Как несовершенства законодательства влияют на судьбу жертв домашнего насилия?
Немножко побил, а она умерла
1 октября в Златоусте похоронили 26-летнюю многодетную мать Светлану Сергееву. Ее смерть могла пройти незамеченной, но о женщине на своей странице в соцсетях написала депутат Заксобрания Челябинской области Ольга Мухометьярова.
«Жертвой мужа-тирана стала Светлана, выпускница колледжа, где много лет назад я была руководителем, – рассказала Ольга. – У Светланы осталось трое детей. Самой младшей – девять месяцев. Выходя замуж в июле прошлого года, Светлана мечтала изменить свою жизнь, а в итоге…. Муж убивал молодую женщину на глазах собственных детей».
Светлана Сергеева. Фото: VK
Журналистам портала 74.ru отец Светланы рассказал, что, когда следователи вошли в квартиру, по окровавленному телу матери ползала ее девятимесячная дочь. Прокуратура Златоуста при этом не может квалифицировать преступление как убийство. «Он был задержан в административном порядке, поскольку был пьян. Там труп не криминальный, – рассказал журналистам прокурор Златоуста Евгений Шумихин. – У нее острая сердечная недостаточность. Процессуальная проверка проводится, мужчина проверяется на причастность. Он не отрицает, что ее немножко побил, рукоприкладством занимался, но причина смерти другая. Мы предполагали, что там может быть асфиксия, но вскрытие показало, что сердце. В любом случае органы полиции проведут проверку и примут в отношении мужчины решение, всё на контроле».
Аналогичная история Таисии Бушиной всколыхнула в свое время всю Самарскую область. Красивая женщина вдруг стала неприметно одеваться и полностью отказалась от косметики, объяснив родственникам, что это не нравится ее возлюбленному. Он постоянно ревновал ее и изводил допросами. Один из них закончился мучениями и побоями, но изначально мужчине предъявили не «убийство», а более мягкую статью.
Таисия Бушина. Фото: Facebook
– С юридической точки зрения, если мужчина избивал женщину и в это время она скончалась от инфаркта, то есть не от тех действий, которые он совершил, то его нельзя считать виновным в ее смерти, – объясняет адвокат и эксперт центра «Насилию.нет» Мари Давтян. – В Тольятти было страшное дело Таисии Бушиной, которую забил до смерти ее молодой человек. Изначально экспертиза не могла установить, от чего именно она умерла, несмотря на то что она получила жесточайшие телесные повреждения. У нее был двойной перелом ключицы, сломаны все ребра, она была просто черного цвета, он избивал ее несколько часов.
Его задержали и тут же отпустили, завели уголовное дело об умышленном причинении вреда здоровью средней тяжести, а ведь он даже не отрицал, что избил Таисию.
Только повторная экспертиза, уже после эксгумации, установила, что она умерла, захлебнувшись рвотой, которая возникла из-за сотрясения головного мозга после ударов по голове. Повторную экспертизу провели после шума в СМИ и соцсетях.
Законодательство, конечно, руководствуется не историями о домашнем насилии. Такая практика сложилась по другим делам, в основном – по бытовым дракам. Случаи именно домашнего насилия пока не выделены отдельной статьей в законодательстве.
– В моей практике было много случаев не о домашнем насилии, а о бытовой драке, когда двое мужчин дрались, один толкнул другого, тот неудачно упал и ударился головой. Умер от инсульта. Тут мы обычно пытаемся добиться более мягкого приговора, потому что у обвиняемого не было умысла убийства. В случае с инфарктом по статье «убийство» обвиняемый может проходить, если знал о сердечно-сосудистом заболевании у потерпевшей, но все равно наносил ей удары в грудную клетку, – рассказывает адвокат Михаил Тимошатов, в недавнем прошлом – старший следователь ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу.
«Мама сильно порезалась и не просыпается»
Парадоксы на этом не заканчиваются. Ребенок, который стал свидетелем жестокого убийства собственной матери, может выступить смягчающим обстоятельством для обвиняемого. Так было в деле об убийстве 29-летней Алены Вербы. Муж, Сергей Гусятников, забил ее ножом из-за неконтролируемых приступов ревности. В соседней комнате спал их общий ребенок. Проснувшись, он несколько часов провел с окровавленным телом мамы.
