Источник: Известия
Недостойная зарплата
– Андрей, а сколько зарабатывают твои рабочие?
– 9-10 тысяч.
– Евро?!
– Нет, рублей. Это примерно 200 евро.
– А чего так мало?
– Это рынок труда, Паули, я не могу платить больше.
– Андрей, нельзя платить людям такие деньги. Ты посмотри, какие цены у вас в магазинах.
– Но они готовы за них работать.
– Да мало ли что они готовы! Куда им деваться? А кто будет работать на твоей фабрике через 15 лет – ты подумал?
– Это не моя проблема. Пусть государство думает. Я капиталист, я думаю о прибыли и плачу с нее налоги. И кризис на дворе.
– Сволочь ты, Андрей, а не капиталист (обезоруживающая улыбка). Знаю я, какой у тебя кризис. Ты ведь вполне можешь платить людям больше, это не создаст тебе особых проблем. У нас в Финляндии за такой капитализм с тобой бы никто не разговаривал – даже я.
Это разговор между одним крупным предпринимателем, у которого бизнес в дальнем уголке Ленинградской области, и его потенциальным финским партнером. Мне его пересказал знакомый питерский журналист, одноклассник этого Андрея. В какой-то момент журналист не выдержал и ввязался в разговор:
– А на ваших финских предприятиях сколько зарабатывают рабочие аналогичной квалификации?
– 2-3 тысячи евро, – не без гордости ответил Паули. – Вполне достаточно на нормальную жизнь. При этом я трачу кучу денег на то, чтобы на моем заводе были всякие приятные мелочи типа фитнес-клуба, дешевого питания и бесплатных возможностей для профессионального роста.
– А если бы вы захотели расходовать на рабочую силу меньше денег, рынок бы это позволил?
– Тут дело не в рынке. Бизнесмен, который в таких вопросах ориентируется только на рынок труда, – плохой бизнесмен. Если ты зальешь в свой автомобиль топливо с низким октановым числом, он стерпит и кое-как будет ездить. Но недолго. И, скорее всего, это будет плохой автомобиль, потому что с хорошей техникой так не обращаются. А человек – это хорошая техника.
Моего знакомого журналиста этот разговор шокировал. До сих пор он слышал словосочетание «достойная зарплата» в основном от тех, кто стремится ее получать. А тут выясняется, что европейские капиталистические дикари употребляют это выражение совсем с других позиций – как нечто такое, что нужно дать своим рабочим, чтобы ты сам в глазах окружающих выглядел достойно.
Ты ездишь на «Порше», у тебя есть личный самолет, твоя жена рулит благотворительным фондом, количество твоих особняков по всему миру уже не вмещается в однозначное число, а зарплата на твоих предприятиях выше средней по стране на 30-40 процентов. Оказывается, это вещи одного порядка.
С тем противоестественным фактом, что не только спрос и предложение влияют на рынок труда, мне впервые пришлось столкнуться на наших нефтяных северах в 90-е годы. Казалось бы, какая разница между двумя соседними поселками нефтяников, которые торчат посреди тундры, как два поплавка в самом центре океана. И в том, и в другом налицо синдром подводной лодки: есть только один серьезный работодатель, который может пользоваться своим положением как угодно. Мало платим? Вали на материк, если есть на что. Не на что? Тогда терпи и не вякай. Один из двух работодателей примерно такой стиль общения и практикует. Вернее, практиковал. А в 40 километрах находился другой городок нефтяников, и в нем рулил другой работодатель, который почему-то платил рабочим в два раза больше. Как объяснить это с позиций рыночной экономики? Никак. Просто работодателю номер один казалось, что платить людям надо столько, за сколько они готовы пахать, чтобы сегодня не сдохнуть от голода и завтра снова выйти на работу. А работодатель номер два полагал, что если ты сам зарабатываешь миллиарды, то почему бы не создать человеческие условия и для тех, кто тебе эти миллиарды делает. Просто потому, что это по-человечески, а он вроде как человек.
Работодатель номер один не понимал работодателя номер два, за глаза называл его «совком» и предрекал ему скорую гибель в пучине безжалостного рынка. Но почему-то сложилось иначе. Номер один очень скоро сгинул, потонул, не выдержал конкуренции, а номер два продолжает зарабатывать миллиарды.
Предприниматели, у которых вместо мозгов челюсти, любят ссылаться на Адама Смита с его невидимой рукой рынка, которая все отрегулирует и назначит цену всему, к чему прикоснется. Мол, чего с нас взять, мы лишь один из пальцев на этой холодной и костлявой лапе. Или даже ноготь. Или мозоль. Между тем бедный Адам Смит был совсем не таким варваром, каким его малюют. По образованию он вообще был не экономистом, а философом. Экономика его интересовала скорее как сфера взаимодействия разных этических установок и законов. И один из этих законов заключался в том, что бизнес – это инструмент возвращения с прибылью того, что ты в него вкладываешь: денег, усилий, энергии, ума и – вы не поверите! – любви. И если ты вкладываешь в бизнес свой цинизм, жадность и ничего больше, то в результате рано или поздно получишь примерно такой же ядовитый коктейль.
У писателя Павла Мельникова-Печерского в романе «На горах» есть интересный пример дискуссии на эту тему. Очень богатый рыбопромышленник Смолокуров, большой любитель недостойных зарплат, зовет приятеля – купца Потапа Чапурина в Астрахань. Соблазняет большими барышами, предупреждая, правда, что народец в тех местах бедный и подлый, нужны глаз за ним да плетка. Чапурин, крупный воротила в столярном деле, у которого рабочие зарабатывают хорошие деньги, предложение Смолокурова отклоняет, выдвигая аргумент совсем не экономического свойства: «Зато мои токари да красильщики Богу на меня не пожалуются».
Эта «поправка на Бога» в той или иной форме жива и сегодня – причем независимо от того, имеет хозяин бизнеса отношение к религии или не имеет. Платить людям чуть больше, чем того требует рынок, – это не только красиво, но в конечном счете и выгодно. Просто одни исчисляют успех лишь в рублях и копейках, а для других это понятие более комплексное и стратегическое. На каком социальном фундаменте стоят мои предприятия? Выйдут ли на улицу мои рабочие, если у меня начнутся проблемы с властями? Воспринимают ли они свою профессию как неизбежное зло или им завидуют те, кто работает на моих конкурентов?
Да, я слышал тысячу раз: дефицит ликвидности, не хватает оборотных средств, не на что развиваться. Иногда это звучит убедительно, но чаще всего – гнилая отмазка, не более того. Просто надо планировать развитие своего бизнеса с учетом «хорошего бензина», закладывать другие сроки окупаемости и смириться с простой истиной: у человеческого ресурса тоже есть критический минимум содержания, ниже которого опускаться опасно. Сверхмаленькая зарплата может оказаться слишком дорогим удовольствием.
А сделка у финна Паули со сволочью Андреем так и не состоялась. Не знаю почему.