Доктор Алевтина Хориняк — новые герои нового времени

О проблемах системы распространения обезболивающих в стране размышляют Алевтина Петровна Хориняк, президент фонда «Предание» Владимир Берхин, президент фонда «Вера» Нюта Федермессер и президент фонда «Подари жизнь» Екатерина Чистякова. «Правмир» предлагает читателям видеозапись и краткое изложение прошедшей пресс-конференции. 

Проблема получила огласку

Владимир Берхин: В России странная ситуация. Обезболивающие обращаются между врачами и пациентами по странным правилам. Алевтина Петровна Хориняк эти правила нарушила. Потом были суды, штрафы… Решить проблему было бы очень легко – заплатить штраф. Но Алевтина Петровна делать этого не захотела. В итоге проблема получила огласку, и теперь у нас есть надежда, что лекарства не надо будет получать по такой сложной схеме, заполняя кучу бумаг.

Я хочу поблагодарить Бога

Алевтина Петровна Хориняк: Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить Бога. Потому что в нашем Красноярском крае ни один человек, попавший в сферу интересов Госнаркоконтроля, оправданным не выходит.

Но так получилось, что моё дело было обнародовано на съезде врачей в Праге. А потом была ещё смерть Опанасенко. Большой человек, в отличие от меня, провинциального врача, который разобрался и указал на вину государства.

Бог не допустит, чтобы Его дети страдали напрасно. Мои адвокаты доказали, что в законах РФ нет ответственности за выписку лекарств. И, тем не менее, я знаю нескольких врачей в Красноярске, которые были осуждены за выписку даже не трамадола, а более мягких препаратов. Да, они получили штрафы и условные сроки, но всё же.

– Как пациентам не бояться и требовать выписки лекарств?

– Я думаю, нам нужно просто соблюдать законы. Хотя на практике я сейчас ни одного препарата без подписи заведующей не выписываю. Да, уже есть приказ о том, что можно. Все равно говорю: «Подпишите, отвечать будем вместе». А уж бланк рецепта на наркотики медсестра просто не выдаст, если нет всех показаний.

Я думаю, до тех пор, пока у нас есть даже количественный контроль за выпиской препаратов, пациенты и врачи будут страдать.

Допустим, у меня план – в смену я могу выписать пять ампул трамадола. А если их десять, с точки зрения органов контроля получилось «незаконное распространение препаратов группой лиц». Хотя вся «преступная группа» состояла из меня и женщины, которая пошла в аптеку с рецептом.

И, как мы потом смотрели с адвокатом, есть ещё Приказ 110, по которому я обязана оказать больному помощь независимо от прописки.

Я думаю, что Бог использовал мою историю для того, чтобы вскрылась правда о бедственном положении тысяч больных и сотен врачей. У нас в Красноярском крае есть пациенты, которые понятии «паллиативная помощь» не слышали.

При этом органы расследования чувствуют себя совершенно вольно: «Ну, заплатите штраф, подумаешь. Ну, когда нам ещё придётся отвечать перед Богом, а Вам вот уже прилетело».

Врачи и препараты

Катерина Чистякова, «Подари жизнь»: По действующему у нас законодательству, трамадол не относится к наркотикам. Но если речь идёт о морфине, врачи рискует ответить по статье «Незаконное распространение и сбыт наркотиков». Кроме того, мы находили дела, когда пациенты не могли получить необходимые препараты и покупали наркотики на чёрном рынке. И, естественно, привлекались по статье.

Сейчас в Госдуму внесён законопроект, по которому врача не будут привлекать за распространение, даже если он допустит ошибку в документообороте. Но пока в этом проекте очень много вопросов.

Алевтина Петровна Хориняк: Наверное, у нас у всех наследственный страх. Помню, когда моё дело только началось, зять сказал: «Нужно обратиться к журналистам». А я в ответ: «Нет! Это же стыд и позор!»

Хотя вообще наших красноярских журналистов я хочу поблагодарить. Они многое выдавали в эфир без купюр, и дело стало известно благодаря им.

– Алевтина Петровна, а вы жаловались, что вас замучили проверками.

– Да, это было что-то невообразимое! Летом Госнаркоконтроль сидел в поликлинике больше месяца. Они подняли все мои рецепты, начиная с 2009 года. Потом я написала жалобу уполномоченному по правам человека, который подтвердил, что проверки должны проходить по плану. А после из прокуратуры пришла бумага: «Факты, изложенные в вашей жалобе не подтвердились. Проверки не было».

– У вас удивительная поликлиника. В другом месте врача бы побыстрее уволили от греха подальше…

– Меня вызвал главврач и попросил написать заявление. Я ответила, что меня на эту работу поставил Бог, и я уйду, когда Он скажет. Но, если хотите, — увольняйте.

Главврач обещал подумать.

А вообще за всё время, пока шло моё дело, было всего одно письмо поддержки от коллеги из Красноярска. Все боятся.

Нюта Федермессер, фонд «Вера»: Зато была потрясающая поддержка московских врачей и международного сообщества. Помню, мне приходит смс: «Оправдали Хориняк». А мы сидим на международной конференции вместе с Дианой Владимировной Невзоровой, главврачом Первого московского хосписа. И она, еле дождавшись конца выступления, объявляет всем. И все аплодируют.

