Суть обращения известной писательницы сводилась к тому, что некий столичный благотворитель Алексей Михайлюк взял «из детского психоневрологического интерната в далеком, затерянном в лесах, селе Бельское Устье выпускников: больных, неграмотных, вшивых и грязных подростков. Бритых налысо мальчиков и девочек. Босых, во всем рваном, которые между собой говорили матом. Ни сумки у каждого, ничего. Документы в рваном пакете. Неграмотные, больные маугли». С одной-единственной целью: вытащить детей из жутких условий интерната, научить их жить самостоятельно. На личные средства он купил дома, где разместил своих подопечных, нанял штат сотрудников. Однако сейчас он сам находится «на мели», поэтому, чтобы погасить задолженность хотя бы по зарплатам, ему срочно требуются деньги.
Собираясь в дорогу вместе с Натальей Соколовой, уполномоченной по правам детей в Псковской области, мы решили не только побывать на «месте происшествия» – в самом «Ростке», но и заглянуть в расположенный в этом же селе детский дом-интернат для умственно отсталых детей. Если принять на веру слова популярного автора, то именно там обитали доведенные страной до ручки больные дети – новые маугли, «разговаривающие матом».
Шанс научиться жить самостоятельно
…Путь до Порхова был неблизкий, и сразу после моста через реку Шелонь, которая рассекает городок пополам, мы свернули на Бельский тракт – до интерната оставалось еще около 12 километров. Было время, чтобы вспомнить. Например, то, что первыми распахивать эту ниву начала общественная организация «Росток», которая с 2000 года при грантовой поддержке Евросоюза приступила к реализации программы по семейному устройству и социализации детей-сирот, имеющих особенности развития. Выросшие в детских ПНИ, неприспособленные к жизни, по достижении 18-летнего возраста они пасовали перед нравами и порядками взрослых интернатов, напоминающими тюремные. Поэтому для многих смена обстановки заканчивалась подчас трагически.
Будем справедливы: «Росток», кажется, был первым в России, где им дали шанс научиться жить самостоятельно и главное – показали путь, по которому потом пошли интернаты, состоящие на государственном обеспечении. Впрочем, мы приехали: где тут живут «маугли»? Нас уже встречает шумная детвора (только ходячие), «взрослые» дети, воспитатели, медики, директор Елена Ващенко. Эмоции бьют через край, потому что здесь каждый гость – ангел счастья во плоти! Надо еще к лежачим ребятам зайти, к колясочникам, каждого повидать, поцеловать, не зареветь – терпеть и улыбаться! Только через час мы добрались до кабинета директора.
– Давайте я вам сначала про наши радости расскажу. Столько впечатлений! – Елена Николаевна с удовольствием рассказывает о том, как она со своими воспитанниками побывала в Пензе, на Всероссийском форуме «Пасхальная радость». – Мы туда повезли десять наших детей, «взрослых детей» – пять девочек и пять мальчишек! Поехали не только поучаствовать, но и посмотреть: как живут тяжелые инвалиды, которым от 18 лет и старше. Руки, ноги не действуют, а головы светлые, глаза – умненькие!
С воспитанниками интерната
Не успела наша собеседница перейти к подробностям поездки, как на пороге появилась Оксана. Ей уже 25 лет, и она тоже ездила в Пензу. Девушка зовет нас пить чай. Ребята сами накрывают на стол, гордятся своими умениями, у них полно всевозможной утвари, и на современных кухнях они хозяйничают с удовольствием.
Глядя на этих ухоженных детей, их радостные лица, мы еще раз убеждаемся: интернатские «страсти-мордасти», расписанные Петрушевской – не более чем плод ее писательского воображения. Между тем, по признанию самой Елены Николаевны, проблем все равно хватает. Причем «вылезают» они там, где их совсем не ждали. Начнем с того, что с приходом Ващенко на пост директора здесь тоже начали реализовывать свой социальный проект – «Залужье». Первый домик построили для девушек (сейчас в нем живет пять человек), в декабре 2019-го сдается такой же для юношей. Всего в бельском интернате проживает 67 воспитанников.
