Нюта Федермессер: «Горячая линия» для онкобольных не решит все проблемы

Пока о горячей линии Росздравнадзора знают далеко не все. Она нигде широко не рекламируется. Да, о ней написали многие СМИ, когда линия только запустилась в апреле — а потом ее перестали упоминать, даже при публикациях о самоубийствах онкологических больных. Должны быть памятки, информирование в поликлиниках, не только в Москве, но и в регионах. Если бы больше людей знали о горячей линии — звонков было бы гораздо больше, в том числе связанных с обезболиванием, и помощи бы было больше. У нас были прецеденты, когда пациенты, которых мы знаем, обращались на линию — и выписка обезболивающих действительно ускорялась, специалисты Росздравнадзора быстро подкдючались и помогали добиться получения необходимых препаратов для пациента.

Хотя порой на линию трудно дозвониться, там включается автоответчик, а для такой помощи, чтобы она была эффективной, нужен многоканальный телефон, обученные специалисты, широкая рекламная кампания.

У нас только линия фонда Со-действие хорошо работает, но у Со-действия нет механизма, чтобы повлиять на результат. Они могут поддержать психологически, а решить вопросы выписки и назначения может только Росздравнадзор.

Но странно ожидать, что горячая линия решит все проблемы. Тем более, что она не круглосуточная — с шести вечера и до утра она принимает только заявки на голосовую почту. Горячая может выявить нарушения, которые должны быть исключительными случаями — а сейчас, к сожалению, проблемы с получением наркотических обезболивающих есть повсеместно.

Увы, в большинстве случаев врачи даже не назначают препарат, убеждают родственников в опасности применения сильных обезболивающих, а если и назначают, то неадекватно малые дозы, и у пациентов боль не снимается. Обезболить неонкологического больного практически невозможно даже в Москве.

Проблема с обезболиванием —  комплексная. Нужно, чтобы от момента возникновения боли до получения препарата прошло не более 2-3 часов, в России это сегодня бывает несколько дней. Даже вызов скорой не помогает, скорая в лучшем случае предлагает трамал. Быстро это все не решить, надо чтобы пациенты могли приобретать препарат там, где удобно им, а не поликлинике, чтобы в наличии всегда были бы все формы препаратов, чтобы врачи работали в соответствии с новыми приказами, а не со своим страхами, чтобы врачи были обучены грамотно лечить боль, чтобы врачи не боялись выписывать морфин в страхе перед ФСКН, чтобы врачи- и терапевты и онкологи – знали, что такое паллиативная помощь, знали, что такое лечение боли и ориентировались на «лестницу обезболивания» ВОЗ. А главное, надо раз и навсегда усвоить: боль — субъективный показатель, и только пациент знает, насколько у него болит, прошла ли боль, и достаточно ли назначенной дозы. Здесь править бал должен пациент, а не инструкции.

Горячая линия это один из множества шагов, который приближает нас к достойному существованию, полезный шаг, но не последний и не исчерпывающий.