Вражда — заразное явление
Около двух лет назад, когда в российских СМИ появился идеологический мем «кругом враги», мы с доктором исторических наук, профессором Виктором Дятловым обсуждали попытку государства объединить людей ненавистью и страхом.
Виктор Дятлов
— Общество становится похожим на возмущенную плазму, — сказал он тогда. — Новые фобии приведут к непредсказуемым последствиям.
Что изменилось с 2014 года? Наш следующий разговор с Виктором Иннокентьевичем происходил на фоне борьбы Минюста с «иностранными агентами», непримиримых споров об абортах и бэби-боксах.
— Ничего обнадеживающего. Растет градус взаимной нетерпимости, раскола, — поделился своими наблюдениями Дятлов. — Вражда — заразное явление. Все кидаются друг на друга, как мухи осенью. Страшноватенькая обстановка. Политические противоречия, экономические проблемы приходят и уходят, а общая истерия формирует целое поколение людей, которые уже не смогут жить по-другому. Это как радиация.
Психология толпы = психология подростка
Все споры, столкновения в обществе так или иначе связаны с темой «свои-чужие». Интеллигенция высмеивает иркутских рабочих и белгородских водителей, от безнадеги рисующих на крышах многоэтажек или выстраивающих на стоянках послания из автобусов: «Путин, помоги». Критикует фермеров за их марш-броски в Москву с тракторами и без. А крестьяне и работяги не понимают, почему интеллигенция «кипит» из-за закрытия фотовыставок в столице или из-за смены статуса «Левада-центра». Потешаются над учеными РАН, требующими увеличить финансирование исследовательских институтов в письмах к тому же президенту РФ. Верующие не могут понять неверующих и наоборот. Москвичи и провинциалы скептически выслушивают жалобы таджикских и узбекских мигрантов на узаконенное рабство, националистов и коррупцию.
Разные социальные группы говорят о похожих проблемах: о нарушении прав, о зарвавшихся чиновниках, об экономическом тупике, о бездуховности, но не пробуют объединяться.
У архитектора, искусствоведа Григория Ревзина недавно вышла хорошая статья в издании Slon — об эпидемии ненависти в Фейсбуке. О том, что человек толпы ищет «врагов народа», чтобы вместе со всеми их уничтожить. И о том, что психология толпы совпадает с психологией подростка, ищущего группу, стайку, секту, к которой можно примкнуть.
К сожалению, в России сейчас многие – подростки, часть толпы. И ненависть не складируется в Фейсбуке и «ВКонтакте». Разве в реальности ее мало?
Чужим стать просто – достаточно реплики в соцсетях или СМИ. Ну, допустим, модной нынче — об «агентах Госдепа», «друзьях Запада».
«Чужие» всегда не правы, «свои» всегда непререкаемы. Международные организации, не пустившие российских паралимпийцев на соревнования в Рио, — зло. А российские чиновники, превратившие жизнь соотечественников-инвалидов в бесконечную полосу препятствий, — не зло, ведь они свои.
Финские органы опеки, отнимающие детей у бывших гражданок РФ в связи с жалобами на жестокое обращение, – зло. А саратовские и тюменские инспекторы, принимающие решения забрать детей у семей, требующих от властей переселения в безопасные дома из старых разрушающихся, — не зло.
Количество чужих увеличивается. Своих скоро не останется.
Встаньте, дети, встаньте в круг
Фраза профессора Дятлова: «Образованные, грамотные, умные люди в стрессовых ситуациях быстро десоциализируются и переходят на примитивные маркеры «свой»-«чужой»», как ни странно, перекликается с исследованиями российских ученых-психофизиологов.
Аспирантки лаборатории психофизиологии имени В.Б. Швыркова Института психологии РАН Ирина Знаменская и Ирина Созинова под руководством доктора психологических наук профессора Юрия Александрова в течение 6 лет изучают проблемы становления нравственного отношения к «чужим» и его динамики в разных условиях.
Ученые не занимаются политикой, исследуют не общество, а личность, ее установки, ключевые нормы и то, насколько внутренние ориентиры зависимы от возраста, социальных условий и стресса. Проводился ряд экспериментов с участием детей и взрослых, которым предлагались моральные дилеммы с абстрактными героями — представителями другого биологического вида: белками, собаками… В дилеммах коротко описывался конфликт между человеком и «чужими» из-за какого-либо ресурса: водоема, леса и так далее. «Свои» (люди) выступали в роли агрессоров – захватывали, отнимали, а «чужие» были жертвами.
— Только давайте сразу договоримся: это научное исследование, на практике все может работать по-другому, — уточняет Ирина Знаменская. – Но получилось любопытно.
Оказалось, что в раннем возрасте — примерно до 7 лет — дети (в 50% случаев) готовы встать на сторону «своих», даже если те не правы. Аргументации еще нет, кроме «потому что папа сказал» или «потому что так принято». В 9-11 лет дети осознанно поддерживали «чужих», оказавшихся в роли жертвы, и осуждали агрессора. В таком возрасте ребенок понимает, что чужая жизнь важнее комфорта, что нельзя обижать слабых просто из-за чьей-то прихоти.
У взрослых сочувствие, как показал эксперимент, — не аргумент для принятия решения. И в случае с ними особенно были интересны ответы в условиях стресса. Мы создали его искусственно, добавили раздражающий фактор – во время общения с экспериментатором предлагали испытуемым сыграть в компьютерную игру, причем «закадровый» голос критиковал их за неверные решения.
Так вот в стрессе у взрослых были те же показатели, что и у дошколят. 50% поддерживали агрессора, не обращая внимания на принципиальные моменты. Сужалось, упрощалось мышление, а, замечу, в эксперименте участвовали люди до 30 лет с высшим образованием и с достаточно высоким социальным статусом. Взрослые в стрессе возвращались на позиции ребенка, регрессировали, склонны были оправдывать «своих» и затруднялись с объяснением, почему.
Но есть и обнадеживающий момент: стоило лишь спросить у людей, как они оценивают поступок агрессора, что ощущают, как тут же возвращалось сочувствие, корректировались стрессовые стратегии поведения.
Когда «свои» вырастут
Выходит, под влиянием раздражающих факторов мы опускаемся не до психологии подростка (по Ревзину), а до логики малолеток от 3 до 7. Конечно, наблюдение вырвано из контекста исследований – да простят меня ученые. Это лишь штрих, но, по-моему, он отражает и ситуацию в российском обществе.
Запутавшиеся в маркерах «свои» и «чужие», перегруженные информацией о «врагах Отечества», уставшие от стрессов (в экономике – кризис, в социальной политике – кризис) люди уже не вникают, кто в каком конфликте прав или виноват. Кто-то закрывает глаза и уши, отходит в сторону. Кто-то тонет в общей истерике.
А что будет через 5, 6, 10 лет? Когда, например, вырастут «свои» мальчики из организации «Офицеры России», защищающие нашу нравственность от «тлетворного влияния западной культуры», не пускающие зрителей на выставки? Или другие мальчики – с банками зеленки и камнями из Национально-освободительного движения (НОД), сражающиеся с писателями и общественниками?
Эти «свои» ребята, люди толпы в недалекой перспективе будут определять жизнь всего общества. И какой она будет, наша с вами жизнь? Наверное, как у «чужих» в дилеммах для исследований.