– Понятно, что средств не хватало, поэтому мы тоже обращались за помощью к благотворителям. И такие нашлись: не олигархи, не богатеи. Собирали, взывали, рассказывали, убеждали, и… все получилось! Находятся и те, кто, узнав, что ими же когда-то брошенные дети, хоть и инвалиды, получают пенсию, имеют право на жилплощадь от государства, пытаются этим воспользоваться.
Одну девочку-красавицу из Бельского интерната еле успели спасти из лап подонков, которые намеревались воспользоваться ее доверчивостью, а потом обобрать до нитки. К счастью, педагоги вовремя узнали и подняли тревогу.
– Меня даже ночью разбудили. На самом деле, неприятная тогда история вышла, – вступает в разговор Наталья Соколова. – Пришлось поднять на ноги органы опеки, полицию, но ситуация требовала такой спешки. Слава Богу, все обошлось.
Памятен Елене Николаевне и другой случай, когда буквально накануне 18-летия одного из воспитанников появился на горизонте некий «Юра», который объявил себя папой юноши, стал звать в Псков, «где мы будем жить в твоей квартире, вместе с новой мамой, сестрами, а ты будешь нам помогать».
– К сожалению, такие случаи – не редкость не только у нас, но и по всей стране – общаясь с пензенскими коллегами, мы в этом еще раз убедились, – добавляет Елена Николаевна.
– Посмотрите на наших ребят: тут у каждого и нянечка, и друзья, и костюмчик новогодний, и ласковый взгляд.
При этом, по словам директора, до 2011 года дети по сохранности интеллекта были куда лучше. Некоторые из них и стали жить под патронажем «Ростка». Сейчас пошли ребята очень тяжелые. Поэтому, как бы их ни готовили, они боятся жизненных передряг, им необходимо присутствие сопровождающего, чтобы было спокойнее и – главное – безопаснее. Причем в режиме 7 на 24 – по-другому не получается.
Что говорят в Бельском интернате о посте Петрушевской
Коснулись мы в разговоре и обращения писательницы с просьбой о помощи.
– Не хочу транслировать сплетни, но скажу, что наших детей с момента моего прихода в интернат в «Ростке» уже нет, но вы лучше сами туда съездите, посмотрите, – посоветовала Елена Ващенко.
По словам Ольги Фотий, логопеда интерната, лет 30 назад, в перестройку, возможно, и было тяжелое положение, но уже 15 лет назад детдом жил хорошо.
Здание интерната в Бельском Устье
– Там пишется, что якобы в окнах интерната лежали матрасы, и еще ужасы про завшивленных и голодных детей… Лично такого не видела! Сушилки есть, стиральные машины – у нас тоже есть лежачие детки. Что касается молодых инвалидов, то специальное отделение для них начали создавать с приходом Елены Николаевны, чтобы ребятам не надо было уезжать во взрослые психоневрологические диспансеры.
Тем не менее, по словам специалистов, различия между Бельским интернатом и «Ростком», конечно, есть.
– У нас сопровождение постоянное, а там – частичное. Ребята переезжают в свое жилье, а потом случиться может всякое. Всего один пример с нашим воспитанником! Он был более сохранный, приспособленный, но попал под дурное влияние и у него на квартире образовался притон. Соседи начали жаловаться, парень опустился, хотя у нас был «звездой» – выступал, ездил везде! В конце концов «Росток» парня забрал из квартиры под сопровождение, иначе бы он окончательно пропал.
