Клаус Кеннет – Божий дар для журналистов. Его жизнь, как он сам вспоминает, была настолько полна удивительными происшествиями и приключениями, что единственная проблема – уместить их в одной статье.
Он был главарем банды в 12, террористом в 22 и наркоманом в 25 лет. Он был буддистским монахом, индуистом, оккультистом в Центральной Америке. Он был знаком с Андреасом Баадером (один из основателей так называемой «группы Баадера-Майнхоф» или «Фракции Красной Армии», леворадикальной террористической организации в Германии, основанной в 1968 г.) и с Матерью Терезой.
Биография на его веб-сайте содержит столько фактов, что их не уместить в одном интервью.
Вот, например, запись, относящаяся к 1980 году:
«Фрибург, Швейцария; преподаватель в частной школе Грюйер; нападение демонов; разрыв всех отношений; подчеркнутая изоляция; отдушина найдена в алкоголе; экстаз от танца; первые письма об Иисусе Христе от Урсулы».
Вам не придется писать краткий биографический очерк о Клаусе; его биография пишет сама за себя.
Клаус Кеннет – Божий дар еще и для церкви, в особенности, для Православной Церкви, к которой он обратился после десятилетий духовных скитаний, после встречи в Эссексе с о. Софронием (которого он сам называет «воплощением любви») и принятия Православного крещения в 1986 году.
Недавно Клаус провел несколько дней на Кипре, рассказывая другим людям, в основном, в храмах, о своей бурной жизни и о недавно опубликованной автобиографии «Рожденный, чтобы ненавидеть, возрожденный, чтобы любить» (немецкое название книги переводится как «Два миллиона километров поисков»).
Мы беседуем с ним в церкви Апостола Андрея в Агланджии, пригороде Никосии, незадолго до одной из таких лекций, и как только я включаю диктофон и начинаю задавать первый вопрос, раздается громкий колокольный звон, который вызывает его улыбку. В те времена, когда он практиковал спиритизм в Мексике, он бы счел такое совпадение «знаком из иного мира».
– По-вашему, какой это знак? Хороший?
– Возможно, — пожимает он плечами. – В конце концов, колокола призывают верующих в церковь, а церковь – источник жизни. Хотя иногда она может быть источником смерти, если священник негодяй.
– Неужели был какой-то неудачный опыт?
– Ну, – он снова пожимает плечами. – Я подвергался насилию со стороны священника-гомосексуалиста на протяжении семи лет каждую ночь, так что…
В этом весь Клаус: в его жизни было столько экстремальных происшествий, что иным из них буквально не пробиться через «толпу» других. То что для других было бы шокирующим откровением, для него – всего лишь пустяк, замечание, брошенное мимоходом.
В какой-то момент он сам спрашивает:
– Случалось ли вам когда-нибудь проехать 1500 километров по пустыне без сна?
Нет, я не могу похвастаться таким опытом.
– А еще я находился в состоянии клинической смерти в течение шести часов, – упоминает он как бы мимоходом через некоторое время.
– Надо же! В самом деле? И вы видели яркий свет и всё остальное, что мы знаем из рассказов об этом состоянии?
– Жизнь после смерти? Конечно. Я описываю это в своей книге.
Его жизнь настолько переполнена событиями, что некоторые из них даже не заслужили упоминания.
– Мне приходилось выживать очень много раз, – говорит он. – Война в Израиле, я шел между танками, и…
Он пренебрежительно машет рукой, не желая утомлять меня мелочами.
– Это совсем другая история.
Он родился в 1945 году, сразу после взятия Берлина (15 мая), и вырос в Германии, хотя в настоящее время живет во французской части Швейцарии. К 15 годам он стал совершенно неуправляемым, и мать «сдала» его священнику-растлителю.
– Я бунтовал против матери, потому что она не любила меня, – объясняет он. – У меня была банда, мы грабили магазины и вели борьбу друг с другом. Я не поддавался воспитанию.
Его отец оставил семью, когда Клаус был совсем маленьким, мать осталась одна с тремя сыновьями, но по воспоминаниям Клауса, «мы с матерью не выносили друг друга… У меня никогда не было семьи, и даже сейчас я не знаю, как это – иметь семью».
