Несколько парней стоят у дороги напротив общежития, где живут 160 мигрантов. Общежитие двухэтажное, розово-зеленое. Из подъезда выходят мужчины с чемоданами, пакетами, полиэтиленовыми сумками.
— Вот они уроды, черномазые, — говорит один из парней.
— Не сейчас, — отвечает ему другой, — ночью надо собираться, созваниваться и *** (бить).
«Зверьки»
В общежитии в каждой комнате стоят по пять двухэтажных кроватей. Граждане Узбекистана и Таджикистана живут тут уже шесть лет, по восемь-десять человек в комнате. Общежитие принадлежит заводу «Экоокна», где и работают мигранты. Завод — главный работодатель села Бужаниново и всего района. Все мигранты, которые живут в общежитии, по словам директора завода «Экоокна» Андрея Филоненко, оформлены официально.
Мужчины из общежития загружаются в длинный зеленый автобус с надписью «Экоокна». Автобус битком. Амид уже не может поместиться со своим большим чемоданом.
— Я не знаю, куда нас теперь повезут и где мы будем жить, — говорит он, — всех выселяют. Вчера местные приходили и обещали поджечь общежитие. Требовали, чтобы мы уходили. Многие боятся. На заводе уже десять лет работаю. Никогда у нас конфликтов с местными не было. Мы вместе играли в футбол каждую неделю, нормально общались. Особенно с теми, кто тоже на заводе работает. Они знают, какие мы люди. Как мы работаем, как уважаем друг друга. Если кому-то были нужны деньги, у нас просили, мы всегда давали. Мы их уважаем, здороваемся. Семья у меня в Таджикистане. Раз в год туда езжу. Тут работаю и только поэтому могу семью содержать.
Людей увозят из Бужаниново. Куда — они сами еще не знают. Фото: Наталия Нехлебова
Парни у дороги молча смотрят, как уезжает автобус. Те, кто в него не поместился, тащат чемоданы, сумки, полиэтиленовые пакеты обратно к общежитию и ждут за дверями.
Между общежитием и парнями стоят четверо полицейских. Лица у них скучающие.
— Это была бабушка моего хорошего друга, — говорит один из парней, назвать свое имя он отказывается. — Я ее с ним и нашел — мы там в перелеске шли и ее тело увидели. Полиция, все такое. Опрашивали всех, камеры смотрели. Камеры у нас, правда, только в «Пятерочке» есть. Потом женщина одна рассказала, что эти двое были пьяные и сначала к ней приставали, когда она там по дороге от переезда шла. Но она от них вперед убежала. А за ней как раз шла бабушка Наташа. Та женщина ее видела. Она с дачи домой шла. Торопилась — внуку штаны нужно было подшить. Она такая маленькая бабушка. Полтора метра ростом. И эти трое амбалов…
— Да этих двоих все в поселке видели в тот день. Я им чуть не вломил, — вмешивается другой парень. — Они передо мной в «Пятерочке» без очереди пытались влезть. Пиво покупали. Борзые такие. Я с такими сколько дрался. К девушке иду. Она звонит — пристает, мол, один. Прихожу, вижу: стоит этот черный. Но я без разговоров вламываю. Они пристают к нашим девушкам и даже девочкам. Мне за сестру страшно, она первоклассница. Вон что они пишут нашим девочкам.
Он показывает переписку из «ВКонтакте»: «Хочу знакомитса». — «Фу, отстань». — «Ты красивый». — «Я знаю, отстань».
— Это они пишут нашей девочке, которой 14 лет, — объясняет парень.
Зеленый автобус с надписью «Экоокна» возвращается. Мужчины из общежития идут к нему с чемоданами, сумками, полиэтиленовыми пакетами из «Пятерочки». У Санжара рвется пакет, из него выпадает деревянное блюдо. Он пытается его поймать. Оно укатывается в траву.