Как живут воспитанники «Ростка»
…Опять грунтовка, колдобины и ямы. На повороте в сторону деревни Федково нас уже ждут – это координатор службы сопровождения «Ростка» Лариса Сергеева и начальник соцзащиты района Елена Хрисанфова. Едем следом за их машиной, чтобы узнать, как живут воспитанники «Ростка». Вот и их подворье: несколько старых домов, но окна новые, поодаль – вскопанные огороды, теплица. Вокруг чисто, трава скошена, тут же большая клумба, хотя цветы пожухли. Вблизи ровные ряды сарайчиков, банька, поодаль дровяник. Несколько мужчин у входа ремонтируют крыльцо и навес. Знакомимся с мастерами и двумя молодыми мужчинами – они подопечные «Ростка».
Решили не мешать работе, тем более, что Лариса зовет в гончарную мастерскую. Здесь нас встречает мастер Надежда и ее умелицы. Девушки рады гостям, мы знакомимся. Здесь, в мастерской, есть работа каждому по силам и душе. Кто-то набивает формы, кто-то лепит из глины или раскрашивает. Красивые, яркие работы! Мастер поясняет, что у ребят оформлены трудовые договора, срочные или бессрочные – в зависимости от нахождения на бирже труда. Нам дарят подарки, и это очень трогательно. Мы благодарим, обнимаемся, шум, хохот, суета: «Это я рисовала! А это от меня на память! И я старалась! На память, вам на память!»
Мастер сетует, что тяжело сейчас идет реализация продукции, продают лишь в Пскове и Порхове, на ярмарках. Нам показывают муфельную печь в отдельном помещении. В мастерской есть отдельный теплый туалет.
Лариса добавляет:
– Меня порадовала на последней из ярмарок наша «столярка». У нас сменился мастер, изделия стали намного интереснее, качество лучше. Девушки ходят еще и в швейную мастерскую и готовят вовсю продукцию к Новому году. Если говорить об источниках финансирования, то это, как правило, благотворительность, но есть и другие потоки. Лишние средства от зарплаты идут на ремонт помещений. Последние три года нам помогает администрация области, но эта сумма не покрывает полностью зарплаты наших сотрудников. На сегодняшний день у нас работает почти 30 человек.
Детский омбудсмен интересуется, есть ли договора на субсидирование «Ростка».
– Конечно! Ежемесячно нам поступает 450 тысяч, хотя на зарплату требуется 700. У нас на сопровождении более ста человек, но это только по заключенным договорам. В штате есть психологи, социальные педагоги и социальные работники, те, кто работает на сопровождаемом проживании – всего 14 человек. Мастеров четверо. Все – на штатной основе. У нас четыре квартиры для наших подопечных. Одна в Бельском Устье, где есть дом неподалеку от интерната, и в Порхове. И вот здесь, в Федково, а квартирами считаются помещения в отдельном доме.
Нас зовут в другое здание – это бывший сельский клуб, где живут сами воспитанники.
– У нас сейчас работает две бригады по благоустройству, в каждой – по одному мастеру и по подопечному. Они выполняют различные ремонтные работы в нашей организации, – продолжает экскурсию Лариса. – Вот Алексей, он недавно женился, его супруга Наташа трудоустроена на свободном рынке труда. У молодоженов есть свое жилье, выделенное государством.
В самом доме ремонт провели за счет благотворителя, поставили даже теплый пол, есть и своя котельная, пеллеты для нее закупают сами. Еще два года назад удобства были на улице, а теперь теплые туалеты и душевые! Двери в этой половине дома приспособлены для колясочников – их тоже можно пригласить сюда. Здесь же мы знакомимся с воспитанницей Ниной – ей около тридцати. Девушка смущается, даже слегка напугана, но свою комнату показывает с гордостью. Приехала сюда с приличным скарбом из другого интерната. Есть даже кое-что из мебели. Везде порядок и уют. На полках игрушки, фотографии, косметика…
– Мы однозначно будем добиваться квартиры для Нины, – продолжает наша провожатая. – Тем более, что ее никто не гонит: будет у нас жить до тех пор, пока не социализируется. Вот, к примеру, наш подопечный Марат прожил пять лет, а потом ушел в свое жилье. Есть ребята, которые, возможно, не смогут сами никогда жить, но тут дело принципа: если им положено жилье, то оно должно быть. Перед самостоятельной жизнью они все должны пройти курс социализации. Мы готовы из Бельского Устья взять ребят, но нам их не отдают. Тем не менее я считаю, что каждый совершеннолетний человек имеет право выбора, и этот выбор мы готовы им предложить. Бывает, что нам звонят из других интернатов, спрашивают: можно ли приехать? Сейчас двое юношей из ПНИ, что в Опочецком районе, собираются перебраться к нам. Ждем…
По словам специалиста, жить самостоятельно подопечные не могут, помощь все равно нужна. Как распределить средства, какие предстоят первоочередные покупки, а на что надо подкопить, сохранность документов – для подопечных решить каждый из этих вопросов уже проблема. Таковы особенности их психики. Но чтобы поставить все точки над «i», мы с Натальей расспрашиваем нашу новую знакомую.
