Свободный день — это всегда хорошо. Но два свободных дня – это просто чудо, дающее возможность выехать из Киева, а потом наблюдать за дорогой и смотреть вдаль.
Полина Дудченко
И может, приехать куда-то в такое место, где и не был никогда, а там встретить хороших людей, получить новые впечатления и вынести из этого путешествия ощущение тихой радости.
Одесская трасса ведет на юг. Туда едут дачники из Глевахи, туристы, желающие посмотреть Коваливку, и те, кто собрался доехать до Черного моря.
Утром я уже была в садике на работе. Благо, там ничего практически не приключилось, только один мальчишечка глотнул пластиковый маленький шарик, только что подаренный ему другом. Вероятно, чтобы закрепить силу подарка, чтобы назад не отобрали. Родителям позвонили и предложили подождать и заняться поисками пропавшего шарика в горшке.
Потом ко мне еще заехал ребенок со стоматитом и, получив назначения, уехал лечиться. Вот, можно выезжать. Мы вышли из квартиры налегке и минут через десять уже выедем из Города.
Мы живем на южной окраине, недалеко от трассы. Когда я была маленькая и жила в самом центре Киева, я знала о существовании района «Теремки», и это название мне очень нравилось. Теперь я тут живу.
Я привыкла, вжилась в местность и полюбила этот район, где живет много молодежи и бегает много детей; где возвышается над озером наш прекрасный белый собор, выложенный внутри мрамором и мозаикой, где зеленая автокефальная церквушка имеет чудесный дворик, где хочется поставить кованый столик и стулья и сидеть там и смотреть на ивы, которые склоняются над водой.
Над озером в ясную погоду встает луна, и тогда, глядя на луну, подсвеченный храм и озеро, где живут утки и чайки, я вспоминаю описанный Антоном Павловичем спектакль, где играла на любительской сцене Нина Заречная и где произносила она свой знаменитый монолог.
Несколько светофоров на выезде из города, и вот знак, который говорит, что Город нас отпустил, и теперь на дороге будут действовать другие правила. Машины впереди уже разогнались и сейчас они сделают первый рывок до Чабанов.
Здесь на пути будет много сел, где придется притормаживать, где на обочинах дорог продаются дары полей, лесов и огородов и творения рук человеческих: яркие пластмассовые миски и ведра всех размеров, глиняная посуда, расписанная вся одинаково, и плетеные корзины, комоды и кресла-качалки.
Отдельно здесь могут стоять веники и метлы в таком количестве, что, кажется, кто-то умет их использовать не только для подметания, а помнит секрет тех времен, так щедро описанных в сказках, когда метла была основным женским видом транспорта.
Первый телефонный звонок не заставил себя ждать. Хорошо, что ведет машину Андрей, и я могу разговаривать и не отвлекаться. Когда я за рулем, то мне нужно иногда остановиться, чтобы записать для наглядности анализы (я лучше воспринимаю зрительно, чем на слух) и подумать над проблемой, не отвлекаясь на дорогу и пейзажи за окном.
Кашляет ребенок, посаженный иммунологом на фликсотид, и маме кажется, что ему стало хуже, когда убрали ингаляции вентолина. Да. Так может быть. Значит, нужно вернуть и вентолин и посмотреть еще пару дней. Договариваемся на осмотр в среду.
Это хорошая мама – худенькая, маленькая и чернявая, окончившая какой-то страшный факультет типа физики. А малыши у нее получаются большие. Что старший, что младший. Только жаль, что так одолевают их аллергии.
Дорога уходит вверх, а потом вниз, и вот поворот на южное кладбище, которое уже и закрыто для новых похорон. Здесь похоронена Таня. Тане было лет около 26,ее малышу было годика два с половиной, когда все случилось.
Она училась в клинической ординатуре по стоматологии, была очень занята, но гуляла со своим малышом каждый вечер. Помню, в последний раз я встретила их 30 декабря на углу дома под елкой, где ее малыш копал лопаткой нежный белый снежок. Я торопилась домой, и мы обменялись только парой слов.
Утром второго января пришел ее муж Сергей, как потом оказалось, с ее братом, и договорились с Андреем об отпевании. Я сначала и не поняла, что речь о Тане. Думала, что наш сосед Сережа привел какого-то знакомого показать, где живет батюшка. Но все оказалось намного страшнее.