— Девушка подарила в Узбекистане, — объясняет Санжар, — я тут уже два года работаю в «Экоокнах». Домой еще не ездил. Ни разу ни с кем из местных мы не ссорились и не ругались. Всегда стараюсь вежливо себя вести и уважительно. Наши в футбол с местными играли. Я не знаю, какой урод это сделал, но это не наши. Урод это сделал, а теперь страдать будут наши. Нас тут 300 человек на заводе. Что с нами теперь будет? Куда нас выселяют? Многим страшно. У каждого народа есть плохие люди. У каждого. Плохих и нужно наказывать, а не тех, кто просто работал тут. Местные вот приходили, много страшного говорили. Что мы на детей их как-то смотрим. У нас тоже дети есть, мы понимаем, что такое ребенок. Вот была история три года назад, когда пятилетнюю таджикскую девочку изнасиловали и убили. Справедливости до сих пор нет. А это русский сделал.
После того как было найдено тело 65-летней женщины, местные стали собираться у общежития.
— Мы сразу туда пришли, — рассказывает один из парней, — каждый на срыве. Мы хотели войти в общежитие. И если бы полиция не приехала, то вошли бы.
К группе подходит еще один парень в кепке. Взгляд острый, весь напряжен, на поводке щенок бульдога. Это Николай, он приехал из Сергиева Посада.
— Что, ребята, надо собираться, — произносит он. — Эти там, в общежитии? Менты говорят, что убийцы не из общежития. Врут, наверное? Такой беспредел нельзя допускать. У меня руки чешутся.
Николай приехал поддержать. У него у самого, рассказывает он, мама любит в лесу грибы собирать.
Подъезжает «девятка». Из нее выходит парень в спортивном костюме. Он из Пензы. Ехал сюда десять часов. Он тоже «поддержать».
— Мы не должны им этого спускать, — говорит пензенский. — У нас этих тоже много. Где они?
— Да там, — один из парней кивает на розово-зеленое общежитие. — Там на двухэтажных шконках живут.
Из черной «Тойоты» выходит спортивный мужчина. Он из Москвы. Проехал 80 километров, чтобы «поддержать».
— Не руками нужно действовать, а головой, — авторитетно заявляет он. — Мы тут с юристами придумали, как действовать. Как всех чурок депортировать отсюда.
В Бужаниново уже несколько дней приезжают крепкие парни и мужчины со всей области и других городов. «Люди приезжают и помогают наводить порядок», — говорит светловолосый.
Мужчины из поселка стоят кругом у дороги.
— Зверьки, — говорит один из них, — как же достали эти зверьки. Они везде. В магазин идешь — они там, в футбол играть — они там. Даже на детской площадке — они. Мы год писали властям, чтобы их отсюда выселили. Но никаких ответов. Дождались убийства.
Зеленый автобус увозит следующую партию мигрантов. Парни у дороги ждут, а потом огибают полицейских и идут к общежитию.
«Упыри»
Перед стеклянной дверью в общежитие стоит охранник Виктор. У его ног лежит огромный пес Миша. Николай из Сергиева Посада берет щенка бульдога на руки и вплотную подходит к охраннику.
— Ну, сколько их там осталось? — спрашивает он, нервно подрагивая.
— Не знаю, — просто отвечает охранник.
— Так ты что, из этих? — повышает голос Николай. — Ты же русский. И как ты себя чувствуешь? Чего ты здесь стоишь? Ты кого защищаешь? Я нервничаю из-за всего этого. А когда я нервничаю, мне это не нравится. Жорик тоже нервничает.
Николай гладит щенка.
— У Жорика зубы уже чешутся.
— У кого зубы чешутся? — удивляется Виктор.
— У меня, б****, — отвечает Николай. Отходит к полицейским и говорит то же самое им.
У полицейских скучающие лица. Мимо проходят мигранты с чемоданами. Парни молчат и напряженно смотрят им вслед.
Подъезжает огромная фура. Мигранты начинают грузить в нее свернутые в рулоны матрасы. Охранник Виктор стоит на своем посту.