Один брат Клауса ушел к отцу, другой жил с ним и матерью до совершеннолетия, а затем бежал в Америку и начал новую жизнь. Клаус потерял связь с ними обоими, потом он вышел на отца в Штутгарте спустя годы, и воссоединился со своими братьями.
– Спустя годы я простил их, – заявляет он. – Во имя Христа возможно и такое, в противном случае я убил бы их.
– А мать? Вы простили и ее?
– Я простил ее, но она была так одержима демонами. Постоянно!
– По-настоящему одержима или это метафора?
– Нет, не метафора, это были настоящие демоны. Она звала их, была под их влиянием. Иногда она была как помешанная, и жить с ней было ужасно. Она могла избить меня до полусмерти металлической палкой.
Вся накопившаяся злоба нашла выход, когда он создал банду подростков-хулиганов: они бросали камни, грабили людей, даже сожгли дотла один дом.
– Я страдал, – говорит он. – Я просто знал, что должен причинять зло, потому что и мне причиняли зло.
Так было и тогда, когда Клаус впервые понял, что имеет власть над людьми.
– Я быстро стал лидером… Я просто знал, что умею убеждать, и другие следовали за мной. И если бы я сказал, «избейте того парня», они бы избили его, понимаете?
В двадцать с небольшим, когда ему удалось окончательно вырваться из лап священника-растлителя, он поступил на филологический факультет университета в Тюбингене, но вскоре примкнул к группировке Андреаса Баадера, который набирал студентов для участия в «движении насилия», целью которого было полное уничтожение немецкого общества. Полный ненависти Клаус легко сделал этот выбор:
– Полиция была врагом. Учителя были врагами. Священники были врагами. Моя мать была врагом. Все были врагами. – Он делает паузу. – Потому что не было любви.
– Насилие не было самоцелью, – подчеркивает он. – Мы были идеалистами. Мы действительно верили, что мы можем изменить мир, забывая, что для начала мы должны измениться сами. Мы думали, что сможем сделать это с помощью наркотиков и секса. Но они дали нам страсть, а не свободу.
В любом случае, я вскоре обнаружил, что насилие – не мой путь, и что наркотики делают только хуже, они усиливают чувство отчуждения, вместо того чтобы устранять его. Однажды я посмотрел на людей, окружавших меня, и увидел, что все лица стали словно черепа, в каждом из них видна была смерть.
В любом случае к началу 70-х годов он нашел замену наркотикам – учение Махариши Махеш Йоги о трансцендентальной медитации. Так начались его годы духовных скитаний.
– Я был горячим, искренним искателем, — говорит он, хотя, вероятно, он кажется скорее «религиозным туристом», ныряющим из одной восточной религии в другую. – Меня никогда не привлекал ислам. Ислам – это закон, закон и еще раз закон. Я не увидел там любви. Я провел семь лет, изучая индуизм, и посетил всех великих гуру в Индии. Очень быстро я обнаружил, что зачастую они просто-напросто мошенники.
Затем был буддистский период – три года в Тибете.
Следующий поворот его судьбы может показаться просто неправдоподобным. Прошлое главаря банды, помноженное на многолетний опыт медитации, привело к тому, что он «мог читать мысли других людей», вернее не сами мысли, но их «направление», что позволяло манипулировать людьми.
– Я мог стать невидимым, начал слышать голоса из потустороннего мира, я стал медиумом. Я часто практиковал «выход из собственного тела». Я слышал голоса умерших гуру, которые давали мне указания.
Я обладал властью. Однажды, когда я был в Нью-Йорке, шестеро бандитов хотели убить меня. Но когда я посмотрел им в глаза, они словно онемели, будто я парализовал их взглядом. Был ли это гипноз? Нет. Это была сила духа. Я смотрел в глаза любому человеку, и если он выражал неуверенность, я получал власть над ним. Это было особенно удобно с девушками, чтобы заниматься сексом. Это не любовь, нет, это заменитель любви. Но лучше иметь хотя бы заменитель, чем убивать себя.
Всё это кажется неправдоподобным. Даже сейчас, в свои 66, Клаус выглядит эффектно: худой, в черном с ног до головы, с короткими серебристо-седыми волосами и узкими немигающими глазами. Его взгляд подчиняет себе, пусть и за счет жесткости и невеселости.
– Неужели вам никогда не было весело в эти годы поисков? Можете ли вы просто так расслабиться, отдохнуть, пошутить?