Тани не стало утром первого января от сердечного приступа, скорая приехала поздно, а их ближайшая соседка-доктор, пришедшая как-то не сразу, только показала им приемы реанимации, но не стала их делать сама.
Без опыта трудно провести реанимацию голыми руками. Это событие запоминается навсегда и напоминает пережитый рукопашный бой с сильным невидимым врагом, о возможностях которого ты не знаешь, а твое оружие — это только ты сам.
Таню отпевали, кажется, во дворе, где она жила и радовалась. Было множество роз с черными лентами и много слез.
Ее малыш сидел с соседкой, а я вспоминала, как помогала ей когда он был крошечным новородочком, как она боролась за грудное вскармливание, как кормила его, как он заболел первый раз, и как мы сидели у них дома на какой-то праздник и ели зимой фаршированные перцы, заготовленные Таниным папой летом.
Теперь, проезжая по этой дороге, я всегда вспоминаю Таню…
Фото: Samara78, photosight.ru
Дальше — Глеваха. Я знаю это место с детства, когда мы приезжали сюда на дачу к моей крестной Маше и дяде Алеше. Сейчас мы иногда собираемся здесь с моими братьями, потому что нет уже ни дяди, ни тети, а есть наше поколение и несколько дедушек, в том числе и мой папа.
Когда мы встречаемся семьей в несколько поколений, то опять приходит эта тихая радость на сердце, которую дает вот это ощущение семьи.
Сейчас Глеваха для меня — это не только дачи, лес и озеро, а еще и само село, где живут наши кумовья, люди, дорогие моему сердцу. С Наташей мы познакомились в институте, а потом оказалось, что ее муж–священник служит в ближайшей от нашего дома церквушке, которая ютится в здании детской поликлиники и вмещает что-то около 40 человек.
Наташкиного второго сына – моего крестника Ваню — принимала моя любимая кума Юля. Помню, как приезжала к совсем маленькому малышу, потому что все было не очень гладко. Помню, как мы сидели рядом, я расцеживала Наташу, и теплое молоко текло у меня по рукам, а брызги попадали на меня и на одежду, а она терпеливо переживала все это.
Я помню, как смотрела на Наташу и думала о том, что очень полюбила ее и сблизилась за это время с этой серьезной, глубокой и вдумчивой красавицей. Помню, как крестил Ваню старенький священник – Наташин духовник.
А потом они переехали в Глеваху, и мы стали часто приезжать к ним домой и сидеть вечерами, разговаривать, есть жареные на мангале куриные крылышки или рыбку, а потом выходить на улицу в ночь, полную звезд, и рассматривать так хорошо видимый в сельском небе центр галактики, называемой Млечный путь.
Слева и справа от дороги — поля, разные домики и огороды возле них. Поля — сочные и зеленые. На холме среди поля — одинокий трактор и солнце …
Вот птица парит в небе, выискивая добычу. Увидеть такую птицу киевлянину можно только тогда, когда ты покинул Город. Снова телефонный звонок. Температура высокая третий день и больше ничего. Советы самые простые – поить, выше 38,5 сбивать и наблюдать. Если завтра снова температура – сдать анализы.
По телефону можно решить не так много медицинских вопросов, но просто взять трубку и быть рядом с мамой в момент, когда ребенок болеет – это бывает незаменимо, правильно и ценно. Даже некоторые большие дела иногда меркнут рядом с простыми и рутинными.
Рождается человек, умирает или просто живет – хорошо, когда кто-то просто есть рядом, когда этот кто-то — тыл, плечо и слушатель.
Небо начинает меняться. С одной стороны все еще безоблачно, но на западе собираются тучи, и очень похоже, что дождь таки начнется.
А мы едем дальше — в Винницкую область, где хотим встретиться с друзьями и провести с ними вечер. И очень надеемся, что погода не будет нам помехой.
Кто-то звонит еще — спросить координаты другого доктора, вот народ прислал анализы на почту. Анализы хорошие, о чем сообщаю отправителю. Пусть не волнуются. Звонят спросить, когда можно записаться на прием, и есть ли вакцины. А потом звонит беременная, и ее надо проконсультировать у специалиста.
У врача очень много действий как у простого координатора. Но для меня решить этот вопрос – пара минут разговора, а незнакомому с докторами человеку придется проделывать для этого длинный путь.
