– День православной книги, который мы отмечаем 14 марта, связан с выходом «Апостола» и именем русского первопечатника, диакона Ивана Федорова. Для вас лично этот факт имеет значение?
– Не могу сказать, что как-то отдельно думал о связи Дня православной книги и «Апостола». Наверное, еще не дорос, чтобы серьезно копаться в истории книгоиздания – к сожалению, на такие вещи обычно не хватает времени. Но, безусловно, это была веха, информационная революция. Книгопечатание позволило людям выйти на новый уровень культуры и просвещения. Христианство получило новый способ распространения.
Что-то подобное происходит и сегодня. Только теперь знания стали доступны не только через книгу, но и через другие мультимедийные формы. Возможно, мы даже до конца не осознаем, что живем в эпоху такой же информационной революции.
– Интересно, что все основные памятники книгоиздания – это именно религиозная литература. Библия Гутенберга, упомянутый «Апостол», даже шумерские таблички. Правда, если не брать в расчет историю с упоминанием в них всемирного потопа, то они, конечно, не о христианстве, но все равно в основном о религии.
Как вы думаете, почему людям так важно отразить свою веру именно в письменной форме? И есть ли в связи с этим какие-то особые перспективы именно у православной книги?
– Мне кажется, неверно говорить так только о книге. Если взять архитектуру – огромные и красивейшие строения, которые иногда превосходят возможности человека – это все о религии: пирамиды в Египте и в Мексике, Стоунхендж, прекрасные средневековые базилики. Все это объекты, в которые люди вкладывали максимальное количество ресурсов, сил, все свое религиозное чувство. А, например, И.С. Бах вкладывал то же самое в музыку.
Но на примере книги я вижу, что парадигма изменилась. Наше движение вперед, прогресс и искусство связаны теперь не с религиозными чаяниями, а с чем-то другим. Религиозная мысль не является больше центром письменной культуры. Поэтому разговор об особых перспективах православной книги кажется надуманным. Система координат другая, в центре – человек и его ценности.
Это не означает, что люди стали задавать себе меньше духовных вопросов. Просто выражаются они по-другому. Был ли средневековый крестьянин погружен в богословский контекст? Думаю, нет. Это было традиционное общество, в котором существовали свои механизмы выстраивания жизни, отличные от наших. Сегодня повсеместно доступно образование, практически каждый имеет доступ к большому количеству информации. Можно получать знания самостоятельно. Все это, безусловно, имеет свои огромные плюсы.
– Для того, чтобы владеть информацией, уже не нужно покупать собрание сочинений, достаточно иметь смартфон. Писание можно читать через мобильное приложение. Влияет ли это на ценность книги как материального объекта?
– Конечно, частично происходит замещение. Но я, на самом деле, давно выработал для себя понимание книги не только как материального объекта, но и как особого формата. Есть очень короткие форматы, через которые мы можем емко доносить суть, выражать мысль в афоризмах и реагировать на события, но для последовательной мысли или рефлексии, конечно, необходим длинный формат.
Поэтому вопрос не в том, будет ли книга жить – конечно, будет, и то же самое с православной книгой. Вопрос, какую долю информационного пространства будут занимать именно печатные издания.
Прогнозов делать не буду.
Однако совершенно точно всегда будет существовать активно читающая часть общества, которая раньше называлась интеллигенцией, а сейчас все чаще креативным классом: люди, которые создают смыслы, и те, кто готов в это погружаться.
Конечно, тех, кто читает редко или кому это не нужно совсем, всегда будет больше, и это нормально. Так было всегда. Если вспомнить советское время, тиражи были огромные, но причина этого была отнюдь не в экономическом спросе. Это была политика государства, которое активно субсидировало книгоиздание и через это осуществляло важную просветительскую миссию.
– В ноябре «Никее» исполнилось 10 лет. Изменилcя ли за это время ваш взгляд на то, каким должно быть издательство и куда оно должно двигаться?