Он качает головой:
– Нет, мне было одиноко, очень одиноко. Всегда.
Как ни странно, человеком, который в Индии произвел на него самое большое впечатление, стал приверженец христианства – религии, от которой он окончательно отказался после долгих лет издевательств в юности. Этим человеком была мать Тереза, которую он встретил в Калькутте:
– Она была мне ближе матери, – говорит он резко. – Она была первым человеком, у которого было столько любви ко мне, безграничной любви. Я думал, что такой человек, как она, не может быть христианином, и даже пытался обратить ее в индуизм!
Встреча с Матерью Терезой стала шагом в новый этап путешествия Клауса – путешествия обратно в христианство. Вот почему его зовут выступать в храмах.
Это путешествие, достойное того, чтобы написать о нем книгу (что он и сделал), включает, помимо прочего, два важных события, которые непременно нужно упомянуть. Первое – чудесное спасение в Южной Америке, когда Клаус был похищен колумбийскими повстанцами, которые, понимая, что никакого выкупа за него не получат, решили его убить.
Лежа голым в грязной канаве под прицелом семи винтовок, Клаус воскликнул: «Господи, если Ты есть, спаси меня сейчас!» И тут, словно по команде, другая повстанческая группировка вышла из джунглей, вступила в перестрелку с первой группой, и он сбежал, пользуясь возникшей неразберихой.
Это было в 1981 году, всего за несколько месяцев до второго чудесного происшествия, когда он говорил со Христом в одной из церквей Лозанны. «Иисус, — произнес подавленный Клаус вслух, — хочешь ли Ты, чтобы я пришел к Тебе, или нет?»
– Я услышал голос Иисуса, так же четко и ясно, как Вы сейчас слышите меня. Он говорил по-французски, благозвучным голосом, который невозможно описать: «Да, приди ко Мне. Я все тебе прощаю» Никогда ничьи слова не трогали меня настолько, – говорит он тихо, – мое сердце, все мое существо.
Конечно, все было не так просто. Единению с Господом нашим предшествовали два (вместо одного) обряда изгнания нечистой силы, по настоянию священника из Лозанны, и еще то, что он сам называет «контр-наступление Сатаны». Мы не упомянули еще много удивительных событий – чудо в сирийской пустыне около 1971 года, история с Джорджем Макговерном, парение над землей. Я смотрю на Клауса, не зная, что сказать.
– Понимаете ли вы, – спрашиваю я наконец, – что когда люди прочитают это интервью, то скажут «сумасшедший человек»? Что они не поверят вам?
Клаус кивает.
– Что бы вы сказали таким людям?
– Ну, вы имеете право не верить этому, – отвечает он, – потому что это звучит невероятно. Но я не могу лгать во имя Христа, потому что таким образом я приговорил бы себя к мукам ада. А я пожил в аду и не хочу туда возвращаться.
Может быть, это и есть самое главное в жизни Клауса Кеннета. Мистики сказали бы, что он нашел Бога, психологи – что он получил исцеление, но так или иначе история получается об одном и том же: это история человека, который вырос без любви, в атмосфере равнодушия и унижения, который, по собственному выражению, «жил в аду», долгие годы пытался обрести внутренний покой и наконец обрел его.
– Это поиск любви, – повторяет он снова и снова. – Это поиск друга, которого я, несомненно обрел в лице о. Софрония.
– Почему бы просто не принять свою жизнь такой, какая она есть? – спрашиваю я его. – Зачем привносить в нее религию, почему бы не смириться с человеческой природой и не сказать «такова жизнь»?
– Потому что есть чувство, что жизнь не такова, что это неправильно. Это то, что люди называют жизнью. Но в глубине моего сердца, когда я засыпал после своих приключений, я чувствовал себя одиноким. И это не жизнь.
Источник: Cyprus Mail
Перевод специально для «Правмир»: Наталья Налютина
 |
|
 |
«Самый счастливый человек в Европе» и его путь к Православию Пламен Сивов Когда Клаус Кеннет представляется перед публикой, он обычно говорит: “Я самый счастливый человек в Европе”. Автор книги “Десять тысяч километров в поисках любви” объехал почти весь земной шар, прошел через множество учений и религий, но истинное счастье и покой обрел только в Православии. Недавно он побывал в Болгарии на презентации своей книги. |