Жаль, если кто-то не разобрался
– Лариса, про вас много пишут. Слышали об обращении известной писательницы в соцсетях?
– Благодаря этому обращению мы смогли собрать деньги на финансирование на этот месяц, чтобы заплатить зарплату за октябрь. С первого октября сотрудникам государственного соцобеспечения повысили оклад на 3-4%, а где нам найти такого спонсора, чтоб уравняться?
– Где сам Алексей?
– В Москве.
– Он не отвечает на звонки.
– А я с ним вчера и сегодня разговаривала.
– Люди звонят, пишут, спрашивают: что это за «частники», которые забирают из интерната детей?Информация, которую Петрушевская озвучила, явно не соответствует реальности. Чтобы разобраться в ситуации, мы и приехали к вам…
– Да, информация, представленная в посте, отражает прошлое время, но не настоящее. Жаль, если кто-то не разобрался в этом.
– Почему никто из вас не комментирует пост? Создается впечатление, что тут ад! Якобы нужно спасать Алексея, который, судя по информации, бедствует, вынужден продать квартиру…
– Квартиру он продал три года назад, когда у нас была задержка по зарплате, но после этого случая область сразу предложила нам помощь. Этого, конечно, недостаточно (грант Евросоюза давно закончился), приходится рассчитывать на помощь благотворителей. Поэтому Алексей вынужден содержать хозяйство, в том числе и на свои средства. Получали мы деньги и по президентским грантам – на них, в частности, была приобретена гончарная мастерская. В посте Петрушевской собрано все, начиная с «революции», когда была задержка зарплаты с января по май 2019 года. Из госсубсидий мы платим нашим работникам почти стопроцентно, но ведь оставались и другие расходы: свет, телефон, такси, бензин и ремонт машин, коммуналка…
– Почему же этот «крик души» хотя бы не отредактировали? Складывается впечатление, что у вас люди голодают…
– Она не наш сотрудник – просто неравнодушный человек. Хотя потом мне даже знакомые позвонили, спрашивали: «Неужели у вас все так плохо?» Тем не менее в настоящее время задолженности по зарплате у нас нет, с ребятами мы тоже рассчитались – живем без долгов.
– Не разочаровался Алексей Михайлюк в том, чем занимается столько лет? Ведь проблемы комом!
– Нет. Он готов работать, и я не слышала, чтобы он пожалел хоть на одну минуту о своей затее. Вы знаете, что бы у нас ни происходило, никто из наших сотрудников (у Ларисы на глазах слезы, и она просит не фотографировать)… не уволился! Мы стараемся поддерживать друг друга. В этом, наверное, наша сила.
– Как бы вы сформулировали основную идею и цель «Ростка»?
– Чем меньше инвалидов находится в стенах интернатов, тем лучше. Если мы можем хотя бы одного вытащить оттуда – это самая большая победа и наша главная цель!
И еще: дать им шанс выйти в самостоятельную жизнь. Даже под сопровождением. Тем не менее, это уже не та жизнь, что в интернате! Главное, что они свободны.
– Речь только о совершеннолетних, после 18 лет?
– Исключительно.
