Секреты технологии: герои
А вы знаете, как снимаются современные мультфильмы? Времена, когда на неподвижном фоне один за другим меняли кадры, вручную нарисованные на прозрачном целлулоиде, или двигали перед камерой специальных кукол, прошли.
Теперь съёмка мультика – это сложнейший технологический процесс. Впрочем, и мультики теперь уже не те – наступило время полнометражных анимационных проектов, над созданием которых трудятся сотни людей на сложнейшей технике. Поэтому давайте обо всём по порядку.
Оговорюсь сразу, множество мудрёных терминов, запомнить которые способен только человек со специальным образованием, мы опустим. Нам важно другое – как последовательно возникает то, что зритель потом увидит на экране.
Итак, сначала создаётся эскиз. Художники пытаются представить, как мог бы выглядеть герой. Используют для этого исторические свидетельства, фантазию, иногда, если нужно, просматривают альбомы с антропологическими реконструкциями.
Например, существуют отдельные упоминания о том, что принимавший участие в Куликовской битве Челубей был одним из последних печенегов. А значит, и выглядеть он будет иначе, чем, например, Батый и его полчища – монголы и представители северных народов.
А вот со святым Сергием было сложнее. Поскольку Сергий в предполагаемой эпопее представлен сразу в четырёх возрастах – в семь, двадцать четыре, сорок четыре года и в старости, – привычным и знакомым нам по иконографии сделали только последний образ. Остальное – долго и мучительно додумывали.
Четыре возраста святого Сергия
Нарисовав героя, художник делает и его скульптурный портрет. Сначала – в пластилине, потом – поскольку мягкий пластилин не слишком хорошо держит форму – отливают в пластике. И так – с каждым персонажем, вплоть до самого эпизодического.
После с этими фигурами начинают работать специалисты по компьютерной графике.
Сначала бюстик сканируют – на нём образуется мелкая сетка – своеобразная система координат. С помощью неё компьютер переводит модель в 3D-изображение.
Потом сетку укрупняют – для работы она слишком подробная, да и герои на экране будут излишне напоминать скульптуры.
Дальше персонажу дорисовывают тело, придумывая, каким, собственно, он будет – худым, толстым или, может быть, кривоногим.
Потом героя начинают оживлять. И здесь работа идёт параллельно в двух направлениях.
Отдельно работают с компьютерной моделью. Чтобы мультяшка могла двигаться, подчиняясь компьютерной программе, в неё надо вставить «скелет».
В дальнейшем персонажа ещё будут долго дорабатывать, но для рабочего процесса такая модель уже вполне годится. Идём в студию 3D.
Внешне всё происходящее здесь выглядит забавно. Зелёная комната (скорее, маленький спортивный зал) прошита сеткой красных лучей от расположенных на стенах и потолке излучателей. По стенам сидит множество людей с компьютерами, а в центре возится трое актёров, похожих то ли на водолазов, то ли на космонавтов.
Вот они встали в позу, напоминающую жест из фильма «Кин-дза-дза». Нет, это они не нас приветствуют – просто начали снимать очередной дубль и нужно, чтобы лучи зафиксировали все закреплённые на комбинезонах датчики.
Смотреть на дальнейшее очень забавно, потому что по полу в зале движутся актёры, а вот на экране у оператора те же самые движении делают уже…мультяшки.
При нас с пятого дубля сняли двухсекундный проход трёх героев. А по замыслу в этом эпизоде в кадре движется группа человек в пятнадцать. Начали снимать следующих – потом соединят. И так – весь фильм.
В этом случае экранный герой повторит мимику актёра. Для точного совмещения на лицо актёра нанесены контрольные точки. Камера расположена на шлеме.
Но на самом деле актёрам доверяют полностью анимировать только героев второстепенных. Центральных же персонажей потом ещё долго доделывают руками. Ну, то есть на компьютере.
Например, эпизод с танцем Челубея перед выходом на бой с Пересветом – длинный – целых четыре минуты экранного времени – снимали сначала в конном манеже, потом мимику героя доделывали руками. Толпу там играли актёры. За огонь, разожжённый на щите, отвечает специальный отдел дымов и спецэффектов и ещё пару человек – за движение прядей волос.
