой провела. Что она за человек?
И еще мне не ясно… Я хорошо знаю русский язык, опытный учитель с убедительными рекомендациями. По внешности (русым волосам, например) во мне невозможно быстро угадать узбечку. Но на поиски работы в Москве поначалу тратила месяцы. Трудно неместным.
Клиенты, с которыми имею дело, обязательно тестируют новых нянь. Приглашают психологов и с их участием проводят собеседования. Это разумная предосторожность. Многие родители не спрашивают нянь об их гражданстве, но в резюме вносится полная информация о месте жительства, об уровне подготовки. А как сделалась няней не очень грамотная девушка из кишлака? Как она общалась с семьей девочки? Когда и почему стала неадекватной?
Напрасно люди делают акцент на национальности преступницы. Она не имеет значения. В семье не без урода.
Ни к чему искать причины трагедии там, где их нет. Большой человек убил маленького человека, потому что у него пусто внутри. Жестокий он. Злой. А не потому, что приехал из другого государства и как-то иначе говорит или пишет».
«Клиентка сказала: «Боюсь брать незнакомых людей»
Зоя Юлдашева – медсестра с высшим образованием. В Москве живет 6 лет. Перебралась сюда из Самарканда. Вернее, перебрались: она, муж и двое детей. Зою, специалиста с семилетним стажем работы в детской больнице и реанимации, нанимали в разные семьи.
«Ухаживала за десятилетней девочкой, за трехмесячным мальчиком. Два года работала с близняшками, – поясняет Зоя Юлдашева. – Мой нынешний клиент – замечательная женщина. Живет на Петровско-Разумовской. Она незрячая, почти не видит. У нее есть сын. В будни мальчик ходит в детский сад, а на выходные его мама вызывает меня.
В тот день я пришла к ним с подарком. У мамы был день рождения. Принесла цветы и разную мелочь. Поздравляю, желаю счастья. А женщина плачет. Я ее обняла. «Что случилось? – спрашиваю. – Растрогались?»
Она мне: «Узнала, что натворили ваши». И про это убийство дальше… Я не поверила. Ее родственники мне видео показали… Вместе плакали.
Дома муж узнал – матерился по-русски. Никогда не ругается, а тогда кричал. Мы моей маме позвонили. Она у меня врач. «Узнай, – попросила, – кто убийца такая. Откуда она взялась? Зачем узбеков опозорила».
Все твердят: узбекская няня, узбекская няня. А знакомые говорят, она в Москву уехала от позора. Почему отдала родного ребенка своей сестре? Почему семья выгнала ее на улицу? Что она в Узбекистане натворила?
Муж боится, что теперь москвичи потеряют к нам доверие. Они с родней это вчера весь вечер обсуждали.
Всё теперь. Я успокаиваю: «Тебя на работе хвалят (муж – водитель «КамАЗа»), у меня хозяйка добрая».
Клиентка спрашивает: «Вы домой, на родину, в этом году поедете? На сколько?» «На два месяца». «Раз на два месяца, не буду никого без тебя нанимать. Отправлю сына в деревню. Боюсь брать незнакомых людей».
И я боюсь. Что отнимут работу. Начнут проверять, регистрациями пугать, еще чем. Мы законно всё делаем. Живем легально, но вдруг…»
«У нас в Ташкенте у всех душа нараспашку»
Зайтуна Абдуллина в Узбекистане ухаживала за роженицами – работала в клинике. В Москве в течение 8 лет занимается чужими детьми. Няня Зайтуна учит ребятишек читать, рисовать, ходит с ними в театр и на концерты классической музыки.
«У меня трое детей и два внука. Есть квартира под Тверью, в 40 километрах от города. Это всё, что накопили и заработали за жизнь. В Москву приехали из Ташкента, – пересказывает свою биографию Зайтуна Абдуллина. – В Ташкенте как люди живут? У всех двери в домах открыты и душа нараспашку. Узбеки – народ трудолюбивый, добрый, мягкий, гостеприимный. Приходи в любой момент – накормят, напоят, дадут приют…
А тут такая жестокость… убить ребенка. Ужасно.
Я работаю в двух семьях: в одной смотрю за малышом, в другой – за парализованной бабушкой. Она вообще не стоит на ногах. Чтобы ее поднять, нужно взваливать старушку себе на спину. Ухаживать за немощным человеком – тяжелый труд, за который беру всего по 55 рублей в час. Я к чему это… Полюбила бабушку за какой-то месяц. Мы точно срослись с ней. Я за нее переживаю, как за родственницу.
