Она мечтала стать учительницей с 1 класса – и стала ей в 18 лет. Ее школьники пересмотрели все спектакли и в детском, и в МТЮЗе — причем ребятам, чьи родители не могли или не хотели заплатить, Любовь Петровна покупала билеты на свои деньги. А еще из своей маленькой зарплаты учителя младших классов оплачивала школьные завтраки ученикам из неблагополучных семей: тогда все питание в школе было платным.
С 1986 по 2007 — Любовь Петровна возглавляла столичный Департамент образования.
Она из тех, о ком принято говорить: «сердце отдаю детям». Впрочем, не только им. И не только учителям. Вот уже 10 лет Любовь Кезина дарит надежду и веру тем, кого принято называть людьми с ограниченными возможностями. В созданном ею реабилитационном центре «Преодоление» ставят на ноги колясочников с тяжелейшими травмами спины. 10 лет назад Любовь Петровна пережила трагедию в своей семье. Руководитель железной воли, она до сих пор не может вспоминать день, когда ее внук Дима неудачно прыгнул в воду:
— Он сломал шейные позвонки. К сожалению, не оказалось ни в Москве, ни в России реабилитационных центров. И несмотря на то, что врачи сделали уникальную операцию, реабилитировать его было негде. Тогда пришлось отправить внука во Францию, где Дима провел 3,5 месяца. Потом мы его отправили в Китай. В общем, мы путешествовали по всему миру, где только находили реабилитационные центры для того, чтобы вернуть Диму к жизни.
— Но чуда не произошло?
— Нет. И вот тогда я подумала о том, что он не один такой в жизни — и в Москве, и в России очень много инвалидов с травмой спинного мозга. Ее получают, как правило, при дорожно-транспортных происшествиях, летом – при нырянии, она так и называется «травмой ныряльщиков»… Спортсмены во время тренировок или соревнований получают травму, мне известны случаи подобных травм у наших военнослужащих, которые были в горячих точках.
И вот тогда с идеей создать такой реабилитационный центр, чтобы помочь людям, я на это дело пошла. Без отрыва от основной работы в Департаменте образования, я занималась строительством этого центра, подбирала кадры. В 2006 году центр был построен. В январе мы взяли сюда первых больных для того, чтобы проверить, насколько мы готовы к приему таких пациентов.
— «Экзамен» был сдан успешно?
— У нас было сначала 6, потом 11 пациентов. С тех пор через центр прошло достаточно много людей. Рассчитан он на то, чтобы ежедневно в центре были от 50 до 55 пациентов – это разные уровни травмы: «шейники», «позвоночники», «грудники» и те, кто ломал поясничные позвонки.
— Наверное, вы уже сами можете защитить диссертацию по видам травм позвоночника…
— У нас в основном находятся пациенты в возрасте от 17 до 45 лет. Из них 75% мужчин – потому что они больше попадают в дорожно-транспортные аварии, езда на мотоцикле — рискованная.
Очень много пациентов, которые ломают шейные позвонки – это самые тяжелые пациенты. Потому им нужна серьезная реабилитация и для рук тоже. Их надо заново учить писать. Да что писать! Их нужно заново учить держать ложку, вилку. Они не могут – у них полная парализация. Легче, конечно, тем пациентам, у кого травмы спинного мозга в области груди и в области поясницы. Охотно мы берем и к нам идут с детским церебральным параличом. Таких людей очень много в Москве. Они желают все сюда попасть.
В Новодевичьем монастыре
— Еще бы!
— Но мы, к сожалению, не можем всех взять – потому что этот центр оказался первым центром для взрослых. Для людей с 14 лет и до бесконечности.
— …и с бесконечно ограниченными возможностями.
— Вы понимаете, мы не считаем, что это люди с ограниченными возможностями. Прежде всего это люди, у которых безграничные возможности! И это касается и лечения здесь в том числе. Когда мы проходили аттестацию, признали, что уровень наших дел по реабилитации соответствует международным стандартам. У нас были инвалиды и из Франции, и из Америки. Приезжали из Черногории. Уж страны СНГ – это постоянно у нас: из Казахстана много бывает, с Украины.
— А как пациенты проводят время, свободное от терапии и процедур?
— Что совершенно точно – не сидят сложа руки! И делают все, чтобы избавиться от ограничений понятия «инвалид». Изучают компьютерные программы с тем, чтобы дальше устроиться на работу. Мы помогаем поступать в институты, в университеты.
— Вы и здесь не забываете об учебном процессе?
— Не только об учебном в классическом смысле. У нас есть кружки, которые занимаются росписью по шелку. У нас есть
кружки, в которых ребят, чьи пальцы еще вчера были парализованы, учат вырезать предметы и цветы из овощей.
У нас много спортивных кружков. Причем, вы знаете, сегодня спортивным организатором в центре является сам инвалид в коляске. Сережа – замечательный парень. Он занимается бильярдом. Проводит соревнования среди наших ребят. Мы создали свою команду по регби.
— Может быть, ваши «выпускники» привезут «золото» с Паралимпйских игр в Сочи?
— Кто знает? Ребята, которые 2 года уже занимаются настольным теннисом и настольным футболом, уже принимали участие в международных соревнованиях. По футболу в этом году заняли II место во Франции. То есть у этих ребят по-настоящему безграничные возможности!