А вообще даже соотношение цвета бороды и загара на лице главного героя художники долго искали методом проб и ошибок. В том числе, отсматривая на фото, какой бывает загар у людей в разных ситуациях, потому что, понятно, крестьянин и отшельник загорают по-разному.
А для того, чтобы утвердить изменение цвета лица и глаз Сергия осенью, зимой (когда по сюжету он болеет) и весной (по выздоровлении) даже собирали худсовет. Кстати, «весенние» глаза получились с голубинкой. Именно такая пронзительная голубизна появляется в глазах иных новопостриженных монахов, когда некоторое время спустя после пострига им начинают доверять послушания, при которых надо иногда выходить в мир.
И это – не считая того, что потом, когда героев поместят в «декорации» специальный человек ещё проследит за тем, откуда на них падает свет и внесёт коррективы в изображение.
Кстати, о декорациях…
Секреты технологии: как создать вселенную
Понятно, что весь мир, в котором живут и действуют герои, создан художниками заново с нуля. Происходит это примерно так.
Сначала рисуется раскадровка, на которой примерно понятно, что где стоит и как в этом движутся герои и «камера». (А, надо сказать, камера здесь постоянно движется, при просмотре готовых кусков всё время возникает ощущение съёмок с крана-стрелки).
Причём деревья в кадре – не просто деревья. Обычное творческое задание художнику от режиссёра и продюсера здесь выглядит следующим образом: «Это должен быть лес, похожий на такую-то картину Левитана (или Серова, или Куинджи) и вот на эту фотку. Там столько-то деревьев таких-то пород; относительно друг друга расположены они вот так. При этом настроение в эпизоде такое-то, а погода – такая -то».
Всё, можете отправляться искать философию ёлки. А после всё ёлки и берёзки поштучно утверждает худсовет.
Эскизы пейзажей. Прорабатываются мельчайшие детали.
А если серьёзно, то все предметы, которые участвуют в действии – деревья, храмы, мостки и сарайчики, даже мешки в руках разбойников – нарисованы, отмоделированы и помещены в специальные компьютерные базы. Теперь по этим данным для всего, что происходит в фильме можно рисовать даже не карты – трёхмерные панорамы местности.
Рисованные элементы пейзажа «собираются» на компьютере.
Любой пейзаж на экране состоит из нескольких планов. Например, здесь это – небо, жёлтый лес на заднем плане, тёмные деревья и светлая трава на переднем. Каждый из планов движется независимо от других. На фоне собранного таким образом пейзажа в кадре за пару секунд пробежит белочка.
Кстати, объём данных, которые для этого пришлось отсмотреть и изучить, сложно даже представить. Гуляя по студии, мы то и дело натыкались на стенах на рисованные пейзажи средневековой Генуи – ведь наёмники-генуэзцы были на Куликовом поле в составе армии Мамая. (Позже выяснилось, что, по последней версии, генуэзский эпизод из фильма выпал).
И ещё один момент. Простым путём – например, отсканировать фактуру дерева, да и наложить её на все имеющиеся на экране избушки – создатели не пошли.
Уже после того, как всё – пейзажи и внешность героев – смоделированы на компьютере, их ещё раз отрисовывают художники. Да, на графических планшетах, а не красками на бумаге.
Но перед рабочей группой поставлена задача – по фактуре всё происходящее на экране должно напоминать не реальные съёмки, а живопись второй половины XIX века. Чтобы зритель не забывал – перед ним не съёмка из прошлого, а особый художественный мир, созданный руками людей.
Кстати, помимо специалистов по компьютерной графике, среди мультипликаторов студии много классических художников – в частности, выпускников Суриковки.
А вот сны героя решено сделать в ещё более сложной технике. До того как поместить на экран и раскрасить, их рисуют на песке.
Но гораздо больше всех этих технических тонкостей нас интересовали другие вопросы.
Как снимать кино о святых
Признаюсь честно, на разговор с Андреем Ивановичем Добруновым – руководителем «Да-Студии» и нынешним генеральным директором киностудии «Союзмультфильм» – я шла с некоторой долей скепсиса.
