О личной совести и «долгах» перед обществом
Столкновение между личной совестью и требованиями коллектива неизбежно, когда группа, к которой принадлежит человек, оказывается втянута в конфликт. В этой ситуации начинают работать мощные механизмы, вшитые в человека буквально на биологическом уровне.

Недавно на ВВС был репортаж об «отказниках по мотивам совести» времён Первой мировой войны – людях, которые отказывались от участия в боевых действиях, потому что их личные убеждения запрещали им проливать кровь.

Сергей Худиев

Сергей Худиев

Им сильно везло, если дело кончалось тем, что их отправляли на фронт работать медиками. Их могли отправить и в тюрьму, а общественное мнение относилось к ним с крайней враждебностью и презрением.

Язвительные карикатуры изображали женоподобных отказников, кокетничающих перед зверообразными германскими солдатами. Отказников было не так много, но они страшно раздражали людей даже в Англии, с её относительной терпимостью к религиозным разномыслиям.

Можно рассуждать о том, были они правы или нет (сейчас им воздают почести), но они являлись живым свидетельством одной ключевой европейской ценности – приоритета личной совести над требованиями коллектива.

Конечно, ни одно общество не живёт согласно тем ценностям, которые признаёт, – мы падшие люди, живущие в падшем мире. Но оно их хотя бы признаёт – и они оказывают на него влияние. Идея о том, что личная совесть важнее групповой солидарности, повелений светских и даже церковных властей, в Европе всегда сталкивалась – и будет сталкиваться – с давлением мощных сил, которые предпочли бы её уничтожить. Но рядом с холодным лицемерием политиков или безумием масс всегда хотя бы в некоторых людях жила мысль, что повиноваться надо, прежде всего, личной совести.

Эта мысль исходила из веры в суд Божий, на котором невозможно будет сослаться на «мне приказали», «меня убедили», «мне показали пример» или «все вокруг так поступали». Как совсем недавно написал один человек, который думал присоединиться к одной из воюющих сторон, но потом решил этого не делать, – «вот приду я на суд, и Бог спросит меня: почему ты человека убил? Скажу: ради величия моей страны. А Он мне заповедовал людей убивать ради величия моей страны?»

Британская карикатура

Британская карикатура

Личная совесть сталкивается с давлением мощной силы, которая часто тоже выдаёт себя за совесть, – социальным конформизмом. Мы совсем не хотим, чтобы нас ненавидели, гнали и всячески злословили. Мы стремимся иметь нормальные, дружеские отношения с окружающими. От этого зависит наша карьера, наше пропитание, сама наша жизнь.

До какой-то степени это нормально – и требования социального конформизма могут совпадать с требованиями совести. Общество говорит «не воруй», и совесть говорит «не воруй». Общество говорит «обращайся с другими людьми с уважением, признавай их законные права и интересы», и совесть говорит то же самое. Но наступает момент, когда они приходят в конфликт.

В романе Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна» главный герой сталкивается с моральной проблемой – помогать ли беглому чернокожему рабу Джиму скрываться от хозяйки. По нормам его общества, это грубое нарушение общепринятой морали – покушение на чужую собственность. Порядочный человек того времени был бы обязан выдать беглого негра хозяйке, точно так же, как сегодня Вы были бы обязаны вернуть чужой смартфон. С другой стороны, совесть говорит герою, что Джим – подобный ему человек, с которым нельзя обращаться, как с вещью.

Столкновение между личной совестью и требованиями коллектива неизбежно, когда группа, к которой принадлежит человек, оказывается втянута в конфликт. В этой ситуации начинают работать мощные механизмы, вшитые в человека буквально на биологическом уровне.

Ученые, исследующие поведение сообществ, обратили внимание на некоторые вещи. Человек – существо стайное, выживает группами. Лояльность группе, необходимость показывать ей, что я свой, – есть очень глубокий инстинкт, он всякий раз срабатывает «по умолчанию» до того, как человек вообще задумается над своей принадлежностью к группе.

В память долгих поколений было вбито, что одиночки не выживают и, тем более, не оставляют потомства. «Держись своих!» – это абсолютный императив, а правы «свои» или нет – просто не имеет отношения к делу. Если ты не будешь держаться своей стаи, ты неизбежно погибнешь. Поведение, которое нас часто возмущает, – соплеменника надо поддерживать, прав он или нет, – имеет очень глубокие корни, и мы сами к нему склонны.

Мы только (как это отмечают исследователи) проявляем эту склонность немного более изысканно – фильтруем информацию таким образом, чтобы в выстроенной нами картине мира «наши» были всегда правы. «Наши» – это необязательно соплеменники, тут возможны самые разные варианты – политические единомышленники, «либералы», «патриоты», «консерваторы», «западники» или вообще любая группа, к которой мы себя причисляем.

Вся полемика, которую можно наблюдать в интернете, – ну, не вся, а процентов 95% – не имеет никакого отношения к попытке кого-то в чем-то убедить или повести информационную войну, как-то повлияв на мнение собеседника.

С точки зрения пропаганды то, что пишут люди в сети, чудовищно контрпродуктивно. Но это и не пропаганда. Это энергичная декларация: «Я – лояльный член группы! Я – свой! Не бейте меня! Пустите меня к костру! Поделитесь со мной орехами!»

При этом, конечно, простейший способ заявить о своей лояльности группе – это выразить ненависть к ее врагам. Сказать «О, как я люблю прекрасные танцы рыбоедов в праздник Великого Карася!» – вяло как-то. Нет драйва. А вот воскликнуть «Рыбоеды! Сокрушим проклятых мясоедов!» – сразу понятно, что это речь верного рыбоеда, достойного быть допущенным к котлу и к самкам нашего стада. Группы так и формируются – через обозначение врага, которого надо поднять на ножи и вообще уничтожить.

И тут человек, который не хочет никого резать, навлекает на себя тяжкие подозрения – а истинный ли он рыбоед? Не подослан ли он проклятыми мясоедами? Может быть, он вообще – выскажем ему это в лицо – грязный, презренный клубнеед?

Фото: pskovedu.ru

Никто не хочет быть отвергнутым своей группой – память предков, в том числе совсем недавних, указывает на то, что это может иметь весьма тяжелые последствия. Да и сейчас может иметь. Поэтому люди подхватывают «смерть проклятым мясоедам, мясоедским холуям!», а через короткое время делают это вполне искренне. Ну да, я полностью солидарен с моей группой, но ведь моя группа – права.

Религию тут можно отлично приспособить – можно найти духовенство, которое выступит с проповедями о том, что Бог благословляет кротких, но отважных рыбоедов на смертный бой с трусливыми, но агрессивными мясоедами. В любых племенных столкновениях шаманы и филиды были важными боевыми единицами.

И в этой ситуации человек, который осознает, что он принимает решения, – один, и будет отвечать за них перед Богом – один, и ни на кого не сможет сослаться, оказывается в положении Авраама, выходящего из Харрана, и Лота, бегущего из Содома. Он входит в комнату свою и, затворив дверь свою, молится Отцу втайне. Он ищет воли Божией, а не воли своей группы. Это может иметь для него неприятные последствия – и это в любом случае требует немалого усилия. Более того, он, как любой человек, может и ошибиться.

Но он ставит личную совесть, личный поиск воли Бога, выше требований племени. Потому что перед Богом отвечать не племени, а каждому по отдельности – в том числе, ему лично.

Словарь Правмира — Совесть

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.