– Направление не поменялось. Возможно, поменялось видение и его масштаб. Понимание глубины проблемы – с одной стороны, и широты возможностей – с другой. Появляются новые интересные факты, накапливается опыт, и мы, конечно, меняемся.
Главное – нам есть для кого делать книги. Сегодня невоцерковленная и даже нерелигиозная аудитория очень заинтересована в поиске новой духовности, ценностных ориентиров. Многих людей интересует возможность личностного роста, возрастания и упорядочивания своей жизни. И, конечно, когда люди начинают об этом задумываться – духовная сторона бытия человека всплывает и дает о себе знать. Это – зона нашего действия и развития как издательства.
Одновременно с этим для нас основной вызов сейчас – это рост внерелигиозной духовности. Это даже не христианство без Христа, а просто религия вне каких-либо норм и традиций: есть Бог или некое божественное начало, ощущая которое люди пытаются анализировать собственную духовность и вырабатывать свой личный набор практик на пути к этому абстрактному абсолюту.
Христианство имеет принципиальные отличия от такого мировоззрения. Мы верим в личностного Бога, в Иисуса Христа. И наша вера сейчас подвергается серьезному испытанию, т.к. люди рядом с нами в целом стали гораздо более продвинутыми и внимательными в духовных вопросах. Это вызов: каким образом мы можем обосновать жизненность и актуальность своей веры, прежде всего, перед собой и во вторую очередь – перед людьми, которые этим интересуются. Донести, как мы сами понимаем христианство, как мы его проживаем и насколько мы ему следуем. Сегодня нам надо научиться свидетельствовать о Христе не только страданиями, но и своей жизнью.
Вот это, наверное, и есть вектор нашего развития.
– А контекст современной внешней и внутренней политики и проблема разделения и размежевания Церкви как-то влияет на «Никею»?
– Думаю, выработать свой ответ и подход к подобным ситуациям – это задача частная, то есть каждого конкретного человека. Касательно издательства – мы наблюдаем в среде наших читателей некую тоску – по единству, по любви, по христианской общности и взаимопониманию. И, наверное, мы должны отвечать именно на этот запрос.
В принципе, никаких преград, кроме канонического общения, между представителями разделенной Церкви нет. И диспутов на эту тему не ведется. Скорее это воспринимается как болезненное недопонимание, но на каком-то другом, общецерковном уровне. На личностном уровне и уровне сотрудничества отдельных организаций этого нет. К примеру, у «Никеи» сохранились контракты с издательствами, которые работают на канонической территории Константинопольской Церкви. И не только контракты, но и хорошие отношения.
– Насколько сегодня определение «православная» может служить гарантом качества и определенного художественного уровня книги?
– Сложный вопрос – что такое вообще православная книга? Сам для себя я даже, честно говоря, не делю книги по этому признаку. Скорее я делю их на полезные и неполезные. Среди православных тоже есть книжки неполезные. Например, это книги, которые на сайте Издательского Совета РПЦ находятся в разделе не рекомендованных к распространению. Книги, которые на самом деле являются псевдорелигиозными. Но не только.
Тут есть, конечно же, момент личного выбора и вкуса. Про себя я точно знаю, какие книги мне читать неполезно и неинтересно. Для этого нужно иногда погрузиться, прочитать несколько страниц, иначе трудно вычленить среди огромного массива книг важное для себя и своей духовной жизни.
В продаже сейчас очень много всего. И иногда люди начинают коммерциализировать религиозное мировоззрение, спекулировать на духовности. В таких случаях ни о каких гарантах речи уже не идет. Вместе с тем есть множество книг совершенно замечательных, читая которые ощущаешь настоящую радость. Но важно не забывать почаще возвращаться к главной православной книге, развивать свое понимание христианства через хорошую литературу, но с оглядкой именно на нее, и книга эта, разумеется, Евангелие.