Как можно убить 4-летнего малыша, которого умывал, одевал, кормил год? Да пусть даже не год, а два месяца.
Это твой ребенок. Ты член семьи. Тебе доверяют самое дорогое.
Шок у меня. Читала, что о ней пишут. Что она зомбированная, подготовленная. Нет, увидели бы родители девочки, поняли по глазам, поведению и поступкам. Или она блестящая притворщица?
Не могу ее понять. Если бы ее жизнь загнала, довела, не так было бы. Откуда жестокость к ребенку? Ненормальная она. А действия безумца не поддаются анализу».
Цветы и игрушки возле метро «Октябрьское поле» в память об убитой девочке. Фото: МК
«Не называйте ее узбечкой. Она нам никто»
Мадина Акимбаева работает в четырех московских семьях. Ее подопечные – малыши от 2 до 5 лет. Неделя составлена так, что 38-летней женщине удается выстраивать график без ущерба для клиентов.
«Свои дети, да, есть. Сыну 17 лет, дочери 12. Я ради них переехала из Ташкента в Москву. Хочу, чтобы у ребят было достойное образование, чтобы они стали уважаемыми людьми, – говорит Мадина Акимбаева. – По профессии я инженер. В России мой диплом никому не был нужен, поэтому поменяла работу. И к лучшему – клиенты ценят хороших нянь, плохих гонят. С агентствами я порвала. Они тянут деньги, работу не дают. Обманывают. Искала место через знакомых. Через сарафанное радио.
Наверное, бывают разные люди. И жестокие тоже. Но мне везло. Другим не везло. Кому плохо у хозяев, тот бежит. Однажды видела, как девушку привела в агентство русская женщина. Она помогала ей как переводчик. Девушка выросла в кишлаке, с русским языком не в ладу. Из перевода выходило, что в отсутствие хозяев няню изнасиловал их старший сын. И пригрозил: «Не смей болтать». А для девушек в Узбекистане – это позор. Девушка просила перевести ее в другой дом.
В случае с московской няней дело не в позоре и не в кровной обиде. Она уже немолода. Кому и за что она мстила, если мстить было не за что? Что замкнуло в голове? Как у нее руки не отсохли, когда пошла убивать малышку? Сумасшедшая…
Я в одной семье уже 5 лет. В другой ребенок вырос, но до сих пор прибегает ко мне в гости. Няня – третий родитель в доме. Мы все дружим.
Не знаю. Я за всю свою жизнь такого не видела. Зверь она, а не няня. И не называйте ее узбечкой. Она нам никто».
«Всех опозорила»
Кимиё Убайдова, мама троих детей и бабушка, работает няней 15 лет. Как и предыдущие собеседницы, находится в Москве легально. Ее «клиентура» – дети от года до 6 лет.
«Мне 47 лет. В России давно, никогда не слышала от местного населения оскорблений в свой адрес, никого не интересовали мои национальность и вера. А вчера вышла из подъезда, чувствую: зло смотрят, косятся. Кто? Соседи. Шла к автобусу, пряча глаза от стыда, – говорит Кимиё Убайдова. – За эту убийцу.
Меня потрясла новость о гибели девочки. Я ночью потом не спала. Ходила с аптечкой. Начиталась, наслушалась до бессонницы.
Вы подумайте: ее семья взяла няней, несмотря на языковой барьер. Работу дали, деньги, а она… Всех опозорила. А теперь из-за нее к мигрантам из Узбекистана будут придираться, выгонять их с работы и из города. Скинхеды могут напасть. На них или на детей. И всё из-за нее одной».
Нянь из Узбекистана редакция «Православия и мира» нашла, благодаря сайту, помогающему родителям в подборе домашнего персонала. Каждая вторая женщина категорически отказывалась от общения. На вопрос:«Почему?», — няни отвечали:«У нас уже начались проблемы. Не хотим новых».
Читайте также:
- Более 2,5 млн рублей пожертвовали за день семье убитой няней девочки
- Фигура умолчания — наихудшее лекарство
- Молчание-благо и молчание-зло
- Мусульмане: В неадекватности няни ислам не виноват