– Какие у вас основные проблемы?
– Финансирование. Еще то, что общество порой не воспринимает наших ребят как равноправных членов социума. Их либо обманывают, либо ими пользуются, иногда просто издеваются. Мы стараемся быть рядом. В нашем присутствии они защищены, конечно!
– Могут ли у ребят обманным путем забрать квартиру, их собственность?
– У нас в Порхове я про такое не слышала. Полученное жилье от государства в течение пяти лет запрещает любые сделки.
– Есть ли проблемы в их личной жизни, насилие?
– Они совершеннолетние и признаны дееспособными гражданами. Мы не имеем права влезать в их личную, интимную жизнь. Если им захотелось любви, каких-то отношений, ради Бога – это должно быть. Создаются семьи и рождаются дети.
– А незапланированная беременность?
– Конечно, нам этого не хочется. Поэтому с ними работает психолог, которая прошла специальную подготовку по вопросам секса. Говорим и о постановке спирали, какие таблетки следует принимать. Эти моменты с девушками обсуждаются обязательно, но все решения добровольны.
– Вы за какую форму проживания?
– Я против проживания наших подопечных в одном месте, в виде большого интерната. Я за небольшие локации, но в одном, например, Порховском районе, в зоне быстрого доступа сопровождения.
Сейчас у «Ростка» четыре дома-квартиры, где обитают 13 наших подопечных. В Порхове тоже есть квартиры, но там живут самостоятельно, однако помощь все равно нужна: кому-то надо помочь снять показания счетчика и оплатить коммуналку, кому-то – распределить пенсию на месяц, помочь купить продукты. Пенсия небольшая – всего 13 500 рублей, плюс – зарплата в мастерских. Это их заработок, их занятость и социализация. Деньги у ребят отобрать никто не может, а вот обобрать, уговорить, заставить обналичить, увы… Был такой случай. Соседи с нами на связи, и «Росток» знает про всё. Свои проблемы мы не скрываем.
Надо поднакопить денег, чтоб жену содержать
Далее мы переходим на кухню, где Надежда Николаевна, социальный педагог, рассказывает о ежедневном быте своих подопечных, что они умеют.
– Мы с ними закупаем вместе продукты, разбираем сумки, помогаем готовить. Если они не справляются, то обязательно подсказываем. Вот к нам Нина приехала из взрослого интерната – даже картошку не умела чистить.
Лариса добавляет в сердцах и с обидой за воспитанников: «Никто во взрослых ПНИ не занимается здоровьем своих подопечных. К нам перебрался юноша с плохим зрением, но мы это заметили, когда он чистил картошку – на руках была кровь. Просто он нож держал лезвием вверх! И зубы им не лечат там».
Познакомились мы и с подопечными «Ростка». Александру уже 37 лет. Говорит, что ему здесь очень нравится, что он «сам выбрал свою судьбу». Открывает кухонные шкафчики, хвастает посудой, подаренным по случаю набором кастрюль. Речь у Саши не очень понятная, но быстро привыкаешь, и мы уже болтаем обо всем.
Он умеет воду включать, чистить морковь, и секреты свои есть, но тайн от воспитателей у него нет. Например, в интернате он получал три тысячи на руки и пропивал их! Саша улыбается, но понимает, что делал плохо. Ему не нравилось там – убирал только территорию, а на новом месте много интересных дел, поэтому Саша сорвался лишь раз, но обещает, что так больше не поступит. Его же любят и гордятся успехами. Одежду Александр и его товарищ Сережа, которому 35 лет, покупают на свои, а вот жениться, считают, им еще рано. Надо поднакопить денег, чтоб жену содержать, и получить жилье.
Даже с курением решили «завязывать» и попросили воспитателя выдавать им по несколько сигарет на день. Сережа говорит, что надоело курить, надо бросить! Лариса обнимает парня – «Горжусь тобой!».