— Да они нормальные люди, обычные, — говорит он. — Вон, смотрите, стоит. Похож, конечно, на Али-Бабу, но нормальный малый. Если он не русский — это не значит же, что он упырь. Парни горбатят, им некогда, по большому счету, где-то шататься, они ишачат, что лошади. Какие тут конфликты? От******* (отработал) 12 часов, пришел мордой в подушку упал — и всем нормально. Какие конфликты? Я их семь лет знаю, они нормальные, обычные совершенно люди. Если будете писать, не уподобляйтесь… Тут был вчера блогер один, такого напридумывал. А упыри, которые это сделали, — они не из этого общежития. Они из дачного поселка. Дачу там кому-то строили. И теперь из-за них все пострадают, и не только у нас в Бужаниново. Это ж теперь по всем поселкам, где нерусские живут, пойдет буча эта…. Упыри есть в любой нации. Да нельзя же так — за национальность просто морду бить.
Дует сильный ветер, начинается дождь.
— Наши до такого беспредела не доходят, — рассуждают парни. — Бывают, выпьют, подебоширят, потом извиняются. Но такого беспределья нет.
Дождь усиливается. Парни садятся в машины и уезжают. Обещают вернуться позже. Вечером к общежитию должен приехать глава района.
«Лично мне они ничего не сделали»
Бужаниново — маленький поселок в Сергиево-Посадском районе. Горсть блочных пятиэтажек, магазин «Пятерочка», железнодорожный переезд и дачи. Здесь живет четыре тысячи человек. У въезда в поселок — завод «Экоокна». Здесь работает 700 человек со всего района, 250 из них — мигранты. Неженатые мужчины из Средней Азии жили в общежитии в Бужаниново. Семьи с детьми арендуют квартиры в поселке.
— Да в каждом доме они живут! — говорит пожилая женщина Валентина. — Во всех. Вот там на первом этаже, на третьем… Плохого про них я не могу ничего сказать. Тут у нас остановка. Придешь — и поздороваются все. Только вот стычки у них были между собой — между таджиками и узбеками. По Бужаниново идешь — как будто ты не в Бужаниново. Понаезжали. Года два женщины борются, чтобы их не было. Мне лично они ничем не мешают. Но вот если все эти республики отсоединились, вот и поезжайте в свои республики. Что вы лезете сюда.
— Хамло они, — подтверждают бабушки на лавочке. — Хамят. Ну вот не знаю, какими словами. Но не так, как русские, они общаются. Ну, хамят просто. Лично нам они ничего плохого не сделали. Но за детей страшно, за внуков.
Блогер Андрей Трофимов 13 сентября сделал репортаж о том, как люди собрались у общежития и требовали выселить всех, кто там живет. Блогер рассказал, что в местном общежитии живут мигранты-нелегалы. Две местные девушки на камеру говорили, что мигранты предлагали им интимные вещи. В репортаже Трофимова слышно, как женщины кричат: «Они азиаты — у них свои обычаи. У нас другой менталитет. Это не люди. Это нелюди! Живут полподъезда одних чурок». Как сын убитой требует немедленно выселить всех из общежития, «иначе он взорвет здесь все». «Я хочу тебя покарать, — кричит он. — Это же моя мать, моя мать. А они ее изнасиловали и убили».
Народный сход в поселке Бужаниново. Кадр из видео
После этого видео со всех концов области в Бужаниново стали приезжать молодые парни, которые хотят поддержать местных жителей и «навести порядок».
— Я не против национальностей, — говорит продавщица в «Пятерочке». — И лично мне они ничего плохого не делали. Но их тут у нас очень много. Очень. А русские люди мыслят одинаково, и лучше жить среди славян. Я не считаю, что они все виноваты за то, что те сделали, но их слишком здесь много.