Жертвы двигают историю

Увы, в нашей стране историю двигают жертвы. Это Алевтина Петровна, благодаря делу которой все узнали о проблеме. Генерал Опанасенко, про которого тоже можно сказать: «Это не самоубийство – это жертва». Это Жора Винников – мальчик, который несколько лет назад умер без обезболивания в Подмосковье.

Недавно приехала его мама, и мы показали ей проект детского хосписа и рассказали, что все дети в 2014 году у нас обезболены. Она ответила: «Мне очень важно это знать, смерть Жоры была не напрасна».

– Алевтина Петровна, а были ли среди властей люди, которые поддерживали вас хотя бы негласно, на словах?

– Очень много сделал наш краевой уполномоченный по правам человека и его заместитель. Они писали, куда только можно, присутствовали на суде и заявили там, что материал для Европейского суда по правам человека уже набран.

Медицинские же наши эксперты сначала говорили, что «болезнь развивается волнами, и иногда обезболивание пациенту не нужно». В конце же процесса они уже твёрдо заявляли: «Пациент должен быть обезболен».

О разрухе в головах

Екатерина Чистякова, «Подари жизнь»: Вообще ситуация с обезболиванием в стране очень тревожная.

По нашим опросам, качеством обезболивания удовлетворены только 40℅ онкологических пациентов. Многим из них приходилось вызывать «Скорую помощь» именно из-за боли, то есть действия назначенных препаратов им просто недостаточно.

Многие не могут получить препараты в современной форме – таблетках и пластырях. А ведь инъекции морфина нужно делать раз в четыре часа, это больно, и кто-то ещё должен их делать.

У нас есть сложности в работе с наркотиками аптек. Сами препараты дёшевые, но их дорого перевозить и хранить. Но, главное, – у нас разруха в головах.

Представляете, у нас есть пациенты, которые сами отказываются от назначения им наркотиков, боясь, что препараты их «загрузят». Есть врачи, которые не верят, что у пациента боли, что старой дозы ему не хватает. Только 7℅ врачей готовы назначить обезболивание по жалобам пациента, а не по собственному усмотрению. До сих пор есть те, кто считает трамадол наркотиком. И искренне полагает, что назначение морфина сделает наркоманом человека, которому осталось жить несколько месяцев.

Есть люди, которые не могут получить препараты в праздники или во время отпуска лечащего врача. Вчера мне звонил один известный человек. Его отца выписали из стационара, а на приём к районному онкологу, который выпишет препараты запись – на конец декабря.

Нюта Федермессер, «Вера»:  Только в русском языке «больница» – от слова «боль», а про умершего говорят «отмучился».

На прошлой неделе у нашей сотрудницы умерла тётя. Накануне семья провела восемь часов в очереди за рецептом и обезболивающего не получила. И я знаю художницу – молодую женщину с последней стадией рака, которая от меня узнала, что ей положены препараты. Но когда её друг узнал, сколько надо сидеть в очереди на их получение, просто сказал: «Мы достанем их проще». Вот этими случаями должен заниматься ФСКН.

А пока ФСКН занимается врачами, будет как в Ярославской области, где раковая больная попросила просто положить её в снег: «Чтобы не было больно», – и умерла от воспаления лёгких.

Законы, законы

Нюта Федермессер, «Вера»: Сейчас в Госдуму внесен проект Герасименко, который продлевает срок действия рецепта на наркотики до десяти дней. Там же предусмотрено упрощение утилизации неиспользованных веществ. Там же – прописано изменение политики государства в отношении наркотических веществ. Сейчас она только запретительная.

Есть предложение упростить выписку пластырей. Они непривлекательны для наркоманов, так как пиковую дозу из них получить нельзя. Сейчас этот закон во втором чтении, в силу он вступит через полгода после принятия.

Есть законопроект Белякова, предусматривающий штраф врачу за неназначение должного обезболивания. Есть проект о возможности увеличения запасов для аптек (так они сэкономят на доставке препаратов).

Екатерина Чистякова, «Подари жизнь»:  Есть предложение разрешить врачу решение о повторном назначении принимать единолично – сейчас для этого собирается консилиум. Есть предложение разрешить заполнять рецепты на компьютере – меньше шансов сделать ошибку в фамилии больного.

Есть предложение разрешить выписывать препарат платно, если квота выбрана. Нужно откреплять больных от врачей и от аптек. Это усложнит учёт, но, очевидно, что больной с болью может жить не по прописке и к врачу через весь город не поедет.

Почему мы такие? Мы отстали от Европы лет на тридцать. Старые врачи у нас ещё помнят, как они носили морфин в кармане. Но потом пришла волна наркомании, у нас и закон об ограничении оборота наркотиков – 1998 года. А в Европе пик контроля пришёлся на последние годы движения хиппи, а потом они начали законы ослаблять.

Нюта Федермессер, «Вера»: У нас культурологические установки на то, что нас лично проблемы не коснутся. А больница у нас – учреждение армейского типа, откуда умирающих выписывают, чтобы не портили статистику.

Мы не привыкли говорить о проблемах – только об успехах. А надо – тогда будет понятно, зачем нужна реформа. И у нас огромная страна, и наркотики действительно могут попасть от врачей к наркоманам, и как это предотвратить стопроцентно – никто не знает.

Но действовать надо.

Фото: Ефим Эрихман

Читайте также:

• Алевтина Хориняк: Господи, не дай мне умереть до оправдания
• Дело врача Алевтины Хориняк: последнее слово подсудимой
• Доктор Хориняк: Полностью оправдана и благодарит за молитвы!