На прощание наш гид приглашает приехать снова на «Контрольную закрутку». Ребята будут делать заготовки на зиму, а потом все будут пробовать и выбирать лучшее! Мы пообещали, но уже зимой, когда будут открывать банки. Увы, как бы ни хотелось, но попить чай мы уже не успевали. Нам еще ехать в Порхов. Мы хотим встретиться с семьей, где есть дети.
В машину ко мне я попросила сесть Елену Хрисанфову, начальника территориального управления соцзащиты Порховского района. Хоть спокойно поговорим по пути. Тема одна: какая форма сопровождения более эффективна из двух, что мы увидели: в Бельском Устье или в «Ростке»?
– Может возникнуть впечатление, что мы конкуренты, – делится своими мыслями Елена Николаевна, – но я не вижу тут конфликта интересов. Каждый переживает за своих детей, за взрослых детей. Так получилось, что дети оказались общие! Каждая из сторон хочет, чтобы они жили в достойных условиях, и наша общая цель – эти достойные условия им создать. Мы, органы соцзащиты, тесно сотрудничаем с обеими сторонами, что же касается Алексея Михайлюка и его не частого посещения Порхова и подопечных «Ростка», то это его образ жизни, его выбор.
Судя по тому, что мы увидели и услышали во время поездки, дела в Бельском психоневрологическом интернате и у подопечных «Ростка» в целом идут неплохо. Между тем, эти заметки были неполными, потому что главный герой этой истории Алексей Михайлюк остался как бы в тени повествования, поэтому по возвращении последней надеждой оставался телефон.
Дозвониться до него, в конце концов, удалось. Претензий к Людмиле Стефановне у него нет, потому что «она так увидела ситуацию». Квартиру ему на самом деле пришлось продать, когда у «Ростка» возникли серьезные проблемы с зарплатой сотрудников: тяжело было, но ситуация к настоящему времени уже разрешилась. При этом он отмечает, что проект с момента его задумки и до реализации претерпел серьезные изменения:
– Когда всё затевали, то предполагалось совместное финансирование «Ростка» Евросоюзом и администрацией Псковской области, – пояснил ситуацию Алексей. – Они сразу договаривались, что наша деятельность будет субсидироваться из региональной казны через государственное бюджетное учреждение. Однако этого не случилось.
– Получается, что вас просто бросили?
– …У каждого свои проблемы. Так получилось, что администрация не смогла выполнить ранее взятые обязательства, а я уже не смог бросить начатое. К настоящему времени мы переключились на решение вопросов по условно сопровождаемому проживанию… просто потому, что это нельзя оставить! Мы не претендуем на пальму первенства, чтобы во главе угла стоял только «Росток». Мы еще в начале пути предполагали перевести весь проект в рамки гособеспечения. Не возражаем, чтобы организация сопровождения была прерогативой ЦСО (центр социального обеспечения – прим.авт.) района. Самое главное, чтобы ребята продолжали получать помощь такой, какой она должна быть – ради этого все и делается.
Кому же все-таки помогать
Наталья Соколова, детский омбудсмен по Псковской области:
– Давать оценку всей этой странной истории сложно. Как и Алексей, я убеждена, что г-жа Петрушевская обращалась к людям с просьбой о помощи без задней мысли, искренне рассчитывая на понимание.
Вместе с тем, если исключить все издержки случившегося, то внимание к социальным проблемам таких медийных персон никогда не бывает лишним. Но кто-то может задаться вопросом: кому же все-таки помогать? Государственным интернатам или общественным организациям, типа «Ростка»?
Если рассматривать проблему социализации, то приоритет, на мой взгляд, все-таки должен быть у органов власти. Так дело поставлено в Германии, в Швеции, где социальная работа возложена на муниципалитеты. Конечно, спасибо Алексею, что он взялся за эту тему, но если с ним что-то случится – кто придет на его место?
Уверена, мы сообща найдем выход из этого тупика. Хочу добавить, что сейчас в стране полным ходом идет реформа сферы социального обеспечения. Главное – сохранить уже накопленный опыт, не забывая о милосердии.