Женщина в маленьком магазине в подвале одной из пятиэтажек вздыхает:
— Я тут десять лет. Никогда с ними конфликтов не было. С этими, из общежития. Вежливые. Хорошие, приветливые. Они адекватные, зарабатывать приехали. Семьи свои кормить. Потому что там, на родине, им выжить нельзя. Я, естественно, против народа пойти не могу, сказать, чтобы они оставались. Лично я от них ничего плохого не видела. Все на эмоциях сейчас. Но вот из-за этих, которые убили, пострадают сотни невинных людей. И от этого страшно.
«Ну и пусть не убивали, а завтра…»
После пяти вечера у общежития снова собирается толпа. Мужчина, который приехал из Москвы и предлагал действовать по-умному, приносит заявления в Следственный комитет и просит подписать. Парни, которые утром следили, как мигранты садятся в автобус, с сомнением читают их.
— Че-то это, — говорит один, — тут написано «разбой, грабежи, нападения». Ну, правда, не было от них такого. Тут написано, что они разжигают межнациональную рознь. Если вот так совсем по-чесноку, то это мы же ее разжигаем.
Появляется блогер Трофимов с камерой и мохнатым микрофоном. Некий кандидат в депутаты зычным голосом требует пустить его в общежитие. Приезжает глава Сергиево-Посадского городского округа Михаил Токарев и ведет всех в общежитие — показать, что мигрантов там больше нет. Внутри пустые комнаты, забытый хлам, на стенах облупившиеся краска.
Местная жительница Любовь Халилова начинает кричать:
— Уже пять лет как они оккупировали наш поселок! Мы хотим, чтобы здесь больше не было ни одного человека, никогда в жизни! Здесь раньше клуб был, библиотека, кружки для детей. А последние шесть лет — вон что. Тараканы, грязь устроили! Кораны свои покидали. Забыли унести. Им пить нельзя по Корану. Да вы бы видели — они каждый день с баулами, полными водки и пива. Каждый божий день! Ходили по всем улицам, как хозяева. К детям приставали. За соседкой моей двое чурок вечером бегом бежали, которые вот здесь жили. Говорят нам, что не убивали те, кто здесь живут. Ну и пусть не убивали, а завтра убьют и изнасилуют. Весь день ору во весь голос!
Дальнейшая встреча местной власти и жителей Бужаниново проходит в школе. Стульев не хватает, большинство людей стоят.
Жители Бужаниново собрались в спортзале. Фото: Людмила Заботина.
Токарев пытается перекричать гул толпы:
— Двое задержанных, насколько я знаю, — выходцы из Таджикистана, — говорит он. — Точно известно от Следственного комитета, что задержанные жили на дачном частном участке в СНТ Приозерье. Этот СНТ находится отсюда на расстоянии более двух километров. Они там жили в палатке и занимались строительством частного дома. Им предъявлено обвинение. Эти люди никакого отношения к общежитию не имеют, они там никогда не жили. На предприятии «Экоокна» они никогда не работали. Эти люди приехали из Москвы к частному лицу строить жилой дом. Доказательства для задержания этих людей собраны исчерпывающие. Я прошу вас понять, что у нас много людей из других стран, они хорошо, честно работают, чтобы прокормить свою семью. А те, кто совершили преступления, безусловно, понесут за это наказание.
«Выгоните их всех!»
Из толпы слышатся крики:
— Они нам тут не нужны!
— Уберите их совсем!
— Они пристают к детям.
Начальник полиции Сергиево-Посадского городского округа Николай Колясов пытается выступить. Его никто не слышит из-за криков, но он говорит:
— Что касается по поводу притеснения местного населения со стороны выходцев из иностранных государств. С 2020 года по настоящее время ни одного обращения о хамском поведении, о притеснении, нарушении миграционного законодательства со стороны жителей не было. Мы неоднократно проверяли организацию «Экоокна». Поймите, преступление — это социальное явление. В ту же ночь на территории городского округа было совершено не менее резонансное преступление жителем Московской области. Мигранты совершают преступления, но нельзя сказать, что чаще, чем русские. Преступники есть везде, в любом обществе.