– Наличие несовершеннолетнего ребенка пытались представить на суде смягчающим обстоятельством для убийцы, хотя ребенок сам являлся потерпевшим, но нам удалось доказать суду, что в данном случае это не может считаться смягчающим вину обстоятельством. Ранее муж уже угрожал Алене ножом, она снимала побои в травмпункте и обращалась за помощью. С ее супругом провели разъяснительную беседу. Он объяснил свое поведение тем, что хотел просто напугать жену, – рассказала об этом деле Мари Давтян. – Сын Гусятникова звонил отцу в то утро со словами «Мама сильно порезалась и не просыпается».
Алена Верба. Фото: VK
Страдание матери на глазах у детей законодательно не является отягчающим обстоятельством. При этом приговор суда при наличии несовершеннолетнего ребенка у обвиняемого будет несколько мягче, но только если преступление не совершено в отношении ребенка. В таком случае это становится серьезным отягчающим обстоятельством.
– Здесь все зависит от судей. На практике я не встречал значительного смягчения наказаний при таких обстоятельствах. Ситуация судами оценивается в совокупности, и если супруг избивал мать на глазах ребенка, это будет учтено как характеристика события, и, учитывая, что конкретного указания на то, какой срок снимает то или иное смягчающее, в законе нет, суд применит смягчающее обстоятельство, но наказание все равно будет суровым, – отмечает в свою очередь адвокат Михаил Тимошатов.
Сестры Хачатурян. «Нас в школу папа не пускает»
Громкое дело, которое до сих пор не закрыто – дело сестер Хачатурян. Мария, Крестина и Ангелина обвиняются в убийстве отца, Михаила Хачатуряна. При этом доказано, что девушки много лет терпели побои и сексуальное насилие. Обвинение по статье «Убийство, совершенное группой лиц» предполагает от 8 до 20 лет тюремного заключения.
Мари Давтян
– Мы продолжаем настаивать на том, что действия девочек – необходимая оборона. Благодаря расследованию нам удалось доказать несколько эпизодов насилия в отношении девочек, причем как физического и психологического, так и сексуального, – говорит Мари Давтян, которая вместе со своими коллегами представляет интересы сестер Хачатурян в суде.
Следствие установило, что это насилие длилось на протяжении нескольких лет, в отношении каждой из дочерей. Эксперты института им. Сербского, которые проводили экспертизы и делали заключение, признали, что личностные расстройства у девочек возникли в связи с систематическим насилием и страхом за свою жизнь. У них образовалась защитно-оборонительная реакция, в ходе которой они не могли критически оценивать свои действия, и ощущение субъективно-безвыходной ситуации, они были вынуждены защищаться.
– Говоря простым языком, они постоянно боялись за свою жизнь, Михаил Хачатурян регулярно угрожал, что он может ее отнять, – рассказывает адвокат. – В материалах дела есть переписка с родственниками, которым девочки жаловались, присылали свои фотографии с окровавленной и рассеченной головой. Реакция родственников – «никому больше об этом не говори».
Как рассказала Мари Давтян, дети пытались найти поддержку в ближайшем окружении, но даже школа, которая видела, что девочки не приходят на уроки, не смогла помочь. Представители школы и органов опеки приходили домой для проверки ситуации, но им никто не открыл дверь.
– Однажды в качестве общественного наблюдателя они пригласили соседку. Та побоялась даже назвать свою фамилию. Когда в квартиру наконец удалось попасть, девочек спросили: «Почему вы не приходите в школу?», они ответили: «Нас папа не пускает». Так и записали. Никого это не насторожило. Все эти документы были в комиссии по делам несовершеннолетних. Последовали ли какие-то активные действия с их стороны? Нет, – отмечает адвокат.
По ее словам, та мера пресечения, которая действует в отношении девочек сейчас (запрет определенных действий), достаточно мягкая для статьи, по которой они проходят (105, часть 2 – убийство по предварительному сговору). Они имеют право выходить из дома, проходят реабилитацию, но должно быть прекращено уголовное дело. То, что этого еще не произошло, во многом связано с несовершенством законодательства.