Слишком памятен был предыдущий отечественный анимационный проект – «Князь Владимир», – лично у меня оставивший смешанные чувства.
Понятно, что летописный Владимир, особенно после крещения, – персонаж не самый яркий. Летописец сообщает о нём лишь, что князь «ходил на ятвягов» да, опасаясь греха, отменил смертные казни, отчего на Руси незамедлительно «умножились разбойники». Летописца понять можно – сложно писать о святом да ещё практически о родоначальнике правящей династии…
И всё-таки создатели фильма тогда обошлись с летописью, на мой вкус, очень вольно. Детство Владимира, его старший брат Ярополк, по замыслу создателей вдруг ставший христианином, бесконечные и сложные заговоры волхвов и намечавшаяся в продолжении любовная линия с византийской принцессой Анной… А потом столь бурно начавшийся фильм вдруг оборвался. И вот теперь – новый проект. Что-то будет там?
В итоге у нас состоялся сложный разговор, по ходу которого опасения мои подтвердились и…развеялись.
Рассказывает Андрей Добрунов:
«Когда владыка Феогност, наместник Троице-Сергиевой Лавры в первый раз увидел ролик, вообще была немая сцена. Меня это насторожило, а он отвечает:
«А как Вы хотели? Святой Сергий в моём представлении – это статичная фигура, это икона. А у вас он пошёл, он совершает действия. Его можно рассмотреть. Он в ракурсе. Это очень сложно для восприятия.
Но в целом я вижу, что это – колоссальная работа, колоссальный труд».
Принятие самого образа было очень сложным. Мы принесли ему первую скульптуру, где Сергий был в возрасте – чуть-чуть согбенный, и вокруг него были птицы; он сидел возле своего родника. Первоначальную скульптуру, сделанную по наброску.
И вдруг владыка говорит: «А он не такой!»
«А какой?»
«Он – воин духа, он – как русский варяг – сухой, двужильный, высокий, сильный».
«Хорошо, мне это ещё больше нравится. Мы переделаем».
В итоге зрителя действительно ожидает история, весьма отличная и от жития, и от древнерусских повествований о Куликовской битве. Сергий здесь изображён не только в четырёх разных возрастах – в семь, двадцать четыре, сорок четыре и шестьдесят шесть лет. Но главное – статичность преподобнического жития в фильме заменена на историю духовных поисков. Из рассказа о святом, который обладал даром благодати ещё до рождения, Сергий здесь превращается в человека, который ищет свой путь к святости.
Рассказывает Андрей Добрунов:
«Нашей задачей было – рассказать о герое максимально большому количеству людей. Потому что если бы мы принялись описывать только ортодоксальную часть, только по житию Епифания Премудрого или по другой литературе, связанной с преподобным, это очень серьёзно сузило бы зрительскую аудиторию.
Это колоссальный груз ответственности. Потому что многие люди жития не читали и не прочтут по каким-то причинам. А этот фильм и этот герой должен нравится всем.
То есть, не обязательно они должны его любить, но фильм должен быть интересен для всех – и для православного, и для мусульманина, для огнепоклонника – для кого угодно, потому что это фильм о герое. И миллионы людей будут воспринимать именно то, что они посмотрели в фильме, а не то, что они где-то прочитали.
Это – другая форма изложения; это, прежде всего, легенда.
Но основная задача, конечно, – влюбить зрителя в этого героя. Донести, что он – первооснова, он излечил современников, прежде всего, своей жизнью. Ведь он не был оратором, это не был тот герой, который мог выступать где-то и призывать. Но он мог действовать примером своей праведной жизни.
Чудеса святого Сергия, его постничество во младенчестве… конечно, мы всё это изучали. Но мне нужно было намеренно всё это немного позабыть, для того, чтобы выстроить красивый рассказ».
Основная вещь, которую, пожалуй, стоит помнить при просмотре тем, кто житие читал, состоит вот в чём. Экранизация по отношению к письменному тексту – это другая художественная система, и у неё – свои художественные средства. Книжник, для которого время условно, может описать двадцать лет одним словом – «жили», – но на экране так не выйдет.
