Но всё же, но всё же прими меня, Боже…
Крестили меня родители в младенчестве, как и моего брата. Позже папа рассказывал, что нас с братом не записали никуда. Когда папа поинтересовался, почему такая «несправедливость», батюшка ответил: «А вам это нужно? Эти списки известно куда пойдут… А Господь и так всё видит».
Детство у меня было самое обычное, советское: в советском детском саду, в советской школе, где мне внушали, что Бога нет. Правда, почему-то нас, детей, этот вопрос всё же волновал. До сих пор со стыдом вспоминаю эпизод из школьного детства, когда я спросила одноклассницу, верит ли она в Бога, а когда та ответила утвердительно, практически подняла её на смех…
Когда мне было, наверное, лет двенадцать-тринадцать, у меня начались поиски смысла жизни. Странно, ведь это, по сути, такой детский возраст, но именно тогда мне стало страшно жить. Я не понимала, зачем я тут, что мне нужно делать, для чего всё это нужно: напрягаться, учиться, работать, строить какие-то отношения – если я всё равно умру и ничего этого не останется. Именно тогда я вновь стала задумываться о Боге, но непоколебимой уверенности в Его небытие у меня уже не было.
Я помню, как мне приснился сон… Я стою посреди комнаты и слышу голос Бога. Я не помню, что Он говорил, я не помню, как этот голос звучал, я просто знала, что это говорит Он. И мне было почему-то очень страшно оттого, что Он есть.
Как раз на этот период времени пришлась активность «свидетелей Иеговы», когда они ходили по квартирам и разносили книжицы. Таким образом в моём доме появилось некое количество «духовных» книжиц и краткий пересказ Библии для детей. Я читала это всё и думала, думала…
Последним толчком в сторону православия для меня оказались слова Юрия Шевчука. С двенадцати лет я стала слушать группу «ДДТ», которая мне очень понравилась. Можно даже сказать, что я стала фанаткой: старалась скупить все альбомы, выискивала статьи в журналах и газетах, ходила на концерты. Для меня тогда слова Шевчука были чуть ли не истиной в последней инстанции: он не мог врать, если он говорит что-то, значит, так оно и есть.
И вот в одной статье я прочитала историю про то, как Шевчук «крестился». Они с другом пошли ночью купаться. И тут друг говорит: «Ты не крещён?! А давай тебя окрестим сейчас?» Шевчук согласился. После завершения друг спрашивает: «Ну, как ощущение?» Шевчук отвечает: «Не знаю… Странно как-то». Друг ему предлагает: «Ты сейчас можешь пожелать, что хочешь, и желание исполнится». Юрий Юлианович засмеялся: «Ха! Хочу, чтобы колокол сейчас зазвонил!» И в ту же секунду начинает звонить колокол… Так Шевчук и уверовал.
Как это не странно, но такой, вроде, незначительный факт, как статья в газете, полностью убедила меня в том, что Бог действительно существует. У меня стала появляться потребность в общении с Богом, но молиться я не умела, поэтому молилась словами, вычитанными в книжке «свидетелей». Я попросила папу купить мне детскую Библию и перечитала её много раз от корки до корки.
А скоро и мои родители начали ходить в церковь. Я даже помню, что подвигло их к этому: они однажды сходили на лекцию диакона Андрея Кураева, а потом стали посещать их постоянно, купили его книги, кассеты с его лекциями. Меня они никогда не «тащили за уши». Я в то время была подростком с новыми интересами, смысложизненные вопросы уже не так беспокоили меня, да и не думала я о том, что хождение в церковь сможет как-то разрешить какие-то мои проблемы. Просто после лекций или прочитанной книги, за семейным обедом или ужином папа начинал делиться своими мыслями. Мне всегда было интересно его слушать. Так папа предложил мне сначала сходить на лекцию, потом давал мне книги.
Родители даже в церковь не уговаривали меня ходить. Более того, они и не предлагали. Когда я захотела, я сама попросилась с ними. Когда родители начали поститься, мама продолжала готовить скоромную пищу для меня и брата. В скором времени мне тоже захотелось поститься с ними, чему родители только обрадовались.
Больше двух лет я ходила в церковь и постилась прежде, чем доросла до сознания, что мне необходимо причастие. Когда я сказала об этом папе, он ответил только: «Ну, слава Богу! Наконец-то!» и дал мне книжки для того, чтобы я подготовилась к исповеди. У меня не было желания круто менять свою жизнь, я просто хотела участвовать в Таинствах. Я никогда не забуду то чувство, с которым я готовилась к своей первой исповеди… Была ночь, я сидела на кровати, вникнув в прочитанное, и рыдала от страха, что я никогда не смогу быть рядом с Господом, что «я не увижу сверкания Рая». И тогда я поняла, что обратного (равно как и просто другого) пути у меня уже нет.
Тяжело было готовиться к исповеди. Как только представляла, что придётся вывернуть наизнанку душу перед незнакомым мужчиной, становилось очень стыдно, прямо-таки до дрожи в руках и слабости в коленках. Как это так: я, такая хорошая, такая положительная, и буду признаваться во всех своих нелицеприятных поступках? Во всём том, чего уже никто и не помнит, а может, кроме меня, никто никогда и не знал? Я несколько раз переписывала список. Сначала писала просто, отвечая на вопросы в книжках «В помощь кающемуся». Потом прочитала и грехи «скомпоновала». И были грехи, которые я не знала, куда поместить: те, которые меня больше всего волновали. Начинать с них было стыдно, заканчивать на этой ноте тоже было как-то не очень… Вот я и решила их «спрятать»: написала в середине списка, чтобы быстренько прочитать и перейти дальше. И всё равно на исповеди, когда до этого греха дошла, стало так стыдно, что испугалась и пропустила. Правда, потом всё же сказала… Я вспомнила то чувство, что было у меня ночью, когда готовилась к исповеди, и поняла, что скрыть грех мне всё равно не удастся и уж лучше пусть тайное станет явным сейчас, пока у меня есть возможность исправить свою жизнь…
Очень интересным было ощущение после исповеди: какой-то спокойной пустоты. То есть с одной стороны, наступило очень большое облегчение, поскольку я поняла, что мне простились мои прегрешения, а с другой стороны, эту пустоту чем-то надо было заполнить, а то, ради чего я каялась – Причастие – в тот день не произошло. Отец Иоанн был строг… И не благословил меня причащаться. Но это только ещё больше убедило меня в необходимости менять свою жизнь. Причастилась я впервые только через месяц, и это стало для меня большим событием.
Многое с тех пор изменилось… Что-то мне удалось в себе победить, что-то так и осталось со мной. Но я стараюсь строить свою жизнь так, чтобы не хотелось сказать: «Господи, ты пока отойди ненадолго, а я тут погрешу…»