Должен ли христианин радоваться? Какое место радость занимает в духовной жизни? И если все же радоваться — то чему именно? Размышляет протоиерей Александр Агейкин.
Протоиерей Александр Агейкин. Фото Юлии Маковейчук
Есть два понятия радости.
Есть современное понимание радости — так ее представляет себе обыватель, а есть радость, которую мы называем духовной. Такая радость жила, например, в Серафиме Саровском, который встречал каждого человека приветствием: «Радость моя, Христос воскресе!» Эта внутренняя радость может перекрыть все беды и горести.
Если говорить о людях, не имеющих отношения к святости, то мне кажется, что Суворов вел своих солдат, преодолевал непреодолимые преграды и перевалы, брал крепости и города, которые никто, кроме него, не мог взять, благодаря жившей в нем внутренней радости.
Эта же радость была присуща многим новомученикам и исповедникам. Она так злила и бесила их гонителей, что проще было убить, закопать, сжечь и развеять пепел этих радующихся людей, чтобы не обличал их свет бессильную злобу палачей.
Покаяние и кролик из шляпы
Священники очень редко призывают свою паству радоваться. Чаще — каяться и плакать.
Мое мнение — призывы к покаянию воспринимаются с большим успехом от непонимания покаяния. Покаяние в истинном значении термина «метанойя» — это изменение сознания, изменение своей жизни, изменение своего «я», рождение нового взгляда на мир.
Порой я сталкиваюсь на исповеди с людьми, которые воспринимают покаяние как некий обряд, позволяющий пройти через очищение. Список побольше написал, озвучил, получил некое заклинание, священник его над тобой прочитал — и вуаля! — как кролик из шляпы, спокойная и красивая жизнь.
А потом жалуются: «Батюшка, я исповедуюсь, а у меня что-то ничего не складывается». Ну да, кролик не вылезает из шляпы.
Покаяние и самоедство
Я считаю, что подмена покаяния самоедством, самопожиранием и самоистязанием: «Ах, я такой недостойный, не могу поднять глаз в небо и смотреть на людей», — часть язычества, магических практик. В этом нет стремления измениться, стать лучше, быть достойным близости к Богу.
Напомню библейский сюжет: пророк Илия и жрецы Ваала приносили жертву. В надежде, что их «бог» откликнется, жрецы, приводя себя в религиозный экстаз, кричали громким голосом, кололись ножами и копьями, и кровь их лилась на землю. Итог известен.
Самоедство — жертва, угодная Ваалу. А нам Господь сказал: «Милости хочу, а не жертвы». Эти слова, которые в Евангелии Христос передал ученикам, являются повторением слов, некогда сказанных через пророка Осию: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос.6:6).
Этими словами все сказано. Самоедство — это жертва. Покаяние, стремление стать лучше, достойными Бога — это милость.
Искушение властью
Мы не ищем радости. Многие приходят в храм, по собственным словам, чтобы «все было нормально» — желательно сразу и навсегда. Пишут целые тетрадки, составляют формулы, подбирают, к какому священнику лучше пойти, чтобы сработало.
Этим магизмом, стремлением даже через унижение и подчинение получить заветного кролика — благополучие — люди заражают и духовенство. Не каждый священник может устоять перед искушением властью, когда видит человека готового на все, чтобы получить желаемое.
«Скольких же людей я могу удержать в прямой зависимости от себя!» — подсознательно рассуждает такой священник. Скажешь: «грешен, недостоин, попадешь в ад» — и человек как марионетка, как куколка на веревочке, только и просит: «Как — в ад?! Батюшка, сделайте что-нибудь!»
Это очень опасное ощущение. Смертельная иллюзия. Мы часто не понимаем, что духовная власть вязать и решить, которую нам дает Господь — это не твое, не по твоим заслугам, это от Бога.
«Не допущу до Причастия! Значит, ты погибнешь. Страшно тебе?»
«Был вчера на вечерней службе? Нет? А чего ты тогда пришел? Недостоин!»
«Стихи пишешь на духовные темы? А батюшка тебя благословлял? Нет? Ну значит, это от бесов».
Какой-то адреналин появляется от ощущения власти над людьми.
