Как-то мне довелось отвечать на такой вопрос:
Александр, 67 лет, Москва: Обладает ли Бог чувством юмора?
Мой ответ был такой:
С праздником Вас, Александр!
Во всяком случае, Христос по человечеству чувством юмора обладал.
Вот, например, интересный текст, из воспоминаний психолога Владимира Леви об отце Александре Мене («Я ведь только инструмент»). Диалог начинает о. Александр:
— Когда-то хотел я пуститься в такое исследование: юмор Христа.
— Да?.. Но в церкви…
— Из церкви юмор изгоняет не Он. Абсолют юмора — это Бог. В божественном юморе, в отличие от человеческого, отсутствует пошлость.
— А в сатанинском?
— У сатаны как раз юмора нет. Но и серьезности тоже. Сатана абсолют пошлости. Дьявол начинается там, где кончается творчество.
— А что помешало… исследованию?
— Всерьез — пожалуй, не потянул бы. Это Соловьеву только было бы по плечу.
Я молча не согласился.
Попробуем и мы не согласиться с этими словами о. Александра, произнесенными, безусловно, по его смирению, и хоть чуть-чуть коснуться этой темы, сознавая ее определенную обширность и трудность.
Есть довольно широко распространенное мнение, что юмор вообще чужд христианству, что в Евангелиях мы видим Христа отнюдь не смеющегося, а все больше скорбного и обличающего. Особенно любят приводить фразу «Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете» (Лк. 6, 25). Но обычно эту фразу воспринимают в отрыве от контекста и той целевой группы людей, к которым она обращалась. Да и смеяться ведь можно по-разному.
На самом же деле Христос, обличая фарисеев как наиболее религиозных и благочестивых своих современников, нередко прибегал к прямой иронии, обращая внимание на их стилизованную скорбь, например.
В частности, когда речь шла о посте:
«когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе…» (Мф. 6, 16-18).
Если здесь не усматривать и не чувствовать легкую иронию и юмор, с какими были произнесены эти слова, то что же?.. И примерно в том же духе были до того сказаны Иисусом слова по поводу молитвы (Мф. 6, 5-6). Интересно, что в Талмуде о подобных фарисеях пишется также с нескрываемой иронией:
— фарисей-шикми (плечо) В Иерусалимском Талмуде ( Брахот, 14б) сказано: тот, кто выполняет заповеди на своем плече (шекем), т.е напоказ;
— фарисей-никпи (спотыкающийся; согласно Иерусалимскому Талмуду, он говорит: удели мне минутку, пока я исполню заповедь);
— фарисей-кизай (истекающий кровью). Чтобы не смотреть на женщин, он бьется лицом о стену.
— фарисей-пестик — склоняющий голову подобно пестику;
— фарисей, постоянно вопрошающий: каковы мои обязанности?
А вот известное высказывание Иисуса о богатых:
«удобнее верблюду пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф. 19, 24).
Гиперболическая фраза, буквально режущая слушателей своей остротой и намеренно доводящая сравнение до абсурда, разве не отдает явной иронией? Есть споры по поводу того, верблюд ли имелся в виду на самом деле, или канат (в арамейском языке слово gamla означало и канат, и верблюда одновременно, так как канаты делались из верблюжьего волоса), но сути в данном случае это не меняет. И это тоже перекликается с ироничностью Талмуда: «Ты, наверное, из Пумбедиты, где слонов пропускают через игольное ушко» (Вавилонский Талмуд, Бава Мециа, 38б (Пумбедита был город в Вавилонии, центр талмудической школы. )).
И в пространном обличении фарисеев за их лицемерие в 23-й главе от Матфея горечь и скорбь об ожесточении их сердец непременно приправлены юмором:
«Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!» (Мф. 23, 24). И о них же: «Оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14).
Не правда ли, если представить себе вживую эту картину, то сколько юмора здесь открывается?
Неверие и жестокосердие всех тех, кто отвергает проповедь о спасении, Иисус обличает с явной иронией, сравнивая их с капризными детьми, которым ни в чем не угодишь.
«Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали. Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Мф. 11, 16-19).
А о таких важных вещах, как вера, Иисус может сказать с нарочитым гротескным стилем:
«Истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горей сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17, 20).
Если воспринимать эти слова серьезно и буквально, то непременно возникнут проблемы и для логики, и для самой веры. А если с юмором? Тогда всё становится на свои места. И крылатая фраза про сучок в глазу ближнего и бревно в своем собственном полна остроумия (Мф. 7, 3-5; Лк. 6, 41-42) и опять же перекликается с иронией Талмуда: «Раби Тарфон сказал: «…ибо если один говорит ему: «Удали крупинку с глаз», он ответит: «Удали бревно из глаз своих!» (Вавил. Талмуд, Аракин 16б, Баба Батра 15б).
Приближались дни восшествия Иисуса на Голгофу, когда Он направлял Свой путь в Иерусалим. «В тот день пришли некоторые из фарисеев и говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. И сказал им: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13, 31-33). Здесь и сатирический отзыв об Ироде, и грустная ирония о Себе самом.
И если читать внимательно Евангельские тексты, можно обнаружить и много другого подобного.
«Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22)
– это же не запрет на погребение своих родителей, а просто юмористический ответ на сомнения одного из учеников Иисуса, скорее всего, находившегося на внутреннем душевном перепутье, когда после такой «разрядки» только и возможно было с уверенностью последовать за Ним! А в фразе «Кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем?» (Лк. 12, 25-26) разве не чувствуется поистине божественный небесный юмор по поводу всей земной «суеты сует» мира людского?
В общем, рискну предположить, что без чувства юмора читать Евангелие – значит понять в нем далеко не всё. Более того, без него сама эта Книга местами может показаться давящей и смущающей. На самом же деле Иисус употреблял те простые образы и противопоставления, которые были более понятны Его современникам, чем нам, и были приправлены остротами, широко представленными в Талмудах, составлявшихся как до земной жизни Христа, так и после нее. И именно в связи с общим культурным контекстом того времени эти образы могут нам стать более выразительными. Тем более, что при неоднократном переводе Евангелия (среди библеистов есть устойчивая точка зрения, что оригиналы евангелий от Матфея и от Марка были написаны на иврите) острота отдельных выражений Иисуса неизбежно притуплялась.
Но почему все-таки многие верующие православные сейчас убеждены, что юмор и ирония несовместимы с верой? По чистому недоразумению. Дело в том, что часто смех и ирония у многих людей ассоциируется с насмешками, унижающими человеческое достоинство, с язвительностью. Но тогда это действительно грех против ближнего, и тут они правы. Но ведь есть и другой вид смеха – ироничный, но беззлобный, обличающий, но не унижающий. Именно такой смех и присутствует в речах Христа, пусть даже внешне Он и не смеялся. И христианам стоит учиться именно такой легкой иронии. Такому юмору, который помогает нести свой крест по жизни вслед за Христом и придает легкость следованию за Ним! Тогда воистину иго Его будет благим, а бремя Его лёгким (Мф. 11, 30)!