– Законодательство предлагает нам оценивать этот случай как классическую ситуацию нападения. Но ситуация намного сложнее. Верховный суд давно разъяснил, что люди, которые находятся в ситуации длящегося преступления, продолжительного насилия, имеют право в любой момент защищать свою жизнь.
На практике мы постоянно встречаемся с тем, что женщина, которая защищалась от убийства, отбывает наказание или за умышленное же убийство, или за превышение пределов необходимой обороны.
Это – проблема правоприменительной практики на местах, в первую очередь следственного комитета, который придерживается одной позиции: если есть труп, то кто-то должен сесть за убийство.
Не изнасилование скалкой, а вред здоровью
На практике изнасилование часто трактуют лишь как насильственное половое сношение. Если насильник действовал палкой, скалкой или другими предметами, то это может быть квалифицировано как «вред здоровью», а не сексуальное насилие.
Доказательство – материалы уголовных дел, среди которых история изнасилования посторонним предметом, после которого потерпевшая скончалась.
«Своими преступными действиями Юсупов Р.Г. причинил… телесные повреждения в виде разрыва задней стенки влагалища с кровоизлияниями в мягкие ткани шейки и влагалища, которое осложнилось травматическим гемоперитонеумом, которые относятся к повреждениям причинившим тяжкий вред здоровью опасный для жизни человека и в прямой причинной связи со смертью не состоят, а так же виде кровоподтеков и ран на наружных органах, кровоподтеков на туловище, на верхних и нижних конечностях, которые относятся к повреждениям причинившим легкий вред здоровью» (орфография и пунктуация источника сохранены – прим. ред.).
Для сравнения – легким вредом здоровью может также считаться оплеуха или пощечина.
Мари Давтян объясняет, что переквалификация изнасилования снижает предполагаемый срок наказания.
– Бывает сложно доказать факт изнасилования из-за того, что в стрессе девушки при даче показаний не придают внимания мелочам, которые очень важны для доказывания. Следователь же зачастую старается упростить себе работу и может «подгонять» формулировки под нужную статью, чтобы расследовать было легче. Два предложения из допроса на пять листов могут существенно изменить наказание. Именно так рождаются дела, когда вместо «иных действий сексуального характера», например, изнасилования посторонним предметом, рождается квалификация «побои», – говорит Михаил Тимошатов.
Мужчин тоже бьют
В инициативе принятия закона о домашнем насилии, который позволил бы разграничить дела о бытовых драках, закончившихся трагедией, и нападении хулиганов на улице со случаями смерти от руки супруга или супруги, часто сомневаются именно мужчины. Согласно прошлогоднему опросу ВЦИОМ, 36% россиян частыми считают случаи ущемления прав женщин. Среди опрошенных женщин эта доля составляет 43%, тогда как среди мужчин – 27%.
Михаил Тимошатов
Тем временем специалисты отмечают, что домашнему насилию подвергаются и мужчины, но статистику по таким делам собрать еще сложнее, чем по случаям насилия, применяемого к женщинам.
– Мужчины тоже становятся жертвами семейного насилия, но, чтобы собрать какую-то статистику, надо обращаться к зарубежной практике, а не к российской. В силу нашей психологии такие дела редко доходят до суда, а эпизоды насилия выясняются случайно. Например, проходит суд по имущественным делам или по определению места жительства ребенка и мужчина говорит: «А еще она меня била сковородкой», но приобщать это к делу отказывается. Считается, что мужчина слабый, если его бьют, еще и женщина, – говорит Михаил Тимошатов.
От домашнего насилия, в отличие от нападения хулигана на улице, – не скрыться. Насильник знает ваше место работы, учебы, всех ваших родственников, вы связаны с ним наличием общих детей, кредитов, жилплощади.
По словам Мари Давтян, потерпевшему сложнее защититься, он в большей опасности, чем тот, кто единожды встретил на улице хулигана, и эта разница существенна. Именно поэтому регулировать ситуацию домашнего насилия и иные преступления, совершенные посторонними людьми, надо по-разному. У этих преступлений разные причины и основания, они по-разному совершаются и должны рассматриваться по-разному, но сейчас этого не происходит.