Новая жизнь началась с исповеди
Трудно об этом писать. Очень. Если бы повернуть время вспять… Я приняла крещение в сознательном возрасте, но абсолютно не осознавая смысла происшедшего и ничего фактически не зная о христианстве. Эх, если б знать…
Из-за тяжелой ангины мне пришлось принимать тетрациклин. Я знала, что он опасен для плода, проникает через плаценту и может вызвать патологию, но я не знала, что была беременна в тот момент. Когда пришла к терапевту, и сказала все как есть, я еще надеялась услышать что-нибудь вроде: есть определенный риск, но, может, все-таки решитесь сохранить ребенка. Но женщина-врач из местной гарнизонной поликлиники (наши с ней мужья были сослуживцами) молча выписала мне направление на аборт…Мне трудно вспомнить, что выражал ее взгляд — мне показалось, что что-то похожее на испуг. А я так боялась тогда осуждения за свое преступное малодушие.
Первый раз не было осознания ужаса содеянного. Я себя оправдывала.
Потом.. я не чувствовала боли, были только неприятные ощущения внизу живота, прорывающиеся через пелену, окутавшую сознание — действие наркоза. Я совершила этот грех, много позже я поняла насколько это страшно — я лишила жизни своего ребенка! Господи, прости! Теперь думаю, что это было как следствие осуждения.
В детском саду, куда мне пришлось поступить на работу, чтобы получить место для 3-х летнего сына, был смешанный коллектив, часть которого составляли жены офицеров (в гарнизоне с работой было трудно) и часть женщин из местного поселка, прилегающего к гарнизону. Будучи женой офицера, вместе с такими же как я, я осудила местных, менее грамотных «темных» и не пользующихся контрацепцией женщин, которые «как кошки» одна за другой ездили в город делать аборты. Я много раз думала, что если бы тогда, когда я делала тоже самое, рядом был человек, который бы попытался меня отговорить, этого бы могло не случиться. А муж? Муж сам в то время отвез меня в городскую больницу, не проронив ни слова в защиту этого крохотного нерожденного дитя.
Наша семья в то время, надо сказать, едва выдерживала трудности гарнизонной жизни. Если бы не 10 тыс. километров, отделяющие нас от дома, мы бы развелись гораздо раньше. Отношения в ней и без того трещали по швам, а содеянный грех, теперь, я понимаю, только ускорил ее развал. Тем не менее, мы вернулись из дальневосточного заточения в «цивилизованный мир» в полном составе и «свалились» со своими проблемами на родителей мужа.
Мне пришлось срочно прописываться и искать работу, в очередной раз соглашаться на любую должность, только чтобы попасть на перспективное предприятие. Муж ждал свои документы, предполагая уволиться из армии, в которой так и остался, поменяв род войск, но не оставив своей привычки выпивать (удивительно, что это можно было совмещать со службой).
Родители как-то очень быстро уехали жить на дачу, подальше от семейных скандалов. Запои, хоть и короткие, следовали один за другим. И вот тогда я опять поняла, что беременна. И опять я предала его, своего ребенка, из страха, что он родится неполноценным от отца-пьяницы, из страха, что некому будет его воспитывать. Боялась, что во время очередного скандала, когда, как из рога изобилия, сыплются грязные ругательства, или руки распоясавшегося главы семьи смыкаются в очередной раз на шее своей жертвы-жены, он так же, как наш 5-ти летний сын будет смотреть телевизор, закрывшись в соседней комнате, отгородившись от безумия своих родителей.
Но на этот раз все было не так. Почти. Было хуже. Перед дверью в кабинет, где происходила эта кровавая казнь, на которую добровольно обрекали мы своих детей, висел плакат, где я прочитала примерно такие слова: «Мать, убивающая своего нерожденного младенца во чреве, гораздо страшнее царя Ирода, избившего младенцев в Вифлиеме. Ужас вселили в мою душу эти слова. Но.. мне опять не хватило мужества остановиться….
Тем не менее, местный наркоз не действовал, меня била истерика. Врач еще решила уточнить, уже держа в руках кровавый инструмент, может, я передумала? В ее глазах я была надежда, или я видела ее. Врач тоже не хотела быть палачом, но пьяный муж и жизнь с ним стояла в моем сознании. Никогда не забыть эту боль, смешанную со стыдом, от которой я потеряла сознание. Меня с трудом привели в чувство. На следующий день пришла свекровь, просила прощения за сына. После этого мы еще прожили вместе два года, по сути, только приумножая свои грехи. Когда я, наконец, решилась развестись, вдруг, оказалось, что мой муж не хочет лишиться той, которую всячески поносил и мучил столько лет.
