В конце декабря эта история промелькнула в российских СМИ, но тут же забылась с наступлением новогодних праздников. Теперь праздники, которые маленький Ренат встретил в Доме ребёнка, закончились, и мальчика ожидает перевод в психоневрологический интернат. А в это время в Швейцарии его ждёт семья.
Мама Лена, которая весь год вела борьбу за право усыновить Ренатика — не новичок в общении с российскими органами опеки. Да и опыт ухода за детьми инвалидами у неё такой, какой есть не у всех.
Мама Лена и сестричка Анюха
Десять лет назад артистка российского цирка приехала на гастроли в Швейцарию. Приехала и неожиданно осталась, счастливо выйдя замуж за жителя Женевы. (Для нашей истории важна ещё та подробность, что сейчас у Елены есть оба гражданства — и российское, и швейцарское).
К тому времени у мамы Лены уже было двое детей, супруги ждали общего ребёнка, но беременность закончилась трагически. После этого случая общение на родительском форуме постепенно выросло в интерес к теме усыновления. Так возник благотворительный проект, занимающийся сбором средств и оказанием помощи тяжелобольным российским детям.
А потом среди подопечных фонда появилась Таня. О своём первом впечатлении от дочери мама Лена вспоминает так: «Новую свою дочку я увидела случайно в ФБД (федеральная база данных по усыновлению — прим. ред.), испугалась фотографии до икоты, а потом все-таки позвонила для очистки совести, так как была уверена, что ее уже нет в живых (ну не может человек в таком виде протянуть сколько-нибудь долго!)».
Оказалось, что ребёнок жив, но положение его крайне печально. Девочка, которой на тот момент было больше года, с рождения не получала никакого лечения — врачи просто ждали, что она «уйдёт».
Диагнозы маленькой Тани составляли солидный список: двухсторонняя лицевая расщелина, слепота, дефект нёба. Кроме того, было известно, что она родилась от ВИЧ-положительной мамы, но при этом у неё даже ни разу не брали анализов. Ещё больший «букет» проблем — порок сердца, органическое поражение мозга, идиотия, синдром Патау, — к счастью, оказался определённым «на глаз» и был снят при детальном обследовании.
2009 год
Около года Елена занималась судьбой Тани как волонтёр и, в конце концов, добилась того, чтобы девочке провели две пластические операции в Научно-практическом центре в Москве. Девочке буквально собрали лицо. А потом встал вопрос: ребёнка-инвалида, который не видел, не говорил и не реагировал на речь, а только кричал и бился головой о край кроватки, нужно было отдавать назад «в систему». Так появилась мысль об удочерении, и спустя одиннадцать месяцев документальных мытарств Таня уехала в Швейцарию уже как дочь новых родителей.
Конечно, никто на тот момент не мог сказать, как будет развиваться состояние ребёнка. От возрастной нормы Таня отставала ещё долго, и каждое продвижение — прекращение бесконечного плача, реакция на обращённую речь, умение произносить своё имя, умение видеть люминесцентный свет — становилось открытием и победой. Швейцарские врачи до сих пор иной раз встречают маму Лену фразой: «КАК ВЫ ЭТО СДЕЛАЛИ»?
Сейчас Таня ходит во второй класс ОБЫЧНОЙ школы (в Швейцарии есть программа по инклюзивному обучению слепых в обычных классах с помощью пособий на языке Брайля), говорит по-русски и по-французски, плавает и учится играть на скрипке.
Поскольку обучение в школе начинается в Швейцарии с четырёх лет, понятно, что от своих здоровых сверстников Таня отстаёт всего на класс. Некоторое время, до операции на нёбе, она не очень чётко выговаривала своё имя, таким образом, придумав для себя семейное прозвище.
Соглашения нет? В усыновлении отказать!
В том же доме ребёнка, откуда была взята Таня, швейцарская семья увидела и маленького Ренатика. Состояние мальчика настолько тяжёлое, что без помощи специальных аппаратов он не может ни ходить, ни стоять. И опять к основному заболеванию прилагается целый букет диагнозов, прочно отпугнувших от ребёнка российских усыновителей.
Сбор документов теперь уже на сына супруги начали в 2011 году. Всё это время они оплачивали ребёнку лечение. Несколько раз малыша госпитализировали для изготовления специальных аппаратов в Институт им. Турнера в Санкт-Петербурге, и тогда Елена летала туда.
В конце концов, в декабре 2013 волгоградский суд постановил: в усыновлении… отказать. Основания, на которых было принято такое решение, представляют собой юридический казус. Суд посчитал, что поскольку между Россией и Швейцарией нет «вступившего в законную силу и ставшего обязательным для обеих сторон международного договора о сотрудничестве в области усыновления детей… не позволяет сделать вывод о том, что… ребёнок не будет передан на усыновление в семью однополых партнёров или к однополым лицам, проживающим в Швейцарии без регистрации их партнёрства».
2012 год
То есть то, что у ребёнка-инвалида, который в России не нужен никому, в случае усыновления появятся два вполне здравствующих родителя, множество родственников, а также сестра, несколько лет назад попавшая в Швейцарию тем же самым способом, для суда оказалось неважно. Зато вероятной и важной представилась ситуация, в которой потенциальные родители вдруг в одночасье погибают, родственники, имеющие в таких случаях преимущественное право опеки, в один голос от мальчика отказываются, а потом он непременно попадает именно «в семью однополых партнёров».
Особую нелепость подобным предположениям придаёт то, что однополые браки законодательством Швейцарии не разрешены.
Наш портал связался с российским адвокатом Елены Александром Головановым и попросил его прокомментировать ситуацию.
«Отказ в усыновлении в данном случае абсолютно неправомерен. Во-первых, законодательство Швейцарии не разрешает передачу ребёнка в гражданский однополый союз, который, с точки зрения законодательства этой страны, не является браком. Во-вторых, обязательное наличие договора об усыновлении, на необходимости которого настаивает суд, нигде в российских законах не прописано.
Против этого решения единым фронтом выступили органы опеки и прокуратура Волгограда, на сегодняшний день, не считая нашей, против него поданы три апелляционные жалобы. Кроме того, нас поддержал аппарат уполномоченного по правам ребёнка Астахова в Москве.
Решение суда обжаловано и находится по пути в Верховный суд, где состоится его апелляционное рассмотрение. Учитывая то, что в деле есть ряд описанных выше нарушений, а также то, что семья уже имеет опыт усыновления ребёнка — тяжёлого инвалида из России, думаю, что решение будет положительным.
Я считаю, что Волгоградский суд переложил это дело на рассмотрение Верховного, поскольку побоялся взять на себя ответственность. Совсем недавно у нас был случай, когда на основании отсутствия такого же договора было отказано в передаче ребёнка в Испанию. Тогда Верховный суд отменил решение Амурского суда, и ребёнка всё-таки передали».
Как видим, в этой истории всё ещё может закончиться хорошо. Непонятно только, почему нежелание взять на себя ответственность должно стоить маленькому ребёнку-инвалиду нескольких лишних месяцев пребывания в казённом учреждении. Будем надеяться, что в этом случае речь идёт именно о месяцах.
Подготовила Дарья Менделеева