Токарев, перекрикивая толпу, сообщает, что в помещении общежития мигранты жить не будут. Там сделают опорный пункт полиции, в котором будет находиться участковый. Жители Бужаниново замолкают и начинают аплодировать.
Михаил Токарев с жителями. Фото: Людмила Заботина
Когда аплодисменты смолкают, раздается вопрос:
— Когда у нас будет участковый?
— После выборов, — звучит ответ.
В страшном гвалте кандидат в депутаты зычно призывает начальника полиции отвечать народу. Кандидата в депутаты сообща пытаются изгнать из зала.
— Он пиарится на нашем горе! — кричит женщина.
Люди выбираются на улицу и окружают директора завода «Экоокна» Андрея Филоненко.
— Их не должно быть здесь! Выгоните их всех, — кричат они.
Директор завода пытается говорить спокойно, но в конце концов тоже срывается:
— Поймите, они люди, люди — такие же, как и вы. Им страшно. Мне нужно куда-то их разместить сейчас. Они все работают легально.
Филоненко обещает организовать автобус, который будет привозить рабочих на завод и увозить таким образом, чтобы они не выходили в поселок. Обещает контролировать своих работников, чтобы они не появлялись в Бужаниново.
— Это ужасная ситуация, — говорит он. — Я приношу свои соболезнования. У нас работает дочка женщины, которая погибла. Но вы поймите, здесь большой частный сектор и там проживают люди также этих национальностей, и мы не можем контролировать их. У нас работают многие поколения людей из Бужанинова. И иностранные рабочие ездят больше десяти лет сюда, они проверенные люди. Человек 10-15 мы отправили назад, потому что на них были заведены уголовные дела на родине. Но здесь огромный жилой сектор и частники держат рабочих, гастарбайтеров, которые как раз не оформлены.
К главе района Токареву протискивается бабушка и говорит тихо:
— У нас в поселке ни одной аптеки. Вот бы аптеку нам.
— И дороги разбитые, — кричит мужчина.
— Фонарей нигде нет, сделайте нам освещение, — кричит женщина.
— У нас закрываются детские кружки в ДК, — неожиданно начинает выступление девушка. — У нас уже закрылось несколько: изобразительное искусство, сказкописание. Дети не ходят.
— Да в ДК этом невозможно дышать. Плесень кругом, — отвечают из толпы.
Фото: Людмила Заботина
Девочки стоят на ступеньках школы и смеются:
— Это очень смешно, — говорит одна, — то, что здесь устроили.
Четырнадцатилетняя девочка рассказывает, что к ней приставал мигрант:
— Спрашивал, сколько мне лет, как меня зовут, есть ли парень.
Ее одноклассница говорит, что мигранты долго шли за ней по улице:
— А моей подруге предлагал чупа-чупс и говорил: «Пошли в кусты». Девочке девять лет. Родители в полицию не сообщали об этом. Две недели назад это было.
— Молодые, которые стали приезжать три года назад, живут и работают на дачах, так себя ведут, — подтверждает местная жительница Ирина Селеванова. — Я живу за железной дорогой, там, где дачи. Идешь, и вслед тебе смеются, говорят на своем языке. Не понимаешь, как вести себя. Моя 20-летняя дочь шла домой, остановилась машина, там их семь. И один такое ей предложил… Пристают к девушкам прямо в маршрутках.
— Мы все очень, очень хотим, чтобы они уехали отсюда, — продолжает Ирина. — Единственное жалко — у нас в школе учится узбек. Очень хороший мальчик, и семья очень хорошая. Я вот переживаю за ребенка. Не хочется, чтобы все это: все, что случилось, и все, что сейчас происходит, — отразилось на этом малыше. Он же с детского сада с нами. Но если его [родители] разумные люди, им придется уехать.
На улице темно. Фонари не горят даже у завода «Экоокна». Но светятся окна завода. У входа стоят несколько мигрантов. Поодаль еще какие-то люди. Их почти скрывает чернота ночи.