Он, как будто внезапно протрезвел и сделал все, для того чтобы я не смогла забрать с собой сына, пытаясь таким образом удержать меня. В этом активно участвовали и его родители. Моя мама жила в другом городе и, на тот момент, уже в другом государстве. Оказалось, что меня некому поддержать. Я осталась бы на улице, если бы не имела работу, которая позволила мне снимать жилье. Полтора года одиночества. Я жила в одном городе с сыном, которого могла видеть только изредка. Я прибегала к услугам психолога, но, тем не менее, так и не могла выпутаться из создавшейся ситуации. Я была истощена физически и морально.
На тот момент мне казалось, что моя жизнь поддерживается только благодаря существованию одного человека, собственно говоря, он и послужил причиной того, что я решилась на развод. Но он находился очень далеко. Когда мы познакомились, мы говорили на разных языках, но со временем оказалось, что лучше этого человека меня никто не понимает. И опять, уже зная дорогу в церковь (я несколько раз исповедовалась), выбросив оккультную и эзотерическую литературу и оставив в самом начале буддистские практики (от медитаций меня Господь уберег), я пошла не тем путем, возложив упование не на Господа — Спасителя, а на человека, имя которого, по иронии судьбы – Сальваторе : на русском значит «спаситель».
И когда мои мучения достигли апогея (с сыном я видеться не могла, он уже настроен был против меня, а любимый человек так далеко), я решилась на крайний шаг: после того как Сальваторе мне сделал предложение выйти замуж, я уехала к нему, в чужую страну. То, что произошло там, это уже отдельная история. Назад я вернулась спустя три месяца, так и не став женой, но собираясь стать матерью. По милости Божьей, несмотря на мои страшные грехи (вследствие которых мне пришлось лечиться от бесплодия), я опять забеременела. Но и эта беременность не обошлась без трудностей: Сальваторе отказался от ребенка, сразу как узнал о том, что он будет, мама настаивала на аборте, поскольку я на тот момент не имела ни жилья, ни работы, ни денег, подруги были в ужасе: со стороны это выглядело, как из огня, да в полымя. Но моя дочь, еще не родившись, привела меня в церковь. Можно назвать это по-другому — чувство вины перед моими родившимися и неродившимися детьми привело меня к Богу.
Новая жизнь началась с исповеди, этот день невозможно забыть (30 июня 1999 года — день Святой Троицы) – тогда произошла трагедия на Немиге в г. Минске, где на празднике пива погибли более 50 человек, большинством из которых были девушки. Храм, в котором я исповедалась, находился вблизи от места трагедии. Долгое время до этого момента у меня было ощущение, что я сама нахожусь на краю гибели.
После исповеди и Причастия все стало налаживаться как будто само собой: друзья помогли найти жилье, я вернулась на работу, где меня окружили вниманием и заботой, как в родной семье, и еще до рождения дочери мой шкаф был полон детских вещей. Я не знала нужды ни в чем, ни в колясках, ни в кроватках — помогали все, кто только мог. Со временем я получила комнату в общежитии, и мы стали постоянными прихожанами строящейся церкви. В приходе нас полюбили. Церковь строили вместе. Даже моя маленькая дочь носила кирпичики.
Скоро два года, как я вернулась к м ужу. Он принял мою дочь и относится к ней как к родному ребенку. С сыном наладились отношения, дети любят друг друга. Не могу сказать, что все безоблачно. Недуг, которым страдал муж, так легко не излечишь, он человек невоцерковленный, но он борется. Молю Господа, чтобы дал нам терпения и научил нас любить. Как умеет любить нас (каждого из нас) Господь, я уже знаю. Одно мне не дает покоя – как жаль, что осознание убийства неродившегося, но уже живущего в тебе ребенка в полной мере я поняла позже. Постоянные мысли какой он (они) могли бы быть.. (какие бы росли, на кого были бы похожи и как я могла лишить их этого) не дают покоя.. и… как я могла..
Господи, избави всех нас от такого страшного греха как детоубийство — нет этому оправдания! Прости наше малодушие..маловерие, слабость… Прости нас!! Ведь если Бог дает дитя, душу, которая поселяется в нас еще до того как она родится на свет в чистом новом человечке, то Он даст и силы нам и вырастить её. И какие бы обстоятельства не предшествовали тому, , мы не имеем права выносить смертный приговор невинному младенцу – не наше право. Не мы даем жизнь – Он. Свыше. Не калечьте свои судьбы и судьбы ваших близких. Близких уже. Тех, которые уже живут в нас. Будьте тверды в своем решении дать жизнь вашему ребеночку ( вашему! ), чего бы это ни стоило и надейтесь на то, что Бог не оставит вас. А Он не оставит.
«По вере вашей да будет вам. Матф.9:29»
С любовью и пониманием ко всем, кто испытал такое же или похожее,