Завучу было наплевать
Марина Солотова
Из школы в слезах я вернулась один раз, в 8-м классе. Я оканчивала музыкальную школу и торопилась на специальность. Но на выходе из школы стояла завуч и разворачивала в актовый зал всех, кто отличал на слух мелодию гимна СССР от песенки крокодила Гены. Эти несчастные составляли школьный хор, и я, отличница музыкальной школы, конечно, была в их числе.
Завучу было наплевать на то, что через месяц мне сдавать государственный экзамен и сегодня у меня предварительное прослушивание в присутствии экзаменационной комиссии. Для нее гораздо важнее было наличие моего голоса при исполнении хором песни про Ленина, который по-прежнему такой молодой, и про юный Октябрь, который впереди. Ей, наверное, честно казалось, что именно мой голос гарантирует школьному хору победу в районном конкурсе художественной самодеятельности.
Маме так не казалось. Ей казалось, что прослушивание в присутствии заслуженных артистов Казахстана, преподавателей консерватории, за месяц до государственного экзамена, важнее, чем юный Октябрь. И она пришла в школу.
Ни разу с тех пор меня не развернули на хор.
«Ну что ты ходишь за нее заступаться?»
Тем вечером, уже лежа в постели, я услышала разговор родителей.
– Ну что ты ходишь за нее заступаться? – спрашивал папа.
– А кто? Кто заступится за моего ребенка, если не я? Кому, кроме нас с тобой, она нужна? – отвечала мама.
– Так сама уже взрослая, пусть учится стоять за себя! – возражал папа.
– Вот когда научится, тогда и постоит. Она не может ответить завучу: «Моя музыкальная школа мне гораздо важнее вашего хора!» А я могу. Потому что я, в отличие от нее, от завуча не завишу. Потому что я могу говорить с человеком на равных. Потому что мне не будут говорить про честь школы и так далее.
Я давно сама стала мамой. И я тоже считаю, что вмешательство родителей в большинство конфликтов с учителями необходимо. Именно потому, что ребенок не может разговаривать со взрослым на равных. А если пытается, то тут же становится в глазах взрослого хамом и грубияном.
Часто мы, родители, боимся того, что ребенок вырастет не готовым к настоящей жизни, где надо уметь отстаивать свои интересы, бороться за место под солнцем, уметь выстраивать отношения. И за этим страхом упускаем то, что гораздо важнее: понимание ребенком того, что у него есть надежный тыл, защита, люди, которые всегда готовы прийти на помощь. Семья. Родители. Готовы помочь всегда, даже в мелочах. А уж тем более в таком непростом деле, как конфликт с учителем.
Мечта была убита, и сейчас он собирается в армию
Чем не понравился Женя новому учителю литературы, неизвестно. Может быть, тем, что мальчишка на первом же уроке начал спорить о нравственном облике Пушкина, задавая при этом провокационные вопросы: «Вот он многим женщинам посвящал свои стихи, и все красивые. А вы говорите, что настоящая любовь бывает один раз в жизни. Так что получается, «Я вас любил так искренно, так нежно», – ненастоящая любовь?»
Может быть, Алексею Петровичу не понравился Женин пиджак – дорогой, фирменный, у школьного учителя такого не было. Может, то, что вставал при входе учителя в класс Женя нехотя, всем своим видом показывая, что делает одолжение. Но не понравился – факт. В прямой конфликт учитель не вступал, но разве нет у него, взрослого и опытного, других способов унизить парня?
Женины сочинения с ехидными комментариями неизменно зачитывались вслух, каждый ответ сопровождался негативной оценкой, в разговорах с ребятами вне урока мальчишку учитель просто не замечал или смотрел на него так, что всем было понятно: Женька сморозил глупость.
Родители очень удивились, обнаружив у сына тройку за полугодие, 9 лет до этого по литературе у парня были только отличные оценки. Вывод был сделан однозначный: лень. Родители поставили Жене условия: или исправляешь оценку, или летней поездки в Крым не состоится. Крым для Жени – не просто море. Там друзья, с которыми он с первого класса отдыхал в одном лагере, девочка, в которую он влюблен.
Парень попытался объяснить родителям, что виной всему – не сложившиеся отношения с учителем, но его и слушать не стали: «Тебе уже 16 лет, разбирайся сам, еще не хватало нам в школу ходить просить за тебя!» Как разбираться? С человеком, который тебя унижает и делает это сознательно и мастерски? Унижаться еще больше?
В Крым Женя не поехал. И в 11-м классе получил тройки не только по литературе. Мечта об учебе на сценарном факультете умерла, точнее – ее убили. Сейчас Женя собирается в армию…
Терпеть несправедливость – это не преодоление
Чем мы рискуем, что нарушаем в личности своих детей, когда отказываемся им помогать, оставляя их один на один с сильным противником в конфликте, победить в котором они заведомо не могут? И искренне думая при этом, что делаем как лучше: учим преодолевать трудности, прикладывать усилия для того, чтобы добиться своего.
Терпеть несправедливость, несмотря ни на что – это не преодоление, это не научит бороться за правду. Это сломает, потому что борьба должна быть на равных. Ситуация поражения, проигрыша в период взросления приносит вред, а не пользу. За усилиями должна стоять радость победы – тогда это закрепится. Вот чему на самом деле надо учить – это объективно оценивать свои силы и возможности.
Прежде чем предложить ребенку решить проблему самостоятельно, надо понять, а что его ждет? С кем ему придется вступать в единоборство? И вовсе не обязательно сразу бежать в школу и разбираться – это, на самом деле, может быть последним шагом. Или предпоследним, перед переводом, например, в другое учебное заведение. Для начала можно детально проработать все пути выхода из конфликта: просчитать возможную реакцию противоположной стороны, прорепетировать слова, которые надо будет произнести, сынсценировать ситуацию.
Ребенок должен быть вооружен перед противником, и оружие выбираем ему мы, родители. Кем бы ни был противник: учителем, который не может разрешить конфликт, одноклассником, который целенаправленно травит ребенка, группой старшеклассников. Сможешь сам? Справишься?
А если получится так? А если услышишь вот это? И уже проработав все возможные варианты развития событий и убедившись, что сил и ресурсов у ребенка достаточно, можно рискнуть. Но с обязательной оговоркой: я рядом. В случае неудачи сразу обращайся ко мне.
Часто приходится слышать от родителей: «А если я пойду за него заступаться, еще хуже будет – начнут гнобить сильнее». Не начнут. Если увидят, что ребенок не один, что у него есть защита и эта защита не позволит издеваться. Что она – сильнее, и у нее в руках есть то, чего нету у постороннего: право стоять за сына или дочку стеной, идти до последнего, защищать до последней капли…. Нет, не крови. Родительской любви. А ее у нас с вами много и она неисчерпаема, до последней капли точно не дойдет.