Дорога меняется. Это не Киев, и даже не Одесская трасса. Это — маленькая дорога соединяющая два села, и на ней большое количество ям. Странно, но по этой дороге практически ничего не продают. А мы уже совсем близко. Созваниваемся, что мы уже в поселке.
А потом был вечер, мы разговаривали, пили сладкий клубничный компот и ели молодую картошку с грибами. А потом пошли к храму по дороге мимо заброшенного разрушенного завода и мимо второго завода, почти не работающего, но охраняемого простыми людьми.
В поселке все друг с другом здороваются. Как в херсонском селе в моем детстве. В вечереющем небе летали хрущи, собирались тучи, но дождь так и не пошел. Засыпая, я думала о том, как много хороших людей на свете, и как много радости они несут в мир.
А утром мы засобирались в дорогу. К вечеру надо быть уже в Киеве, потому что меня будет ждать маленький пациент.
Назад едем по другой дороге. Слева на земле яркое пятно рапсового поля, направо уходит вдаль дорожка, засаженная с двух сторон старыми высокими тополями.
Вот пересечение дорог и одинокая заправка с развевающимися флагами. Здесь мы повернули. Звонят вчерашние пациенты с температурой – ребенку лучше, последний раз сбивали вечером. Вот и хорошо. Болезнь имеет начало, развитие и конец.
Я всегда привожу такой пример: чтобы получилось спелое яблоко, сначала должны появиться цветы, завязь, потом плод должен вырасти и созреть. Нужно уметь ждать.
По обе стороны дороги растут старые липовые деревья. Липа цветет и привлекает своими цветками пчел. А потом опять поля: белые желтые и зеленые. Зеленых – больше всего. Вот поле с подсолнухами. Надо подождать, и оно станет очень красивым.
Кукуруза на поле напротив уже достаточно высока, но початков еще не видно. Чуть дальше через холмы уходит тропа куда-то вдаль. Маки растут вдоль дороги маленькими яркими пятнами.
Въехали в село. В начале и в конце украинских сел практически всегда стоят кресты. Иногда такие, как здесь – украшенные разноцветными лентами. Здесь пасутся черно-белые коровы, слева от дороги — большой ставок. Вот знак «Осторожно, коровы!», вот старый дедушка пасет стаю гусенят. Вот церковь над дорогой.
Встречные машины попадаются редко. Село закончилось, и опять вокруг поля, озера, посадки и яркие пятна маков вдоль дороги. Какая красивая наша страна! Богданівка, Олександрівка, Щасливе, Михайлівка. Сколько сел с такими названиями — не пересчитать.
Вот на обочине маленький памятник с ангелом и яркие искусственные цветы. Дорога вся в латках. Вот новое село. Река и заросли камышей. Пасутся привязанные возле заборов козочки, идут вдоль дороги нам навстречу босоногие мальчишки, а за ними — мальчишки постарше. А на полуразрушенном памятнике аисты свили гнездо.
Дети прислали смс, что им хорошо отдыхается, и море теплое. От этого известия я улыбаюсь. Снова звонок. Они были пару дней назад, и вот ребенку значительно лучше уже. Вот и хорошо. Дали мой телефон соседям, которые будут звонить. Пусть звонят, вечером я буду уже в Киеве.
По дороге подвозим маму с младенцем. Ребенку месяцев 5-6, и ведет она себя очень прилично. Да и ехать им не далеко. На остановке их ждал мужчина с велосипедом.
Вот и трасса, которая приведет нас прямо в Киев. На нашу южную окраину. Сейчас села промелькнут в обратном направлении, дорога будет приближать нас к Городу, красивее которого нет города в мире.
Сначала полос на дороге будет четыре, а потом их станет целых шесть, машин прибавится, они будут обгонять друг друга и торопиться туда, к своим семьям и домам, в свой Город.
Мы съедем с моста, минем пожарную часть и круг возле конюшни, а потом проедем между озер и увидим наш белый храм над озером, нежно покрытым летящим с тополей пухом. Утки плавают по озеру, по дорожкам ходят люди, бегает много детей.
Это место притягивает людей, и они возвращаются сюда снова и снова. А я возвращаюсь в свою жизнь с ее буднями – в жизнь, которую люблю и которую разделяю с сотнями людей, звонков и просьб. Они и образуют мою жизнь, наполняя ее той самой тихой радостью.
Читайте также:
Записки неонатолога. Древнее счастье
Записки неонатолога. Новое под солнцем