— В чем, кроме медицинских технологий, кроется секрет вашей чудо-терапии?
— Что, наверное, способствует этому – это отношение всех работающих к нашим инвалидам, которые поступают к нам. Поговорите с этими инвалидами, которые приезжают к нам второй, третий раз — они считают, что это их дом родной! У нас были моменты, когда ко мне подъезжали инвалиды и говорили: «Можно мы сдадим вам квартиры, оставьте нас навсегда здесь!» или «Давайте мы вам отдадим пенсию – оставьте нас навсегда здесь!» Приходилось им разъяснять, что это нереально, потому что мы должны брать других инвалидов.
Концерт в центре
Но вот то добро, которое они встречают в этом центре, внимание, которое они получают буквально ото всех – будь то постовые охранники, уборщики, гардеробщики или дворники – все знают, что с этими людьми надо обращаться только по-доброму: никогда не повышать голоса, никогда не высказывать своего неудовольствия в первое время. Если впервые попадают инвалиды, приходится приучать их к этой обстановке.
— Любопытно было бы узнать, как это происходит?
— Вот проезжают мимо на коляске, а человек здесь работающий останавливается и говорит ему: «Добрый день! У вас сегодня что-то случилось? У вас плохое настроение? А почему вы не улыбаетесь?» То есть сама обстановка внимания, добра – заставляет людей меняться. И если вы сейчас посмотрите книгу отзывов, где пациенты пишут слова благодарности, то будете поражены тем, как они внимательно все подмечают: и как их обслуживают в столовой, и как им меняет нянечка белье…
— Любовь Петровна, но это у вас здесь рай, а за воротами центра совсем другая действительность…
— Это правда. Поскольку к нам приезжают пациенты из других российских регионов, мы с ними разговариваем, мы знаем, что там, к сожалению, почти ничего не делается. Вот у нас учитель один лежал из Томска. У него зарплата была 800 рублей. Он на свои деньги, на эту заработную плату, купил кирпичи, чтобы сделать пандус около школы, где он работал, и около дома, где он жил. Потому что иначе он не мог спускаться с крыльца. На свои деньги!
— В Москве иная ситуация?
— В Москве делаются пандусы, подъемники, даже строятся специальные квартиры для инвалидов. И у нас есть такие пациенты, которые получили подобное жилье. Прекрасную трехкомнатную квартиру, которая приспособлена для инвалидов. Но квартир мало. К сожалению, этого недостаточно. И кроме того, когда у нас строят пандусы или подъемники, нередко рабочие нарушают предписанные нормы — и получается не очень удобно.
— Даже так бывает?
— Был случай, когда построили так, что если по пандусу спускается человек на коляске, то он въезжает прямо в стену и никуда выехать потом не может.
Поэтому нужно обратить внимание на качество того, что делается сегодня для инвалидов.
Любовь Кезина с пациентами
Передвижения по городу для инвалидов-спинальников-колясочников очень тяжелы. Вы же сами слышали, наверное: недавно была передача, в которой сказали, что ЗАПРЕЩЕНО инвалидам спускаться в метро. Запрещено! Этот случай был в Санкт-Петербурге, а потом это подтвердили еще различные работники метрополитена из других городов. Ну, как так можно?!
Вместо того, чтобы приспособить сегодня метро под нужды инвалидов, у которых такие же права, как у каждого из нас – им просто запрещают это. Казалось бы – вещь такая, которая должна приковать к себе внимание. Но это прошло как бы незамеченным…
— Это даже не равнодушие, а цинизм.
— В цивилизованной Европе другие традиции. Вот я была в Германии с внуком, в Кельне. Мы выехали с ним из реабилитационного центра, подошли к остановке трамвая. Подошел трамвай, опустил ступеньки на уровень тротуара — и Дима спокойно въехал в трамвай. Он говорит: «Здесь удобнее трамвая ничего нет! Это самый удобный вид транспорта!» У нас пока в Москве, к сожалению, не все удалось.
— Скольких поставили на ноги?
— Абсолютно своими ногами без подспорья другого из центра ушли уже 30 человек. Хотя некоторые из них даже не сидели в колясках – их привезли на каталках. Они лежали.
Достаточно много пациентов, которые ходят сейчас с помощью ходунков, костылей, палочек, или уже могут обходиться и без них. И поэтому, конечно, все стремятся в наш центр попасть еще и еще раз.
— Пациенты отличаются от нас, физически здоровых?
— Они ЦЕНЯТ жизнь. Они по-другому относятся к тому, что для них делают. Если здоровые люди не ценят добро, то наши пациенты — ценят.
Я очень люблю своих пациентов.
Я хожу по центру, встречаюсь с ними — и не вижу ни одного хмурого лица. Лица другие у пациентов – не скажешь, что это – больные люди. Когда у нас выступают артисты, то говорят, что большей энергетики, силы, чем на наших концертах, они не получают нигде. Пациенты – совершенно удивительные! Они сами себя не считают людьми с ограниченными возможностями, а самое главное – никто вокруг их такими не считает.
Беседовала Александра Никитина
Читайте также:
[+Видео] Женщина-половинка
Ник Вуйчич. Без рук, без ног – без суеты [+Видео]
Мы, зрячие, так не можем (+ Видео)