Талант
Между прочим, о творчестве. Вспомним притчу о талантах. Талант (мы как раз с творчеством его и связываем). Талант — это много или мало? В современной терминологии — это вообще-то приличный стартовый капитал. Это 36 килограммов, два пуда серебра — вполне достаточно для того, чтобы начать дело.
Нужно понимать, что этот стартовый кредит дан нам по доверию, а не по заслугам. Любовь требует приумножения таланта — если человек любит Бога, он стремится приумножить этот капитал и со всей любовью и преданностью приносит к ногам Господина своего, ничего не скрыв и не утаив.
У другого персонажа притчи нет любви — у него страх, ложь и лукавство: сберегу до времени, а потом тебе твое и отдам. Останемся при своих интересах. Что мне до того, что я работаю на тебя? Какая мне польза? Ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, собираешь там, где не рассыпал… Такой настрой творческому порыву не способствует.
Многие в этом себя узнают. Человек сам нарисовал такой образ Бога: жестокий господин, который жнет, где не сеял. Раз ты сам хочешь, чтобы Бог был именно таким, значит, по твоему разумению и Он тебя будет судить.
Творчество — ради вечности
Иоанн Кронштадтский говорил: «Делайте добрые дела не для земли, а для неба и вечности». Это, наверное, и есть мерило творчества — когда человек творит не ради себя, а ради вечности, ради того, кто его окружает.
В творчестве не избежать трагизма и скорби, потому что это неотъемлемые части нашей жизни. Кто-то из святых говорил: «Душа христианина подобна открытой ране. Она болит за людей и за все, что творится вокруг». Неизбежно отражение этой действительности, но все равно в этом творчестве присутствует радость о Боге, о свободе, которая дается верующим в Него.
В живописи такой пример — Дионисий. Фрески его буквально светятся радостью и светом.
Еще я вижу этот свет в работах русских пейзажистов XIX века.
В западном искусстве — фрески Джотто, картины Рафаэля, скульптуры Бернини.
В музыке — для меня непререкаемы Бах и Гендель, которые полностью свое служение посвятили Христу.
Бог рядом
Мы забываем сказать, что радость — плод духовного труда над собой.
Покаяние — это обращение к Богу, обращение от «я» к «Ты». Я, Господи, бессилен — Ты мне помоги! Апостол Павел говорит: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал., 5:22). Радость — это плод. В том числе и труда. Это то стяжание Святого Духа, о котором говорили преподобный Серафим: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся», — и Паисий Святогорец: «Радость — это свидетельство правильной жизни».
Речь не о привычной для всех нас радости от удовольствий, а о той радости от близости с Богом, когда мы знаем, что Он с нами, Он скор на помощь к нам — нужно только руку протянуть.
Когда высыхают слезы
Мы привыкли получать радость от удовольствий. А когда удовольствий нет? Когда на них нет средств — ни денег, ни здоровья? Тогда человек испытывает чувство пустоты и безысходности от того, что все закончилось.
Настоящая радость не может закончиться. Она рождается от встречи с Господом: ты понимаешь, что это навсегда, что никто, кроме тебя самого, не может этой близости с Богом лишить. Тогда Он отирает каждую слезу человека…
Я очень люблю стихиру Прощеного Воскресенья: «Сидел Адам напротив рая и свою наготу, сетуя, оплакивал». Слезы заканчиваются, когда навстречу выходит Сам Господь — Он воскрес, и двери райские вновь для всех нас открыты. Как некогда отец устремился к блудному сыну, и радость встречи высушила слезы, и они уже забыты.
Об этом же Господь говорит нам в Евангелии: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир» (Ин.16:21).
Наверное, это самый яркий образ радости. Почему женщина радуется, когда родит ребенка? Она страдает, испытывает боль и скорбь. Она знает, что ее ожидает нелегкая жизнь: бессонные ночи, возрастание, воспитание, обучение… Но радость от рождения ребенка ведет ее, благодаря этой радости мать готова все перенести.
Так происходит и с человеком, который по-настоящему встретился с Богом и стал верным Ему.
Записала Мария Сеньчукова
Читайте также:
Покаяние, исповедь, самоедство — в чем разница?