Здесь действие визуализировано, а значит, любое событие должно воплощаться в конкретных изменениях – словах, жестах, проходах камеры, смене света и плана. Здешние художники мыслят именно так – ожившими картинками. И, наверное, только мультипликаторы способны с жаром и увлечением, размахивая руками, две минуты рассказывать эпизод, который на экране займёт десяток секунд.
Давайте и мы потренируемся так мыслить. Попробуйте представить себе, какими внешними действиями сопровождается письменное «понял», «исцелил»? Представили? А как насчёт «молился за воинов, которые сражались на Куликовом поле»?
Рассказывает Андрей Добрунов:
«Я бы не говорил о том, что это какая-то профанация или провокация. Хотя убеждён, что будут некоторые ортодоксальные взгляды, где мы ещё получим за то, что достаточно вольны в изложении каких-то вещей.
Например, из чудес преподобного у нас упоминается исцеление мальчика – когда отец привёз уже практически мёртвого и пошёл колотить гроб. Но у нас Сергий омывает мальчика святой водой. То есть, некоторые визуальные вещи мы всё равно подчёркиваем.
Греческое исцеление – человека, который не верил в него, пришёл и прозрел.
Но нам этого было мало. У нас есть ещё большие подвиги. Например, Сергий останавливает мор. Идёт чума, в чумовой год, когда это всё происходило, и он святой водой брызжет навстречу полчищам, ковру крыс, по которому мчатся чумные всадники – как аллегория Дюрера. И они рассыпаются.
У нас есть, например, посещение Сергия бесами, и эти бесы просто чудовищны. Действительно собачьи головы, в латах литовских… Но нам нужно было не только устоять против бесов. Мы придумываем другую историю.
Он бежит от бесов, а это зима, Крещение Господне, когда вся вода – спасительна от всего чумного, бесовского. Бесы его преследуют, он прыгает в воду, проламывает лёд, и бесы проламывают его вместе с ним. И они задерживают его руку для того, чтобы он не коснулся своего креста.
А он читает последнюю часть молитвы «Да воскреснет Бог», и тут происходит световая вспышка и все бесы гибнут, потому что креста он всё-таки коснулся.
То есть, эти образы – они необходимы».
Так что зрителей действительно ждёт очень необычная история. Здесь будет учитель маленького Сергия – Савушка, совершенно иначе, нежели у Епифания Премудрого, показана история переселения семьи преподобного из Ростова в Радонеж. Сергий и его старший брат Стефан станут очень серьёзными оппонентами, неожиданное развитие получит история Осляби и Пересвета. На экране возникнет множество сюжетных линий и образных связок, иногда секундных… Неканонично, далеко от привычных текстов, но…
Дуб, под которым произойдёт немало ключевых моментов экранной истории. Кстати, он анимирован так, что движутся даже мельчайшие листочки.
Там, на студии мне внезапно подумалось: а, может быть, так и надо. Может быть, мы иногда чрезмерно цепляемся за привычную форму житийных текстов, забывая, что, помимо знакомых слов, там ещё есть содержание – дух. И, в конце концов, не только прижились, но стали шедеврами мировой литературы произведения Толкиена и Льюиса.
В конце концов, параллельно с книжной литературой Средневековья существовали очень красивые, но совершенно неканоничные духовные стихи. Так почему бы, не заменяя и не отменяя существующих житий, не создать ещё одну легенду – рассказ о преподобном Сергие-воине духа, человеке, одно слово которого стоило тысячи мечей?
Корреспонденты «Правмира» всего фильма не видели – его пока просто не существует. Но знают, что закончится всё – тоже очень необычно. Хотя как оно будет смотреться на экране – поживём – увидим. Премьера фильма о Сергии Радонежском намечена на 2015 год.
P.S. И немного – о буднях мультипликаторов.
Небесное и земное
Местные рабочие графики иногда поражают
Как и местные знаки. Очевидно, по студии бродит дух работ Норштейна
В отделе слева работает несколько Лен. В отдел справа мы заглянуть не решились
Этот маленький музей открыт всего один день в году… Стоп. Это из другого фильма
Фото: Анна Гальперина